Евгений Монах - Смотрю на мир глазами волка

• Название: Смотрю на мир глазами волка
• Автор: Евгений Монах
• Издательство: АОЗТ «Локид», АОЗТ «Осирис»,
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-87952-076-5

Автор остросюжетного романа в повестях «Смотрю на мир глазами волка» — человек известный в криминально-уголовной среде.

Имеет за плечами три судимости. Последняя — за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах — автоматически поставила его в разряд особо опасных преступников, в категорию людей, навсегда отверженных от нормального общества, представляющих интерес только для администрации лагерей, а когда они выходят на волю — для отделов по борьбе с организованной преступностью и МУРа.

Но Евгений Монах (псевдоним) сумел найти в себе силы изменить свою, казалось бы, навсегда загубленную судьбу. В немалой степени здесь сыграло роль то обстоятельство, что Указом Президента РФ ему гуманно сокращен последний срок — с 13 до 10 лет.

Монах не преследует в своей повести нравоучительных целей, он просто и правдиво дает картину сегодняшнего преступного мира, захлестнувшего Екатеринбург и всю страну, показывает малоизвестную еще волну отечественной мафии, легко идущей на контакт и партнерство как с правоохранительными органами, так и с коммерческими структурами.

Для этого автор избрал оригинальный литературный прием — повествование идет от первого лица — профессионального убийцы и главаря одной из екатеринбургских бандгрупп по кличке Монах.

---

Цыпа оставался в машине и, воспользовавшись его отсутствием, я набрал служебный номер Инина.

— Как всегда, на боевом посту? — спросил, услышав в телефонной трубке голос майора. — Узнал, надеюсь? Наш договор помнишь?.. Никуда я не исчезал! Как последняя шестерка бегаю, за тебя твою работу делаю! Ты выяснил личности погибших автоугонщиков?

— Пока нет. При них не было документов, — буркнул опер. — Но трупы дактилоскопировали и направлен запрос в центральный архив. Судя по наколкам, они имели судимости, так что скоро получим всю их подноготную. Догадываюсь, у тебя есть какая-то информация?

— Так. Детали некоторые. Оба числились охранниками в Европейско-Азиатской Корпорации. Уверен, фирма, проявляя странную беспечность, никуда об исчезновении своих сотрудников не заявляла… Просекаешь? Сейчас одиннадцать. У меня сильное подозрение, что в особняке президента ЕАК Камаева в тринадцать часов произойдут кой-какие события. Короче, нанеси ему визит в это время.

— С группой захвата?

— Перебор, майор. Не стоит себя недооценивать. Ты же у нас хват, если что, сам справишься!

— Похоже, опять меня в пакостное дело втягиваешь, — хмыкнул опер. — И как прикажешь потом начальству объяснять, почему именно там оказался, где, по твоим словам, произойдут «кой-какие» события?

— Не мне тебя учить оперработе! Составь рапорт, что получил от агентуры сведения о близкой связи погибших с президентом ЕАК и намерен прощупать господина Камаева. Вполне обоснованно…

— Хорошо… Удачи тебе! Но, надеюсь, сработаешь не слишком топорно?

— Все будет в елочку, начальник! До встречи в час!

Распахнув мне дверцу машины, Цыпа облегченно вздохнул — видать, уже начинал нервничать из-за долгого отсутствия шефа.

— Теперь к Мари! Девчушка, наверно, очень соскучилась!

Звезда стриптиза нашего ночного клуба, как обычно, отсыпалась перед вечерним выступлением. Пришлось долго и настойчиво звонить, пока дверь, наконец, приоткрылась, удерживаемая цепочкой.

Недовольная гримаска на лице подруги дней моих суровых тут же сменилась на радостно-кокетливую улыбку, как только она разобралась, кто так бесцеремонно прервал ее сладкий сон.

Цепочка мигом слетела, и мы с Цыпой вошли в квартиру. Здесь все было по-прежнему. Зеркальные стены множили наши отражения, создавая впечатление маленького столпотворения.

Мари, соблазнительно сверкнув полными ягодицами, туго обтянутыми белыми кружевными трусиками, скрылась в ванной комнате, должно, наводить макияж, а мы расположились в креслах у широкой софы с неубранной, еще теплой, постелью.

Хозяйка появилась в черном шелковом мини-халатике, смахивающем на комбинацию и выгодно подчеркивающем розовую привлекательность чудных стройных ножек.

Мило улыбнувшись, убирать постель она не сочла нужным, просто набросила на нее голубое покрывало.

— Ты всегда так неожиданно! — стриптизерка удобно устроилась на софе, подобрав под себя ноги, и напоминая позой молодую сытую пантеру. А может, у меня слишком богатое воображение.

— Не ждала? — усмехнулся я. — Тогда, наверно, стоит проверить шкаф? На предмет обнаружения пылкого любовника? Хотя какой уж там пыл у такого антиквариата, как Иван Альбертович?

Мари непонимающе расширила волшебно-изумрудные глазки и, возможно, убедила бы меня в своей невинности, если бы не проступившая на лице бледность.

— Женик?! О чем ты?

— Сама в курсе! И это легче легкого доказать, зная твою неуемную страсть к побрякушкам. Цыпа! Достань-ка шкатулку из ночного столика.

Грациозная благородная пантера мгновенно превратилась в дикую взъерошенную кошку.

— Не смей! — Она вскочила, пытаясь собою загородить столик.

Цыпа уже поднял кулак, чтобы сбить неожиданную преграду с ног, но дисциплинированно оглянулся на меня, ожидая знака согласия.

— Сядь на место, милая! — устало вздохнул я. — Ты ведь неплохо меня знаешь… Так что давай без эксцессов.

Мари вернулась на софу, готовая вот-вот расплакаться.

Открыв инкрустированную малахитом шкатулку, убедился в правильности предположений — она была на две трети наполнена украшениями из драгметалла с разноцветными камушками.

— Да тут целое состояние! Я тебе дарил только изумрудный гарнитур: кулон, кольцо и сережки. А здесь и хризолиты и даже брюлики… Вот этот перстенек, между прочим, карата на три тянет… Твоих доходов на подобную роскошь явно не хватит. К тому же, ежемесячно родителям в Тагил поллимона отсылаешь. Что скажешь, детка?

Мари подняла на меня полные слез глаза, но молчала.

— Только не вообрази, что ревную. Как человек интеллигентный сохраню в памяти искреннюю благодарность за интим, что был между нами. Все понимаю. У каждого мужика, увидевшего твой восхитительный номер в клубе, цитируя Пушкина, «телескоп» поднимется. А ты женщина слабая к знакам внимания… Другого не пойму — как ты смогла продать мою жизнь за побрякушки? Я ведь тебе ни на децал зла не принес…

— Жизнь? — неподдельное изумление в голосе Мари заставило меня засомневаться в сделанных выводах.

— Расскажи все, что говорил Иван Альбертович! Чем интересовался? — предложил я, закуривая «родопину».

— Да он всем интересовался, — Мари смешно наморщила лобик. — Тобой и другими, что имеют к тебе отношение. Не думаешь ли закрыть валютный счет в банке ЕАК. Говорил, что ты нахально нахрапист и совсем не считаешься с чужими интересами. Что аппетит слишком большой… Даже привычками и распорядком дня интересовался. Я не дурочка и поняла, что он хочет переманить к себе какие-то твои точки. Немного ограничить влияние… Но при чем тут жизнь?!

— Еще раз с прискорбием убеждаюсь, что у красивых женщин туго с серым веществом! — констатировал я. — На днях по приказу Ивана Альбертовича меня чуть не разрезали автоматной очередью! Вместе с Цыпой!

— Не может быть! — с отчаянием воскликнула прекрасная представительница идиоток. — Женик, не шути так!

— Детка! Камаев решил ограничить мою жизнь, а не влияние. И распорядок дня узнавал, чтобы облегчить работу своим киллерам!

— Я не знала! Честное слово, я не знала!! — Мари разрыдалась, и мне, почему-то, даже стало ее жаль немного.

— Цыпа, налей девочке что-нибудь выпить, — я озабоченно глянул на наручные часы. Они показывали почти двенадцать. Время явно начинает поджимать.

Мой партнер, не мудрствуя, взял из бара бутылку коньяку, плеснул полный фужер и почти насильно влил его в рот Мари. Она закашлялась, но рыдания, наконец, прекратились.

— Слушай сюда, милая. Ты считаешь, что лучше умереть мне, чем Камаеву?

— Нет! Нет конечно!

— Тогда поступим так. Звони в офис Ивану Альбертовичу и назначь свидание через полчаса в доме на Первомайской. Бывала там? Вот и ладненько! Скажешь, что получила от меня весточку и хочешь посоветоваться… — Я поставил телефонный аппарат ей на колени и твердо, подавляя волю, посмотрел в расширенные зрачки стриптизерки. — Как выяснилось, нам с президентом ЕАК стало вдвоем тесно в Екатеринбурге. Одному надо, уехать в Сочи! Действуй, детка, будь умницей!

Мари сделала все так, как велел. Голос, правда, при разговоре с Камаевым был у нее какой-то безжизненно-механический. Ну, да пустяки — Иван Альбертович должен иметь семь пядей во лбу, чтобы что-то заподозрить. А судя по тому факту, что он рискнул со мной разделаться, этих пядей у него не было вовсе.

— Одевайся, девочка! Поедем на свидание. И выше головку — ты сегодня королева на моей шахматной доске! Цыпа, плесни-ка ей еще чуточку, видишь, маленькой нехорошо почему-то…

Для страховки «мерс» оставили отдыхать на стоянке, а поехали на «жигуленке» Мари.

— Имей в виду — работаю сам. Ты вмешиваешься лишь в крайнем случае, — инструктировал я Цыпу, с сосредоточенным видом крутившего баранку.

Второй фужер, видно, погрузил мою «королеву» в прострацию. Она безвольно сидела на заднем сиденье, неподвижным взглядом уставившись в окно.

Сейчас никто не признал бы в ней всегда энергичную и веселую звезду ночного стриптиз-клуба.

— А если дом битком набит охранниками? — стараясь говорить беспечно, спросил Цыпа. — Не лучше ли мальчиков вызвать?

— Не дуй на воду, брат. И не держи за кретина! Я знаю об Иване Альбертовиче и ЕАК буквально все! — Уточнять источник информации в лице старшего оперуполномоченного Инина, естественно, не счел нужным. — Служба безопасности ЕАК насчитывает два десятка боевиков — в основном азербайджанцев по национальности. Все они задействованы на охране офиса и банка корпорации. Проживает Камаев с третьей женой и двумя дочерьми от предыдущих браков по соседству с офисом на улице Белинского. Где, ясно, взять его трудно. Кроме мордоворотов там все следящей электроникой нашпиговано. А двухэтажный особнячок на Первомайской пустует, используется изредка для отдохновения души и тела президента — кутежей с приятелями и тайных плотских утех с молоденькими девушками. Он ведь сластолюбец, как все метисы… Правда, есть там вольер с овчарками. Но собаки в сад выпускаются только в шесть вечера, когда приходит ночной сторож. Над парадным входом большой козырек — так что, кто звонит, из окон не видно.