Сакс Ромер - Ведьмино отродье

• Название: Ведьмино отродье
• Автор: Сакс Ромер
• Жанр: Ужасы и Мистика

Имя Сакса Ромера, весьма популярного в начале двадцатого столетия писателя, успело позабыться, но когда-то он стоял одним из первых в рядах авторов, работающих в жанре детективной, приключенческой и мистической прозы. Славу Саксу Ромеру принес цикл о зловещем докторе Фу Манчу, но его сфера интересов лежала также и в области сверхъестественного. Являясь членом оккультного «Герметического Ордена Золотой Зари», он немало времени посвятил изучению магии, что не могло не отразиться на произведениях. Одно из них сейчас перед вами. Когда-то этот роман был высоко оценен Г. Ф. Лавкрафтом. Есть мнение, что именно «Книга Тота», описанная в нем Саксом Ромером, послужила прототипом всемирно известного «Некрономикона». Сегодня проза Сакса Ромера может показаться несколько наивной, но это один из первых кирпичиков, заложенных в основу литературы ужасов.

---

— И что? Феррара ездил в Египет. Что-нибудь привез?

— О да! Всякую дьявольщину! Но это наводит меня на кое-какие мысли. Я знаю о парне побольше остальных. Сэр Майкл Феррара дружит с моим родителем уже тридцать лет, но отец крайне сдержанно, я бы сказал, чрезвычайно сдержанно, относится к Энтони. В любом случае, ты слышал что-нибудь о его поездке в Египет?

— Говорили, что он попал в какие-то неприятности. Но он молод, к тому же обладает сомнительной репутацией. Так что ничего странного в этом не вижу.

— А в какие неприятности?

— Понятия не имею. Сдается мне, никто не в курсе. Слышал от молодого Эшби, что из Египта Феррару попросили уехать.

— Что-то болтают о Китченере…

— Да, о нем Эшби тоже упоминал, но я не поверил.

— Итак, Феррара зажег лампу — она у него такая изысканная, серебряная, и я оказался в подобии музея кошмаров. Там была мумия без покровов, женская — даже не знаю, как ее описать. И картинки — да, фотографии. Не решаюсь рассказать, что на них изображено. Я не слабонервный, но там было такое, что лучше не рассматривать, если не хочешь загреметь в Бедлам.[8] На столе у лампы стояли какие-то предметы, ничего подобного в жизни не видел, явно древние. Он убрал их в шкаф, и я не успел ничего разглядеть. Потом он пошел за полотенцем, тапками и прочим. Проходя мимо камина, он туда что-то бросил. Была яркая вспышка, но огонь тут же стал ровным.

— Что бросил?

— Не знаю точно, могу лишь предположить. Потом он помог мне снять мокрую одежду, поставил чайник, ну ты понимаешь. Ты же представляешь, какой он очаровательный? Но есть в нем что-то неприятное — как бы это сформулировать? — зловещее. Он обычно бледен, а тогда был белее мела, сказал, что выжат как лимон, абсолютно без сил. На лбу блестели капельки пота.

— Из-за жары?

— Нет, — кратко ответил Кеан, — не из-за нее. Я вытерся, надел какие-то брюки. Феррара помешивал грог и притворялся, что рад мне. Я кое-что вспомнил: может, это просто совпадение, но… В комнатах были фотографии, хорошие, он сделал их сам. И я не о чем-то уродливом, отталкивающем, я говорю о пейзажах, девушках, особенно девушках. На странной маленькой подставке под лампой стояла красивейшая фотография Аполлона, лебедя, хозяина заводи.

Сайм вглядывался в лицо друга сквозь табачную дымку.

— Я был в некотором смысле шокирован, — продолжил Кеан. — Это подстегнуло интерес к тому, что же он все-таки бросил в огонь. Потом в его фотографическом гареме я увидел изображение девушки, которая, я почти уверен в этом, встретилась мне около лестницы. С другого фото на меня смотрела Майра Дюкен.

— Кузина?

— Да. Я даже хотел сорвать карточку со стены. По правде говоря, как только я заметил фотографию, сразу захотел уйти: бежать к себе на квартиру и тут же сбросить с тела одежду, которую дал этот человек! Мне с трудом удалось держаться в рамках приличия. Сайм, если бы ты видел, как этот лебедь умер…

Сайм подошел к окну.

— Я начинаю разделять твои страшные подозрения, — проговорил он. — В последний раз за такое вышвыривали из университета, насколько я помню, в шестнадцатом веке: доктора Ди[9] попросили покинуть Сэйнт-Джон Колледж в Кембридже.

— Знаю. Конечно, все звучит так нелепо. Но я должен кому-то доверится. Что ж, мне пора.

Сайм кивнул, глядя в открытое окно. Кеан закрывал дверь, когда друг окликнул его:

— Раз уж ты такой ученый и ничем сейчас не занят, ты мог бы, наверное, заскочить к Уилсону и одолжить его мозг для меня.

— Хорошо, — крикнул Кеан в ответ.

Во дворе он немного задержался, задумавшись, но потом, словно приняв неожиданное решение, поспешил к калитке и начал подниматься по лестнице дома Феррары. Некоторое время он безуспешно стучал в дверь, но характер его отличался настойчивостью, а кулаки — силой: дверь открыли.

Перед Робертом Кеаном стоял Энтони Феррара. На нем был серебристо-серый халат на лебяжьем пуху — на этом фоне словно выточенная из слоновой кости шея напоминала об античной классике. Черные, как безлунная ночь, миндалевидные глаза странно сверкали под невысоким гладким лбом. По сравнению с ними прямые темные волосы выглядели блеклыми. Губы были неестественно красны. Неуловимая женоподобность его облика отталкивала.

— Войти можно? — резко потребовал Кеан.

— Что-то важное? — голос Феррары был хрипловат, но не без приятности.

— Ты что, занят?

— Как бы тебе сказать, — Феррара странно улыбнулся.

— Посетитель? — Кеан шел напролом.

— Не совсем.

— Судя по задержке, — сказал Кеан, собираясь уходить, — ты принял меня за проктора.[10] Спокойной ночи!

Феррара не ответил. Кеан не оглядывался, но чувствовал, что Энтони все еще стоит, облокотясь о перила, и смотрит ему вслед. Этот взгляд прожигал затылок.

Глава 2. Призрачные руки

Через неделю Роберт Кеан покинул Оксфорд, чтобы занять предложенное ему место в лондонской газете. Но провидение, вероятно, имело свои планы на молодого человека: в понедельник ему позвонил Сайм и рассказал о необычном случае в одной из клиник.

— Уолтон там хирург, — сказал он, — и проведет тебя, чтобы ты осмотрел пациентку. Она, вне всякого сомнения, умерла от какого-то нервного заболевания. У меня есть теория, что… — дальше пошли профессиональные подробности.

Кеан поехал в больницу, и там благодаря любезности Уолтона, которого знал еще по Оксфорду, его допустили к осмотру тела.

— Симптомы, заинтересовавшие Сайма, — объяснял хирург, снимая простыню с лица умершей, — это…

Он прервался: Кеан неожиданно побледнел и упал бы, если бы не схватился за Уолтона.

— Боже мой!

Кеан, не отпуская хирурга, склонился над бескровным лицом. Когда в нем теплилась жизнь, его можно было назвать милым, но сейчас черты жутко исказились; по обеим сторонам гортани выступили огромные белые пятна.

— Что с вами такое? — забеспокоился Уолтон.

— На какую-то секунду мне показалось, — выдохнул Кеан, — что я ее знал.

— Правда? Жаль, что вы ошиблись. Нам о ней ничего не известно. Посмотрите внимательнее.

— Нет, — ответил Кеан, с трудом взяв себя в руки, — просто случайное сходство, не более, — и вытер пот со лба.

— Вы почти упали в обморок, — заметил Уолтон. — Она похожа на кого-то из ваших близких знакомых?

— Отнюдь, особенно сейчас, когда я ее разглядел, но сначала это был шок. Почему она умерла?

— Асфиксия, — коротко ответил Уолтон. — Разве не видно?

— Кто-то ее задушил, и сюда привезли уже мертвое тело?

— Ничего подобного, приятель. Никто ее не душил. Ее доставил в критическом состоянии четыре или пять дней назад один из священников из трущоб — они всегда подкидывают нам работку. Мы диагностировали крайнее истощение со всеми вытекающими. До вчерашней ночи она шла на поправку, почти восстановилась. Но вдруг около часу выскочила из постели и начала задыхаться. Когда подбежала медсестра, все было кончено.

— А следы на шее?

Уолтон лишь пожал плечами.

— Они есть! Все очень заинтересовались случаем. Он абсолютно уникален. Молодой Шоу, склонный все сводить к нервной системе, сразу отослал длинный отчет Сайму — тот страдает от того же заблуждения, — усмехнулся хирург.

— Да, Сайм позвонил мне.

— Но с нервами это не связано, — презрительно заключил Уолтон. — Не просите объяснений, но это точно не психическое.

— А другие пациенты?

— Дорогой мой, все крепко спали. Сестра сидела за столиком в углу и все время видела кровать. Никто до девушки не дотрагивался!

— Как быстро сиделка добежала до нее?

— Не прошло и минуты. Но мы не знаем, когда начался припадок. Возможно, девушка вскочила в самом конце, а не в начале приступа.

Кеан почувствовал потребность выйти на свежий воздух, словно над бедной почившей собралось удушливое злое облако. Его голову переполняли странные мысли, страшные мысли, основанные на безумных догадках.

Уходя из больницы, хранящей мрачную тайну, он на секунду остановился у ворот, не зная, что делать дальше. Его отца, доктора Кеана, не было в Лондоне, иначе в мучительной попытке понять, что происходит, он сразу бы отправился к нему.

— Господи, что же за этим стоит? — спрашивал он себя.

Одно он знал наверняка: та, которая лежит сейчас в морге, и та, кого он встретил ночью в Оксфорде, — это девушка с фотографии в квартире Феррары!

В голову пришло неожиданное решение. Мимо как раз проезжало такси, он остановил машину и назвал адрес сэра Майкла Феррары. Мысли путались, и страшные подозрения не давали покоя, хотя он их гнал от себя, как мог. Тьма уже накрывала Лондон, как тогда в заводи на Темзе. Он вздрогнул, словно физически почувствовав холод.

Дом известного египтолога, белеющий за пышными кронами деревьев, выглядел, как всегда, хотя Кеан и смотрел на него с тревогой. Он сам не понимал, чего опасается, и тем более не мог сформулировать это.