Грэм Джойс - Реквием

• Название: Реквием
• Автор: Грэм Джойс
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-02126-6

Грэм Джойс — яркая звезда современной британской литературы, тонкий психолог и мастер увлекательной фабулы, автор, который, по словам именитого Джонатана Кэрролла, пишет именно те книги, которые мы всю жизнь надеемся отыскать, но крайне редко находим. Он виртуозно препарирует страхи и внутрисемейную ненависть, филигранно живописует тлеющий под спудом эротизм и смутное ощущение угрозы.

«Реквием» явился одним из первых в художественной прозе — за восемь лет до Дэна Брауна с его «Кодом да Винчи» — переосмыслением тем и мотивов, заявленных Майклом Бейджентом, Ричардом Ли и Генри Линкольном в их криптоисторическом исследовании «Святая кровь и святой Грааль». Итак, после трагической смерти жены от несчастного случая школьный учитель Том Уэбстер приезжает из английской глубинки в Иерусалим, где живет его старая знакомая Шерон. Вскоре священный город — живое воплощение истории, отягощенной грузом многовековой любви и ненависти, — начинает творить над Томом свою привычную магию: то подбросит фрагменты Кумранских свитков, за которыми охотятся все спецслужбы и церкви мира, то заставит видеть джиннов и слышать будто бы саму Марию Магдалину, излагающую историю, отличную от евангельской…

---

Где Кейти? Он прошел сквозь хлопавшую на ветру калитку на кладбище. Она должна быть там. Она должна быть вместе с ним. По кладбищу носились обломанные сучья и ветки деревьев. Ворону, пытавшуюся устроиться на колокольне, сорвало ветром и унесло куда-то в черное небо. Он посмотрел на колокольню. В мягком песчанике ее стен были заметны бороздки кладки. К вертикали башни снизу пристроился треугольник — расставленная стремянка. С ее нижней ступеньки свисал молоток. Том поднял голову, заметив какое-то движение в нише чуть ниже шпиля колокольни. Статуя Магдалины исчезла. На ее месте была Кейти. Ветер рвал ее волосы, платье облепляло фигуру, словно было сшито из тончайшего шелка. Тучи неслись по небу, как клочья черного дыма. Цепляясь пальцами ног за осыпавшийся песчаник ниши, Кейти смотрела вниз, на Тома.

С каждой секундой буря неистовствовала все сильнее. Он понимал, что надо спрятаться от непогоды, но зайти в церковь боялся. Неожиданно двери распахнулись, царапая дубовыми створками по песчанику.

— Спускайся, Кейти! Я не могу войти в церковь без тебя. Я не могу попасть внутрь!

Но тут ветер подхватил алюминиевую стремянку, как соломинку, и швырнул ее куда-то в темноту двора. Теперь Кейти не могла спуститься, а ветер между тем уже выдувал раствор, которым были скреплены каменные блоки, пыль сыпалась из-под ног Кейти. Колокольня в любой момент могла рухнуть. Кейти раскинула руки, как птица крылья, и полетела к нему. Он следил за ее падением, глаза его словно магнитом притягивало к ее глазам. И вот она уже приблизилась к нему вплотную, их глазные яблоки соприкасались.

Однако никакого удара он не почувствовал, в самый момент контакта вся сцена вдруг растаяла, и он оказался внутри церкви. Кейти рядом с ним не было.

На стенах по-прежнему виднелись намалеванные спирали, состоявшие из слова «ЛЖЕЦ». Прихожане у алтаря, выстроившись цепочкой и шаркая подошвами, один за другим спускались в подземный склеп по ступеням с выбитыми и выкрашенными черной краской буквами иврита. Среди них был и Давид Фельдберг, улыбнувшийся Тому, но Кейти по-прежнему не было видно. А командовал парадом не кто иной, как беглый священник Майкл Энтони. Он сделал Тому знак следовать за всеми.

— Я не могу идти туда! Я должен дождаться утра!

Это, казалось, встревожило Майкла Энтони. Прихожане остановились и стали раздраженно оборачиваться на человека, нарушившего церемонию.

И тут Том заметил произошедшее в церкви изменение. На всех изображениях Иисуса Христа — вырезанных в камне, написанных красками на холсте или на стекле витражей — образ Иисуса был заменен образом обнаженной и притягательной окровавленной женщины, распятой на кресте. Место Иисуса заняла Мария Магдалина. Изображения были выполнены в ее тонах — алом, пурпурном, сером и золотом.

— Походатайствуйте за меня! — попросил Том. — Скажите ей, что я знаю о том, что случилось. Я знаю все.

Майкл Энтони нахмурился и, похоже, не понимал, о чем Том толкует.

— Вы должны походатайствовать за меня, — настаивал Том. — Помолитесь за меня и попросите, чтобы она оставила меня в покое. Скажите ей, что я расскажу всем содержание ее свитка. Скажите ей, я сделаю это для нее. И передайте ей вот это.

Раскрыв рот, Том засунул пальцы глубоко в горло, и его сразу вырвало. На ладони у него барахталась живая жужжащая пчела. Прикрыв ее другой рукой, Том протянул пчелу Майклу Энтони.

Тот взял насекомое и кивнул, словно теперь до него дошло, что имел в виду Том. Он стал поглаживать пчелу указательным пальцем, пятясь к своим прихожанам, возобновившим спуск по винтовой лестнице.

Пчела в руках священника издавала жужжание с равномерными промежутками. Том помолился, поблагодарив Марию Магдалину, и вышел из церкви навстречу бушевавшей снаружи буре.

Его разбудили прерывистые телефонные звонки. Он поднял голову. Ахмед разговаривал по телефону в спальне — вроде бы с Шерон.

— Да, он здесь, — говорил араб приглушенным голосом. — Нет, он спит, он очень устал. Нет-нет, он никуда не уйдет.

Том поднялся с подушек и растер лицо руками, чтобы скорее собраться с мыслями. На спинке стула висела шелковая рубашка. Он натянул ее на себя, а в прихожей нашел пару кроссовок Ахмеда. Он тихо вышел из квартиры, пока Ахмед уверял Шерон, что не выпустит Тома из дома.

54

Том уставился на свое изображение в зеркале цирюльни, наблюдая за тем, как его волосы падают на пол. Ножницы араба жужжали у него в ушах, ползая, как казалось Тому, по самому черепу. Цирюльник оперировал ножницами с показной лихостью, безостановочно щелкая ими как на голове Тома, так и в воздухе. Инструмент порхал подобно какой-то странной птице, которая никак не могла усесться ему на голову.

Когда стричь было уже нечего, цирюльник перешел на бритву, оставляя на черепе Тома аккуратные дорожки.

Кейти стояла рядом с Томом, легко положив руку ему на плечо и следя за процедурой бритья в зеркало. Волосы ее были заплетены, глаза темно-серого цвета напоминали о море.

— Прости, — сказала она. — Прости, что я заставила тебя это сделать. Мне надо было пробиться к тебе, и пришлось действовать через других. Я не могла найти тебя иначе. Ты отгородился от меня. Как и от Шерон.

— Что ты хочешь? — спросил Том.

— Цены вывешены перед вами на стене, — ответил цирюльник, не отрываясь от работы.

— Я хочу твоей любви.

— Зачем?

— Затем, чтобы все было без обмана, — ответил цирюльник. Он взял ремень и начал править бритву, чтобы придать голове Тома окончательный блеск.

— Просто я не могу не любить тебя и всегда буду любить.

— Ты хочешь, чтобы я тебе доверился?

— Если вы не доверяете своему цирюльнику, — отозвался араб, — кому тогда вообще можно доверять?

— Ты можешь мне доверять, — сказала Кейти.

— И как это будет выглядеть?

— Это будет выглядеть хорошо, — сказал цирюльник.

— Это будет выглядеть хорошо, — сказала Кейти.

Проходя мимо цирюльни, Тоби через окно заметила бритого человека, расплачивавшегося с цирюльником. Человек показался ей смутно знакомым, но она не стала задерживаться, озабоченная тем, чтобы поскорее найти Тома. Она чувствовала себя не слишком уверенно в арабском квартале поздним вечером, но договорилась встретиться с Шерон в квартире Ахмеда.

Когда Том забаррикадировался в одной из комнат реабилитационного центра, Тоби позвонила Шерон, чтобы пойти на штурм баррикады вместе с ней. Когда им наконец удалось прорваться в комнату, они нашли там обнаженную Кристину на полу и распахнутое окно. Шерон сразу вернулась домой, надеясь, что Том тоже придет туда. Но он все не появлялся, и тогда она позвонила Ахмеду. Велев ему задержать Тома, она связалась с Тоби и попросила ее тоже прийти к Ахмеду.

Тоби не могла себе простить, что не предусмотрела реакцию Тома. Она всегда тщательно продумывала свою стратегию — насколько сильное давление можно оказать на данного клиента, выдержит ли он, если раскрыть ему всю правду. Очевидно, мужчины и женщины различаются и в этом отношении, решила она. Перед этим нечто подобное произошло с Ахмедом, который впал в такое неистовство, что Тоби поклялась не принимать больше в центре мужчин.

Женщина на месте Тома в данной ситуации сломалась бы, расплакалась и стала искать поддержки у окружающих женщин. Том же обратился в бегство. Тоби открыла в химическом составе мужской сексуальности некий взрывоопасный элемент, который, почувствовав угрозу, немедленно реагировал, опрокидывая ее стратегию, как бы тщательно она ни была продумана. К тому же оказалось, что мужчины, вопреки распространенному мнению, гораздо крепче женщин цепляются за самообман. И уж никак не могла она предвидеть, какую роль сыграет в этой кризисной ситуации Кристина.

Внезапно она остановилась и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, вернулась к цирюльне. Обритый человек как раз выходил из дверей.

— Том, — сказала Тоби ровным тоном, — мы беспокоимся за вас.

Том застыл на месте. Он посмотрел в сторону, и казалось, что он к чему-то прислушивается, ожидает какой-то подсказки. Затем он перевел взгляд на Тоби. Вместо глаз на его лице зияли две черные дыры зрачков.

— Привет, Тоби. Вам не о чем беспокоиться.

Тоби, поколебавшись, спросила:

— Том, вы не проводите меня? Я чувствую себя не вполне уверенно в этом квартале так поздно.

— А куда вы идете?

— Я хотела зайти к Ахмеду. Так вы проводите меня?

Помолчав, Том ответил:

— Нет, я не могу, Тоби. Мне надо быть в другом месте.

— Где? В каком месте вы должны быть, Том?

На этот раз пауза затянулась. Это был знакомый Тоби симптом, не предвещавший ничего хорошего.

— В Меа-Шеарим.

— В Меа-Шеарим? Почему вы хотите пойти туда? Вам нечего делать в Меа-Шеарим.