Бетти Лаймен-Рисивер - Рай милостью Божией. Изгнание

• Название: Рай милостью Божией. Изгнание
• Автор: Бетти Лаймен-Рисивер
• Издательство: БДР-Трейдинг
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7721-0061-5

Северо-восток Америки, 1770-е годы… По пути, проторенному норманнами восемь веков назад, сюда давно уже пришли англичане. Но не везде еще утвердились белые хозяева земли диких краснокожих племен, и каждая пядь ее таит настолько серьезную, просто смертельную опасность для переселенцев, что указ английского короля запрещает им переходить Аллеганы, за которыми начинается индейская земля Кен-ту-ке.

Но разве можно остановить бег истории, разве можно заставить безумных смельчаков, упивающихся воздухом этого дикого и прекрасного края нетронутых земель, отступить на полпути к мечте стать владельцами участков райского сада?

Среди этих смельчаков — и семья юной прелестницы с фиалковыми глазами, Китти Джентри, и ее троюродный кузен Роман — воплощенные сила, мужество, благородство; и неотразимый красавец, девичий сердцеед и женский обольститель Каллен Клеборн… История их сложных отношений и выковала тот особый дух свободолюбия, жизнестойкости, всетерпимости и романтического прагматизма, что заключен теперь в двух словах: «стопроцентный американец»…

---

Сара с трудом выдавила неловкую дрожащую улыбку.

— Мне придется полюбить Кентукки так, как любит его мой муж.

Через неделю их корова отелилась, но вместо ожидаемой здоровой телочки, на которую так рассчитывал Джозеф, на свет появился болезненный бычок.

— Черт подери! — в сердцах воскликнул Джозеф. — Амелия, не знаю, дотянет ли он до сумерек!

— Будем надеяться, что наша пеструшка не оплошает… — вздохнула Амелия. — В любом случае у нас снова скоро будет молоко на столе.

Новоявленная мать словно поняла, каким слабеньким уродился ее отпрыск, и все время подталкивала его поближе к вымени.

На следующий день у бычка, кажется, прибавилось сил. На небе не было ни облачка, дул мягкий бриз, и Китти с Сарой решили посвятить весь день изготовлению свечей. Работа эта была утомительной и нудной, но вместе девушки не скучали. Леди, виляя хвостом, кругами ходила возле огня. Она то и дело хватала зубами подолы их юбок, требуя к себе внимания и ласки.

— А где Присс? — спросила Китти подошедшую мать, вытирая концом фартука пот с лица.

Амелия махнула рукой в сторону хижины.

— Я еле оторвала ее от бычка и отправила посучить пряжу.

Амелия сильно загорела, и у нее был очень счастливый вид. За лето ей удалось набрать пару килограммов, и эта легкая полнота шла ей.

— Ну а как теленок? — спросила Сара.

— Не знаю. С ним сейчас возится Джозеф. Пойду посмотрю.

В хижине Китти с Сарой увидели Присциллу, сидевшую за станком и с отвращением вертевшую колесо.

— Ну ты только посмотри, Присс, — упрекнула ее Китти, — ты все здесь перепутала! Я бы…

И осеклась. Пронзительный воющий звук — очень высокий, похожий на визг, который могла издать только собака, — разрезал воздух.

— Кто это? Леди?.. — прошептала Сара, поднимая на Китти недоуменный взгляд.

Китти охватил ужас, она понимала, что собака здесь ни при чем, она узнала этот звук — индейский клич… Через секунду раздался выходящий из самых глубин утробы дикий вопль, прерванный громким ружейным выстрелом. За ним последовал второй, отозвавшийся звонким эхом, и из рук Сары выпала деревянная тарелка, глухо ударившись об пол. Шоуни… Китти бросилась на крыльцо, опережая Сару с Присциллой.

Она шарила глазами по двору, пытаясь охватить взглядом сразу все вокруг и понять, что происходит. У нее остановилось дыхание, когда она увидела Джозефа: отец лежал на земле возле сарая, его большое тело застыло под каким-то странным углом.

Господи, он был совершенно неподвижен… Голова его упала на плечо, словно он хотел, изогнувшись, разглядеть воинов шоуни, стоявших над ним. Их сальные тела блестели на солнце… Амелия стремглав бежала к хижине, она была уже на полпути к ней, юбки хлестали ее по лодыжкам… Два индейца быстро настигали ее.

Увидев на крыльце девочек, она отчаянно замахала на них: «В хижину!!» — и тут же всплеснула своими маленькими руками, пытаясь защититься от преследователей. Они все-таки схватили ее, и нож одного из них, сверкая, снова и снова вонзался в мягкое тело…

Китти видела, как мать упала. Ей показалось, что это она так страшно завопила, но вопила не она, а Присцилла… а может, и она — Китти не была в этом уверена. Какой страшный, пронзающий душу насквозь звук!

— Мам!! — визжала малышка, и Китти вдруг увидела ее белое, совсем белое лицо, которое еще несколько секунд назад было таким розовым, таким улыбчивым… И мгновенно поняла, что хочет сделать сестра.

— Присс… стой! — крикнула она. В диком прыжке она хотела схватить ее, но было уже поздно, девочка увернулась. — Присси!! — снова заорала Китти, слетая по ступенькам крыльца вслед за ней, но в этот миг из-за угла хижины выскочил еще один индеец. Он высоко занес над головой каменный топор, издав этот мерзкий пронзительный, так потрясший их боевой клич.

После этого пропал звук, и все перед глазами Китти на долю секунды остановилось, а потом вдруг поплыло в каком-то неживом, нереальном ритме: вот прекрасная белокурая головка Присциллы, на которую опустился тяжелый томагавк, треснула как орех, и теперь она была похожа на разбитую куклу, которая медленно-медленно, почти грациозно оседает на землю… вот она уже в густой траве… В нескольких шагах индеец-фантом с поблескивающей кожей склонился, широко расставив ноги, над Амелией, и лезвие его ножа выделывает, дрожа, мелкие круги на ее голове… вот он медленно-медленно — целую вечность! — поднимает свою медную руку с зажатыми в ней окровавленными густыми черными волосами, тихо струящимися в легком бризе… Все это входило в мозг тоже неживой Китти красочной картиной: маисовое поле, огород справа от сарая, закопченный железный горшок во дворе, развешанные на ветках кизилового куста непросохшие свечи… — и все это освещалось ярким голубым небом…

Индеец возле сарая выпрямился, мышцы у него на бедрах взбугрились… Рывком он направил ружье в сторону крыльца. Неведомая сила заставила Китти оторвать присохшие к земле ноги, и она кинулась назад, услышав, как над ухом просвистела пуля, вонзившаяся с глухим хлюпающим звуком в косяк двери. В дверном проеме стояла Сара.

— Быстро в хижину! — взвизгнула она, но заметив, что та смотрит на нее ничего не понимающими глазами, одним прыжком взметнулась на крыльцо, втолкнула Сару внутрь, резко захлопнула тяжелую дубовую дверь и закрыла ее на толстую железную задвижку.

— Ставни! Закрывай ставни!! — заорала она, но Сара уже скорчилась в дальнем углу и жалко скулила.

Китти бросилась к окну на передней стене, увидела возле сарая двух индейцев и опустила массивную деревянную ставню, задвинув щеколду.

Она кинулась ко второму окну на задней стене — Джозеф гордился тем, что разместил их друг против друга, чтобы вызвать встречные сквозняки, — но к своему ужасу обнаружила там голову индейца, плечо и рука которого уже проникли внутрь. Не раздумывая ни секунды, она схватив первое, что попалось ей под руку, — тяжелый стул, выструганный Джозефом из твердого дерева пекан, и с размаху что было сил ударила им по голове непрошеного гостя.

Завыв от боли, тот отпрянул назад, а она мгновенно опустила ставню и защелкнула ее; потом, не останавливаясь ни на миг, побежала в спальню и захлопнула там последнее окно. Только после этого она тяжело опустилась возле стены, привыкая к сумеречному свету и стараясь усмирить дыхание.

Ружье… ружье… Мысль эта стучала у нее в виске. Ружье, которое папа приобрел в магазине компании, чтобы в доме было оружие, когда он куда-нибудь уходил по делам. Она тут же вернулась в большую комнату и, обхватив тяжелый приклад, сняла ружье с колышка на стене над очагом. Там же нашла мешочек с пулями, пороховницу… Помнит ли она, как это делается? Боже, дай вспомнить…

Возясь с ружьем, она разговаривала с Сарой, чтобы самой прийти в себя и успокоить жену Романа, которая, по-прежнему сжавшись калачиком в углу, что-то в ужасе бормотала.

— Ну, теперь все в порядке…

Подойдя к одной из амбразур, которые с таким искусством проделал в стене Джозеф, она вытащила затычку. Прислонив глаза к отверстию, Китти разглядывала ярко освещенный солнцем двор. Ей был виден край крыльца, вдали — железный горшок и кизиловый куст, а за ними — лес. Если изменить положение тела, можно рассмотреть сарай для рубки дров и угол другого сарая — для скота… но не было видно ни широких двустворчатых ворот, ни того, что лежит перед ними. Она не могла смотреть на два безжизненных тела во дворе. Потом… потом… она преодолеет себя, посмотрит на них, когда у нее для этого достанет сил…

Она не увидела, а скорее услышала индейца, который спускался по ступенькам крыльца. Вот он вышел во двор, и теперь она его отлично видела во весь рост: ирокез на лысой голове украшен перьями, ожерелье из них же болтается на шее… Он выставил впереди себя ружье, косясь на хижину, потом помахал рукой другим — те, вероятно, прятались в сарае.

Китти вдруг услышала, как громко, истошно замычала корова и сразу смолкла. Наступила звенящая тишина. Она осторожно протолкнула длинный ствол через амбразуру. Мушка на конце была хорошо видна. Ей показалось, что она слышит голос отца: «Самый точный прицел, черт меня подери!»

«Пусть сбудутся твои слова», — молилась она про себя, нацеливая ружье прямо в центр обнаженной груди индейца.

Когда прогремел выстрел, ее с силой отбросило на пол, но она каким-то образом ухитрилась не выпустить из рук приклада.

Через несколько мгновений она уже снова была на ногах и, прильнув глазом к амбразуре, увидела, что индеец растянулся в траве; темнокожие ноги его еще вздрагивали. Эта картина доставила ей громадное удовольствие, которое она, казалось, ощущала теперь всем своим телом. Слезы катились из ее глаз, и она изо всех сил унимала их, судорожно перезаряжая ружье.

Когда все было готово, она снова посмотрела в амбразуру. Индейцы за ноги тащили упавшего к сараю. Он уже не дергался, а был похож на безжизненный куль с маисовой мукой. Она просунула ствол через отверстие в стене. «Быстрее, быстрее… поторапливайся…» — уговаривала она себя: индейцы стояли как раз на линии прицела, а руки ее безостановочно дергались…