Андреа Семпл - Выдумщица

• Название: Выдумщица
• Автор: Андреа Семпл
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-8189-0319-2

Наверняка мама говорила ей в детстве, что врать нехорошо. Но Сейт Уишарт пропустила это мимо ушей. Теперь она ведущий специалист по пиару, у нее отличная зарплата, а в женихах — преуспевающий адвокат. Во всяком случае, так думает мать Сейт и все ее родственники. На самом же деле у девушки нет ничего, кроме крохотной квартирки, работы продавца и соседа-алкоголика, которому она однажды умудрилась спасти жизнь. Все попытки героини разрубить этот гордиев узел не приводят ни к чему хорошему, Сейт уже готова махнуть на все рукой. Но помощь, а вместе с ней и настоящее чувство, как всегда, приходит неожиданно.

Роман «Выдумщица» вызовет интерес у всех, кто хоть раз обманывал своих родителей или только собирается это сделать.

---

Но мне хочется, чтобы меня считали оптимисткой. Я из тех девушек, что видят бокал полу-наполненным, а не полупустым, и не считаю, что ситуация с Эдамом безнадежна, несмотря даже на небольшой технический сбой. У меня такое чувство, что над отсутствием Эдама просто надо хорошо поработать, и тогда наши с ним отношения начнут развиваться. Не буду отрицать, что это непросто, но у стольких пар бывают сложности во взаимоотношениях, и они как-то их преодолевают, как-то выходят из сложных ситуаций. Если уж алкоголики могут завязать, а нимфоманки перестают бросаться на каждого встречного, то уж этот-то чертов Эдам может возникнуть из небытия.

12

Поговорив с матерью, я залпом проглатываю остатки вина и в попытке как-то заглушить громкую музыку, поднимающуюся ко мне из квартиры внизу, включаю телевизор. Никакого результата, кроме головной боли.

Наверное, надо пойти к нему и сказать, что он мне мешает.

А что, если он маньяк-убийца? Маньяк-убийца, который видел мой сосок. Видел он его или не видел, но все же после такого дня, какой у меня был, я все равно ничего не смогу добиться. Надо же, десяти минут тут не прожил, а как будто возник из ада.

Но, не дав мне накрутить себя, телефон зазвонил снова.

— Ну что, как все прошло? — спрашивает меня голос в трубке, пока я нажимаю зеленую кнопку.

Элис. Единственный человек в этом мире, кому мне не надо лгать.

— Дерьмово, — говорю я, — прошло все дерьмово.

— Что, и отзывы не помогли? — спрашивает она, искренне пораженная этим фактом.

— Боюсь, что так, — отвечаю я. — Тот, кто проводил собеседование, знал, что я лгу.

— Фейт, мне так жаль, — и ей действительно жаль, это чувствуется по голосу.

— Не волнуйся, — говорю я, осознавая, что квота на волнение у Элис гораздо больше, чем у кого бы то ни было.

— Это еще сработает, вот увидишь, — говорит она, — сработает, я знаю.

Ее слова для меня как теплое молоко, они меня моментально успокаивают.

— Ладно, — говорю я, — хватит обо мне. Как у тебя сегодня?

— Хорошо, — отвечает она. — Мы сегодня гуляли. — Говоря «мы», она подразумевает свой животик, которому уже восемь с половиной месяцев. — В парке. Ты же знаешь, что для меня это еще то удовольствие.

— Да уж, — соглашаюсь я в свою очередь, так же давая ей порцию теплого молока. — Это достижение.

Двести метров до парка без приступа паники — уже достижение, но тут ничего не сделаешь. Это ведь Элис. Но если уж она может быть оптимисткой, то я и подавно.

— Что там у тебя за шум? — спрашивает она.

— Да так. Кто-то въехал в подвальную квартиру подо мной.

— Похоже, это песня Мэрилин Мэнсон.

— Да, похоже, — отзываюсь я, прикидывая, открыто ли еще кафе, где продают вино на вынос.

— Ладно, пойду докрашивать.

— Докрашивать?

— Ну, комнату. Для ребенка.

— А, — говорю я, — иди, конечно.

— Увидимся.

— Обязательно.

Я выключаю телевизор и, пытаясь отвлечься от шума внизу, берусь за книгу, которую начала читать неделю назад.

Называется она «Дейзи идет за покупками», говорится в ней о девушке, живущей в Лондоне и занимающейся связями с общественностью. У нее шикарная жизнь, друг-миллионер, но она тем не менее чувствует какую-то неудовлетворенность. Чего-то ей в жизни не хватает.

Бедняжка Дейзи.

Бедняжка Дейзи вышла замуж за миллионера. У нее такая тяжелая жизнь. В последней главе книги для Дейзи все сложится просто великолепно. Она обретет настоящую любовь и счастье в объятиях совсем не миллионера.

Вот увидите, я права.

Сейчас я еще только на седьмой главе, но из-за этой музыки снизу никак не могу справиться с первым предложением. И даже пытаюсь читать вслух.

«Дейзи весь день провела в магазинах и страшно устала…»

Черт! Я не могу думать, мне мешает шум. Я должна сходить к новому соседу и попросить убавить звук.

Спустившись вниз в подвальную квартиру, я, должно быть, переместилась в другое временное измерение — передо мной оказался настоящий неандерталец. Лица почти не было видно, его закрывали разросшиеся во все стороны волосы. Передо мной стоял тот, кто не знал слов «бритье» и «стрижка». А если судить по запаху от его футболки, то и слова «стирка» он также не знал.

— М-м-м? — осведомился неандерталец.

— Здравствуйте, — ответила я, причем нервотрепка в сочетании с холодным воздухом сделали меня совершенно трезвой. — Простите, мне неловко вас беспокоить, но я просто хотела попросить вас, если можно, если вы не против, сделать музыку чуть-чуть потише, — я вытягиваю шею и стараюсь хоть на мгновение поймать его взгляд, но затем все же смотрю в сторону. — Будьте добры.

Неандерталец стоит, как и стоял, прислонившись к косяку, уставившись на меня и не говоря ни слова. В чем дело? Сегодня что, общенациональный День неловкого молчания?

Я замечаю, что в его волосатой немытой руке бутылка дешевой водки, что свидетельствует о его знакомстве с таким явлением современной цивилизации, как торговля спиртным на вынос. Из-за избытка растительности на лице трудно понять, сколько ему лет. Возможно, он моложе, чем кажется. Наверное, ему немного за тридцать.

Пауза все затягивается, и я начинаю чувствовать себя неуверенно. Мне становится страшновато. Я стою одна с этим мужиком, самым громадным, самым заросшим, самым вонючим из всех, кого я когда-либо встречала, и говорю, что ему надо сделать. Я уже жду, что он вот-вот трахнет меня по башке этой бутылкой, затащит меня за волосы в свою подвальную пещеру и надругается над моим телом, что у неандертальцев дело обычное.

Я решаюсь прервать молчание.

— Видите ли… простите меня, пожалуйста. Наверное, мне не следовало вас беспокоить. Но у меня был очень напряженный день, я стараюсь расслабиться и сосредоточиться на книге, а не могу этого сделать, потому что мне мешает этот… шум — простите, эта музыка. Из-за нее у меня разболелась голова, поэтому я и решила попросить сделать ее чуть потише. — Еще немного, и я расплачусь. Что со мной происходит в последнее время? Почему со всех сторон на меня сыплются неприятности? Тут я еще кое-что замечаю. Неандерталец уставился на мою футболку. Нет. Он уставился прямо на мои груди.

— М-м-м, — произношу я, отступая назад. — Что… вы делаете?

— Разглядываю ваши груди, — замечание по существу, за которым следует большой глоток водки.

Мой испуг испарился. Теперь я взбешена. После такого дня, какой у меня был, я стою тут с этим извращенцем, с этой вонючей кучей волосатого мусора, которая еще смеет отпускать на мой счет унизительные замечания.

Я уже собираюсь высказать ему все это, но вдруг ловлю его взгляд.

— Послушайте, — говорю я, удивляясь тому, что он меня так резко охладил. Глаза ведь совершенно обычные. Два голубовато-зеленых круга, немного розовые от водки белки. Но почему-то они произвели на меня странное действие, такое чувство, что за мной гонится призрак, из-за чего по спине ползут мурашки. — Я ведь только поинтересовалась, нельзя ли сделать музыку немного потише, — теперь голос у меня уже совсем слабый, он замирает в приглушенном расстоянием шуме уличного движения.

Мужчина ничего мне не отвечает. Просто икает, бесшумно закрывает дверь и исчезает, оставив после себя запах немытой затхлости.

— Извращенец, — говорю я, обращаясь к невидимой аудитории, и пускаюсь в обратный путь по каменным ступеням к себе в квартиру, к той самой Дейзи.

И, войдя в квартиру, я вдруг замечаю, что музыки нет.

Он не просто убавил громкость, он ее совсем выключил.

— Извращенец, извращенец, — бормочу я, бросаясь на диван.

13

На работе я не говорила про собеседование. Не могла же я и в самом деле им об этом сказать. Та работа не имела никакого отношения к аккуратному нанесению контура для век или блеска для губ.

Как бы то ни было, но надо сделать так, чтобы Лорейн ничего не заметила. Лорейн — это моя начальница. Или что-то в этом роде. На работу меня нанимала не она, но именно она последние сто лет или около того была ответственной за прилавок «Китс косметикс». С ней мне приходится говорить, если нужно поменять часы работы или если мне нужен выходной.

Это с ней мне приходится объясняться, если я проспала и опоздала. Вот как сейчас.

— Фейт, за этим прилавком работаем только мы с вами, — говорит она мне тоном школьной учительницы. — Было бы неплохо, если бы вы приходили на работу вовремя.

— Да, конечно, — отвечаю я, потея под слоем пудры-основы. — Простите, я немного опоздала. Все потому, что… — потому что? Потому что мне снилось, что Колин Фаррел кормит меня шоколадными конфетами, и мне не хотелось его останавливать? — …потому что я налетела на эту старушку, ну вы знаете, на Джози, которая приходит по субботам, чтобы наложить макияж, и она спросила меня, как закрыть старческие пятна на коже. Вы же знаете, когда она начинает говорить, уйти от нее невозможно, — вообще-то это правда, хотя и неполная.