Фиона Уолкер - Среди самцов

• Название: Среди самцов
• Автор: Фиона Уолкер
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03681-4

Одетта Филдинг решает бросить престижную работу и начать новое дело — открыть модный Клуб-ресторан. Но ее ждет разочарование: ее компаньон и любовник Калум Форрестер разоряет ее, продает ее клуб и покупает себе загородный ресторан в Суссексе. Страдающая от несчастной любви, полностью разоренная Одетта вынуждена наняться шофером к стареющей рок-звезде и волею судьбы тоже оказывается в Суссексе. Здесь она вновь попадает под пристальное внимание злодея Калума, более того, за ней начинает ухаживать ее приятель Джимми Сильвиан. Но Одетта больше не попадается на ту же удочку! Хватит с нее мужчин и их предательства! И все же… когда женщины следовали своим же собственным благим намерениям?

---

Слово повисло в воздухе, словно потерявший ход дирижабль.

Одетта в смущении прикрыла ладонью рот и покраснела как рак. Она думала, что после этой ее эскапады Джимми ни секунды не задержится в ее доме. Этого, однако, не случилось. Допив свое ирландское виски с труднопроизносимым названием, он поставил стакан на столик рядом со стаканом Одетты и сказал:

— Все-таки вы пойдете со мной обедать. Обязательно. Идите переоденьтесь…

Одетта озадаченно на него посмотрела. Казалось, ему и в голову не могло прийти, что она может отказаться исполнить его подозрительно походившее на приказ пожелание. Ей же в эту минуту меньше всего на свете хотелось есть. Тем более в компании с этим недалеким парнем, разыгрывавшим из себя доброго самаритянина. Теперь ей больше всего на свете хотелось, чтобы он ушел. Ушел и оставил ее в покое. Наедине со своими мыслями.

— Извините, но я никуда не пойду, — сухо сказала Одетта. — Во-первых, я на диете. А во-вторых, терпеть не могу мужчин-шовинистов. И поставим на этом точку.

— Что вы хотите этим сказать? — Джимми взирал на нее со все возрастающим недоумением.

— Я хочу сказать, чтобы ты проваливал, парень. — Одетта взяла со стола стаканы и направилась на кухню.

Джимми с минуту постоял, а потом двинулся к двери.

— Скажите мне вот что, — неожиданно произнес он, останавливаясь у двери и глядя на Одетту через плечо. — Почему мой носовой платок все еще лежит на тумбочке у вашей кровати?

Одетта как-то упустила из виду, что его платок все еще находится у нее в спальне. Она выстирала его, а потом, не зная, куда его деть, положила на тумбочку у кровати — да так и оставила. Даже пару раз брала его в руки, вспоминая перипетии той ужасной ночи, и — что греха таить? — прижимала его к лицу, чтобы промокнуть подступившие к глазам слезы. Но это ничего не означало. Абсолютно. Подумаешь, какой-то платок!

— Да кто вы, черт возьми, такой? Отелло? — крикнула она, появляясь в выгнутом аркой дверном проеме кухни. — Да, я пользовалась вашим платком. Нос вытирала. Если хотите, можете забрать его себе. Вместе с моими соплями!

— Мне кажется, он вам нужен гораздо больше, чем мне, — сказал Джимми с усмешкой. — Калум был сто раз прав, когда говорил, что вы истеричная, с сильной придурью корова. Прощайте!

Хлопнула дверь. Одетта вздрогнула и выронила стакан, который все еще сжимала в руке. Он упал на пол и с печальным звоном разлетелся на мелкие кусочки…

23

Всю следующую неделю Одетта пыталась спасти то, что еще можно было спасти. Ходила по коммерческим судам, конторам советников по экономическим вопросам, без конца совещалась с Биллом. Все эти люди в один голос рекомендовали ей попытаться любой ценой избежать банкротства, но конкретных советов, как это сделать, не давали. Калум по-прежнему от нее скрывался, и выследить его не было никакой возможности. Одетта хотела даже позвонить Джимми Сильвиану и спросить его, где находится Калум, но гордость не позволила ей этого сделать.

Но даже в круговерти всех этих событий Одетта не могла не обратить внимание на одно странное обстоятельство: каждый день у нее в кабинете появлялась белая роза. Цветок доставлял посыльный на мотоцикле, всякий раз вынимая его из похожего на детский гробик футляра. Одетта решила, что розы ей присылает Калум. По ее разумению, это был очередной элемент придуманной его извращенным воображением головоломки — и, как ей казалось, довольно зловещий.

Одетта как раз ставила в вазу пятую розу, когда зазвонил телефон.

— Привет, Одетта, это Ронни Прайэр, — сообщил жизнерадостный женский голос.

— Слушаю вас, мисс Прайэр, — сухо сказала Одетта. — Не припомню, чтобы мы с вами встречались.

— Я так и знала, что ты меня не вспомнишь, дорогуша. Давно это было, — продолжал вещать голос в трубке. — Мы тогда снимали рекламный ролик для фирмы «Мур», которая занималась производством кошачьей еды. Ты была у меня продюсером.

— Вот теперь я тебя вспомнила, Ронни. Как жизнь?

— Отлично. А у тебя?

— У меня тоже все хорошо. — Одетта не хотела входить в детали своего плачевного положения. — Насколько я знаю, сейчас ты работаешь в документальном кино. Видела как-то по ящику твою короткометражку. Блеск, да и только.

— Рада, что тебе понравилось. По поводу кино, кстати, и звоню. У меня есть к тебе одно предложение. Мы хотим показать процесс создания ресторана. С момента возникновения замысла — и до дня открытия. Как тебе такая идея, а?

— Идея мне нравится, — сказала Одетта. — Но мой ресторан уже открылся и успел проработать несколько недель. Неужели ты не в курсе?

На противоположном конце провода установилось продолжительное молчание, потом Ронни заговорила снова, но теперь в ее голосе проскальзывали виноватые нотки:

— Извини, дорогая, я и вправду об этом не знала. Ездила на кинофестиваль в Дубай… Должно быть, меня неправильно информировали. Раз уж твой ресторан открылся, я на следующей неделе приеду к тебе с друзьями обедать. Как говоришь, называется твое заведение?..

Послания от друзей приходили по электронной почте все реже и реже. Между тем желание пообщаться с близкими людьми становилось все более острым. Решив наконец, что ее неприятности разрослись до таких размеров, что их просто необходимо вынести на суд дружески настроенной к ней общественности, она договорилась о встрече с Эльзой и Джун.

В субботу вечером Одетта, полная радостных предчувствий, взяла такси и поехала в ресторан, где они назначили встречу. Но стоило ей только усесться с Эльзой за столик — Джун собиралась присоединиться к ним позже, — как она поняла, что совершила ошибку. Эльза была полна мрачных предчувствий, связанных с беременностью, и, в промежутке между сплетнями, являвшимися, так сказать, общим фоном застольной беседы, только об этом и говорила.

— Ну, и зачем мы сюда приперлись? — спросила Эльза, оглядев скромный интерьер ресторана.

— Затем, что здесь дешево, — раздраженно буркнула Одетта.

— Обо мне можешь не беспокоиться. Хотя мы с Йеном переезжаем в новый дом, деньги у нас есть.

— А вот я свою квартиру продаю, — выдавила из себя Одетта.

— Не может быть! Неужели ты столько заработала на своем ресторане, что решила купить новые апартаменты?

Одетта рассказала подруге обо всех своих затруднениях, подчеркнув то обстоятельство, что Калум постоянно строит ей козни.

— Это моя вина, Эльза, — прошептала она под конец. — Я его разозлила. Отказалась сделать одну вещь, о которой он меня попросил.

— Что же он попросил тебя сделать, интересно знать? Предложил заняться с ним сексом?

— Не совсем, — едва слышно произнесла Одетта. Этот разговор давался ей с огромным трудом.

— Что значит «не совсем»? Давай рассказывай.

— Не могу, — покачала головой Одетта. — Ты уж меня извини, ладно?

Некоторое время они ели молча. Эльза не хотела давить на подругу. Знала, что если Одетта не хочет о чем-нибудь говорить, то ни за что не скажет — как ее ни уламывай. Кроме того, Эльза представляла себе в общих чертах, о чем именно попросил ее Калум. Но, по ее мнению, Калум не был таким дуралеем, чтобы разозлиться на женщину за отказ до такой степени, чтобы попытаться ее разорить. Причина была куда глубже и лежала в совершенно иной плоскости. Эльза решила сделать все, что было в ее силах, чтобы отвлечь Одетту от мрачных мыслей.

— Давай поедем к тебе на квартиру и посмотрим по видику «Девять с половиной недель», — предложила она.

— Ты это серьезно? — Удивлению Одетты не было предела. Эльза всегда была самым суровым критиком этого фильма.

— А что? Я его уже тысячу лет не видела.

Пока Одетта ходила в туалет, Эльза заплатила по счету, после чего позвонила по мобильнику в офис Джун и попросила передать ей следующее: «Планы изменились. К черту все бары и рестораны! Встречаемся на квартире у Одетты. Эльза».

Когда по экрану телевизора поползли финальные титры, Одетта расплакалась. Но на этот раз она не проклинала свои слезы, наоборот, они придавали ей ту благословенную легкость, какой она давно не чувствовала. Самое главное, она не стеснялась сегодня плакать при подругах, хотя прежде всегда старалась сдерживать слезы даже в присутствии самых близких ей людей. Она знала: это были благодатные слезы — слезы очищения, катарсиса.

Слева от нее сидела Эльза с кружкой чая и пачкой носовых бумажных платков наготове. Справа расположилась Джун с бутылкой бакарди и упаковкой чипсов «Принглс». И та и другая стойко высидели весь этот бесконечный фильм, более того, они без споров согласились с Одеттой, что Микки Рурк — самый сексуальный мужчина на свете и что глаза у Ким Бессинджер слишком близко посажены. Джун даже пришла к выводу, что фильм имеет образовательное значение — во всяком случае, для нее, поскольку действие картины разворачивалось на Манхэттене, где они с Джеем собирались поселиться в следующем году.