Лидия Богданович - Записки психиатра

• Название: Записки психиатра
• Автор: Лидия Богданович
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1956

---

— А как живут таджики? Должно быть, сидят у кибиток в шелковых халатах, белых чалмах?

— Мужчины любят проводить свободное время в чайхане (чайной). Они обычно мирно беседуют и пьют зеленый кокчай.

— Это в пятидесятиградусный зной?!

— Удивляетесь? Я сперва тоже удивлялась, а затем и сама пристрастилась. Зеленый чай лучше всех напитков утоляет жажду.

— Мне рассказывал один человек, — заметила я, — что природа в Таджикистане прекрасная… Я представляю себе вокруг хлопковые поля… Тишина необычайная… Кажется, ни одного живого существа, а присмотришься, и вдруг мелькнет стройная дехканка, заметит вас, улыбнется белыми крепкими зубами, обожжет взглядом черных глаз, блеснет серебро сквозь шелк платка, взметнутся длинные смоляные косы, и до свидания! Только ее и видели… А кругом вьется виноград, зреют сочные гранаты… Надоело здесь жить, сел на коня и поехал на «Крышу мира» — на Памир… Вы там были?

— Пришлось… — сдержанно ответила Анна Петровна.

— Представляю себе… Я видела даже фотоснимки… На покатых горах нетающий снег, а у подножья яркие цветы, наверное, особенно много красных маков… Едешь, тропинка ведет все выше и выше, взглянешь вниз — без привычки, конечно, закружится голова… Страшно должно быть, если на повороте лошадь неловко шагнет. А на дне пропасти рвется пенистая река и такой грохот стоит, что не услышишь и попутчика… А то вдруг среди гор откроется глазам зеленая долина, а на ней стадо тучных, таких ленивых овец.

Анна Петровна вдруг рассмеялась тихим добродушным смехом.

— Вы так рассказываете, словно все это видели своими глазами.

— А разве там иначе?

— Несколько лет тому назад, например, долина Вахш представляла собой безводную пустыню с обитателями: пауками-фалангами, ящерицами и скорпионами…

— Неужели? А теперь что там?

— Прорыли канал, пустили воду из реки Вахш… Теперь не только хлопок, но и виноград растет…

— Ой, как интересно: Анна Петровна, а где вы жили прежде?

— В Москве…

Не зная предела своему любопытству, я спросила:

— А почему теперь в Таджикистане?

— Да, видите ли… перед тем как мне окончить медицинский институт, погиб мой муж… летчик… а скоро и ребенок наш… умер… вот и не могла… все напоминало…

Голос Анны Петровны стал глуше, взгляд строже, а между бровями снова залегла складка. Я заметила, как дрогнули ее бледные губы.

— Анна Петровна! Расскажите о вашем сельском участке, — поправляя свое неуместное любопытство, попросила я.

— Ну, что же, — без улыбки сказала Анна Петровна. — Приехала я в районный кишлак Файзабад. Запущенный одноэтажный дом с мусором вокруг и представлял собой сельский врачебный участок…

— И много там было врачей?

— Ни одного… Работали в амбулатории только Ольга Ивановна, медсестра-переводчица — Тамара, да две санитарки.

— Наверное, обрадовались вашему приезду?

— Вначале не очень… Встретили с оглядкой… — Анна Петровна вздохнула и продолжала: — В институте меня, видно, как и вас, обучили всем наукам, кроме одной: как обходиться с людьми…

— Для чего это?

— А вот слушайте… Начала слишком горячо, требовала я сразу много… Ольга Ивановна крутовата нравом… Вот и нашла коса на камень… Не успела я освоиться, как выяснилось, что в дальнем кишлаке появился один случай оспы. Небывалый уже в те годы случай. Приказала пожилой Ольге Ивановне с санитаркой ехать верхом на лошади в горные кишлаки. Она, конечно, отказалась… Не умея ездить верхом на лошади, я взяла с собой комсомолку-таджичку и поехала с ней.

— И никто больше с вами не поехал?

— Мы и километра не проехали, — продолжала Анна Петровна, — как догнали нас тоже на лошадях две санитарки и медицинская сестра Тамара со всеми атрибутами для противооспенных прививок.

— Что же было дальше? — торопила я.

— Так все и поехали… Целую неделю прививали оспу… Уже заканчивали работу, когда кто-то распустил слух, что русские прививают смерть… — Анна Петровна откинула со лба прядь светлых волос. — Плохо нам пришлось… Таджички перед нами захлопывали двери кибиток… В отдельных случаях мы делали прививки с большим трудом… долго приходилось убеждать и уговаривать. Никто не хотел продать лепешки или яблока… В одном кишлаке после прививок оспы несколько темных личностей нас проводили градом камней… Лошадь захромала от ушиба… Едва ускакали…

— А потом?

— Сколько друзей приобрела я потом в этом кишлаке… Но в тот раз от непривычки к верховой езде и переживаний я заболела… чувствовала себя разбитой… Два дня не поднималась с постели. А Ольга Ивановна не отходила от меня, а потом во всем заменила мне родную мать… С оспенных прививок и началась для меня врачебная практика.

— И оспы больше не было?

— Нет… А через две недели приехал к нам инспектор министерства с приказом срочно провести противооспенные прививки населению района, где наблюдался случай оспы… А мы уже провели…

— Вы и больных принимали?

— Конечно, только без часов и праздников.

— То есть как?

— А так, с раннего утра и пока всех не примешь. Ведь не откажешь больному, если он проехал километры, а то привезут роженицу или человека, укушенного скорпионом…

— Наверное, повидали разных больных?

Анна Петровна взглянула в окно вагона на плывущую даль степи.

— Пришлось повидать многое… У меня на глазах умирал от боли в животе дехканин, а я так и не знала от чего, потому, что было похоже и на аппендицит, и на заворот кишок, а может быть, и на перитонит, а около нет не только профессора, а просто врача постарше тебя, — вот тогда и начала мыслить, сопоставлять, осторожно действовать, чтобы не повредить… Много было и бессонных ночей. Не отходила от постели больного… И, представьте, нашла причину болезни, помогла и дехканин выздоровел. Сама не верила.

— И как вы только сумели все одна!

— Не одна, а вот с ней и с другими, — кивнула она в сторону дремлющей старушки. — Она опытная бывшая хирургическая сестра, чудесный человек и хороший помощник. На первых порах именно с ее помощью я начала приобретать опыт. Научилась принимать роды, вправлять вывихи, переливать кровь, делать внутривенные вливания и умела уже многое другое, чему так хорошо учит при помощи книги жизнь, практика… Да, разве практика сельского врача только в этом? Он самый беспокойный человек в районе. Если в сельпо продают недоброкачественные продукты, врач требует закрыть продажу… Нет в хлопковом поле пункта первой помощи — надо его организовать. Сельский врач — это и неотложная помощь и скорая… Он обязан устранить боль и не допустить безвременную смерть… Вот здесь и началась врачебная практика. — Анна Петровна без улыбки внимательно взглянула на меня и сказала:

— Если вас не утомит, я расскажу один случай…

— Утомит?… Да я готова слушать целую ночь!

— Должна вам заметить, что осень в Таджикистане очаровательна. В это время поспевает хлопок, зреет виноград, наливаются соком гранаты.

— А зима в Таджикистане бывает?

— Конечно… только она особая… самое неприятное зимой — это ветер! А вот дождь пойдет, так льет, льет недели, даже вспомнить скучно. Снега почти не бывает. Вам не хочется спать?

— Нет, что вы?! — искренно заверила я.

— Однажды… в очень сырой ноябрьский вечер постучала ко мне в амбулаторию старуха-таджичка и объяснила, что у нее умирает внук, сирота Али…

Анна Петровна приподняла брови, как человек, который что-то припоминает, и взглянула в окно на красноватый закат неба.

— Такие посещения бывали частенько, и мы никогда не отказывали в помощи. Но этот день был годовщиной смерти сына. Ольга Ивановна, видимо, и не сомневалась, что и на этот раз визит состоится, и стала собираться вместе со мной в путь. Трудно мне было в этот день. — Анна Петровна вздохнула и продолжала. — Ольга Ивановна — опытная помощница. Она захватила даже маленькую походную лабораторию и все, что может понадобиться. Мне казалось, что лошадь идет слишком медленно, а кишлак неизмеримо далеко. Под проливным дождем, накрытые брезентом, мы приехали на рассвете. Хрупкий, курчавый мальчик, лет пяти, лежал без чувств. Я с трудом посчитала его слабый пульс, послушала сердце, легкие, прощупала большую плотную селезенку. Картина ясная — тяжелая форма малярии.

Повидимому, он болел давно. Наша походная лаборатория дала нам возможность определить у мальчика тропическую малярию. Мне стало ясно: он умрет, если не принять самых энергичных мер. Но каких? Пока Ольга Ивановна вводила больному под кожу сердечное средство, я взяла капельку крови из пальца больного и определила группу. Моя кровь была первой группы и ее можно вливать любому человеку. Стакан крови для меня особого значения не имел, а мальчика это могло спасти.