С. А. Федченков - Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

• Название: Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность
• Автор: С. А. Федченков
• Издательство: «Издательство Олега Абышко»
• Жанр: Религия
• Год: 2008

Данное обстоятельнейшее исследование о жизни, пастырских трудах и сочинениях св. Иринея Лионского (ок. 130-202) не имеет аналогов в русской церковно-исторической науке. В книге рассмотрены и самым тщательным образом разобраны практически все вопросы, касающиеся как подробностей жизни великого отца Церкви (происхождение, ранние годы, знакомство со св. Поликарпом Смирнским и «пресвитерами», поездки в Рим и епископство в Галлии, борьба с гностицизмом, монта-низмом и другими лжеучениями, участие в пасхальных спорах и многое другое), так и его плодотворной литературной деятельности, особенно по созданию главных произведений св. Иринея — «Против ересей» в пяти книгах и «Доказательство апостольской проповеди».

По словам автора книги, «почти ни одно выдающееся явление церковной жизни II столетия не обошлось без его участия. Такая личность не может не представлять интереса для истории Церкви..... принципы и воззрения, которые раскрывал и защищал в своих творениях св. отец, лежат также в основе вероучения и практики нашей Православной Д Церкви. Мы принимаем установленный в первые века канон св. книгУ Нового Завета, церковное Предание в качестве источника вероучения наряду со Св. Писанием, признаем высший авторитет епископов; держимся, в сущности, тех же взглядов и по другим догматическим вопросам (за исключением хилиазма), какие раскрываются в сочинении “Против ересей”. Жизнь и учение Иринея для нас, православных, представляет поэтому еще больше интереса и значения».

Для всех интересующихся историей древней Церкви и становлением православной догматики.

---

Характеристика творений Иринея как «κάλλιστα και ορθότατα» также вполне подходит к ним; в них, действительно, опровергаются ереси (ΐκανως πάσαν αϊρεσιν ήλεγξεν).[229] Рассказ про встречу Поликарпа с еретиком Маркионом, когда он на слова последнего: «Узнай нас, Поликарп», ответил: «Узнаю, узнаю тебя, первенца Сатаны», находит себе полное подтверждение в Contra haereses, III, 3,4.[230]

Необходимо отметить также, что, по единогласному отзыву издателей, в том числе и Ляйтфута, рукопись Московской Синодальной библиотеки, содержащая Martyrium Polycarpi, представляет, по сравнению с другими, лучший текст этого памятника, стоя близко к отрывкам, приведенным в «Церковной истории» Евсевия.[231]

Но если нет серьезных оснований к отрицанию значения за эпилогом и если, наоборот, большая часть сведений, заключающихся в нем, находит себе подтверждение в других исторических документах, то мы имеем право признать подлинным, в частности, и то его сообщение, по которому в год смерти Поликарпа св. Ириней жил в Риме и многих обучил христианскому закону (πολλούς έδίδαξεν).[232]

Первый факт допускает и сам Гарнак. Он становится еще более вероятным, если мы обратим внимание на Contra haereses, III, 3,4[233] и отрывок из письма св. отца к Виктору.[234] Здесь и там Ириней рассказывает о посещении Рима Поликарпом в 154-155 г. при папе Аниките по поводу пасхального спора и говорит с такой подробностью и знанием дела, как будто сам присутствовал при разговорах Поликарпа с Аникитой и встрече Маркиона с Поликарпом.[235] Но участие в таком вопросе, как пасхальный, и воспоминания об этом сами по себе уже свидетельствуют о сознательности их автора. Таким образом, подтверждается достоверность и второго факта, о котором говорит эпилог (и который для нас важен), что св. Ириней в это время πολλούς έδίδαξεν.

Для того, одаако, чтобы учить других, нужно самому быть ученым и иметь достаточный к тому возраст. А таким во всяком случае нельзя признать 15-летний, как думает Гарнак.[236] Значит, утверждение его, Циглера, Бивна и других близких им по духу, когда они полагают год рождения Иринея позже 140, должно быть отвергнуто, как несоответствующее действительному положению вещей. Это — то отрицательное заключение, какое мы имеем право сделать из анализа подлежащего нам эпилога.

К более же точному положительному определению года рождения св. Иринея на его основании мы не можем прийти. Но принимая во внимание, что в 177 г. лионские мученики должны были рекомендовать Иринея папе Элевферу[237] (а Элевфер в 154 г. был уже диаконом Римской церкви),[238] можно думать, что в бытность свою в Риме в 154-155 г. св. отец не пользовался известностью и не был признанным учителем.[239]

А это обстоятельство более гармонирует с 25-30, нежели с 40-летним, как думает Цан,[240] возрастом св. отца.

Но в таком случае мы снова приходим к середине 20-х гг. II столетия, как времени рождения св. Иринея.

V.

Цан же выставил и энергично поддерживает иное, отличное от всех прочих, основание для определения даты рождения св. Иринея. «Если Ириней, — говорит он, — сделался епископом в 177 г. после предшествующего пресвитерства, то, согласно господствовавшему тогда правилу, он должен был быть в это время по крайней мере в возрасте 40 лет; поэтому более вероятно, что он родился перед 137 г., чем после него»,[241] или даже раньше 130 г.[242] Как видно уже из формулировки, это основание, однако, даже у самого Цана приводится лишь для опровержения мнения Гарнака. Положительного же значения оно не имеет и не может иметь.

Дело в том, что во времена Иринея и долго после него не было канонически определено, скольких лет должен быть новопосвящаемый епископ.[243] Цан, правда, ссылается на Апостольские постановления (II, 1), где запрещается ставить в эту степень ранее 50-летнего возраста.[244] Но этот источник, как известно, канонического достоинства за собой не имеет,[245] и на основании его нельзя говорить о «господствующем правиле» для всей Церкви.

В первый раз возраст лиц, поставляемых в епископа, точно определен в 123-й новелле Юстиниана, которая требует, чтобы рукополагаемый имел не менее 35 лет от роду и лишь в исключительных случаях был не моложе 25 лет. Только это постановление, принятое в Фотиев «Номоканон» (Тит. 1,23), и получило силу церковного закона.[246] Но оно, конечно, не может иметь значения для определения даты рождения Иринея.

Кроме того, уже в нем допускаются исключения, когда кандидат отличается особенными духовными дарованиями, или по Нужде времени. Ввиду этого ссылку на правила и вообще нельзя брать в качестве основания, так как нужно предварительно доказать, что в данном случае не было исключения.[247]

Если обратим внимание на церковную практику около времени Иринея, то увидим, что в епископы нередко ставились люди сравнительно очень молодые. Апостол Павел назначил епископом Ефеса Тимофея в его юности (νεότητος — 1 Тим. 4, 12). Св. Игнатий также говорит о Дамасе, епископе Магнезии, как о еще юном.[248] Сам Цан замечает о Поликарпе, что тот уже в 30 лет был епископом Смирны.[249] Св. Афанасий Александрийский получил эту степень, будучи только 33-х лет.[250] Враги его, возражая и клевеща по поводу его избрания, не поставили ему однако в вину его молодости;[251] а это свидетельствует весьма ясно, что тогда в виду особых потребностей времени не следили строго за возрастом посвящаемых. И можно с уверенностью сказать, что если бы даже существовало ограничительное правило, оно не послужило бы препятствием посвятить св. Иринея во епископа, хотя бы он и не достиг определенного возраста. Это был человек высоких духовных дарований, свою ревность к завету Христову и Церкви он уже засвидетельствовал;[252] да и времена гонений были не таковы, чтобы справляться с годами'кандидата на епископский престол.

Еще менее значения имеет ссылка Цана на «господствующее правило» о летах посвящаемого в пресвитера.[253] Неокесарийский собор (во 2-м правиле) и Пято-Шестой Трулльский (14-е правило), действительно, устанавливают 30-летний возраст как минимальный в данном случае. Но в таком виде это правило ничуть не опровергает мнения Гарнака. Мы не знаем, сколько времени был пресвитером св. Ириней, и имеем поэтому право вычесть из 177 только 30 канонически определяемых лет. Получается 147 г., что, конечно, Цану вовсе нежелательно. Поэтому он снова обращается к практике и утверждает, что во времена Иринея и близкие к нему в пресвитеры ставились люди очень пожилые, почти старики.[254] Но ведь это не правило (Regel), а только практика, по его же признанию; к тому же он не доказывает, что она везде существовала в такой форме и была обязательной для всех Церквей. Да и при определении самой практики у него получается противоречие. С одной стороны, оказывается, что пресвитерами были почти старики; епископами же (Игнатий, Поликарп) являются 30-летние и даже моложе юноши,[255] тогда как по каноническим правилам нельзя поставлять во епископа ранее, чем кандидат не пройдет служения пресвитера.

Ввиду всего этого мы не можем признать за основанием, выдвинутым Цаном, не только положительного, но и отрицательного значения при определении даты рождения св. Иринея.

Корссен придает ему несколько иную форму. В отличие от практически-юридического понимания Цана, он становится на психологическую почву. В Contra haereses, II, 22, 5 св. Ириней (на основании Евангелия и предания старцев) устанавливает возраст Христа, когда Он выступил в качестве учителя, приблизительно в 50 лет. Защита этого положения с его стороны была бы, однако, не понятной психологически, если бы сам он был посвящен во епископа, будучи 35 лет. Отсюда Корссен делает вывод, что более правильно относить дату рождения Иринея ко времени ранее 130 г., нежели позже этого срока.[256] Как видим, и у Корссена так же, как у Цана, это основание имеет более отрицательное, чем положительное значение, имея целью опровергнуть точку зрения Гарнака.

Но и в этом виде мы не можем признать за ним ценности, хотя вывод Корссена и совпадает в общем с нашим мнением о времени рождения Иринея.

Несколько слов прежде всего о психологических проникновениях в чужую душу. Нам кажется, что в научных работах к таким приемам нужно прибегать весьма редко, так как никакой исследователь не застрахован здесь от излишнего субъективизма.[257] Что же касается фактической стороны дела, то мы должны внести маленькую поправку в рассуждения немецкого ученого. В Contra haereses, II, 22,5 начало возраста учителя (пятый по счету Иринея и греческой рукописи) определяется не в 50, а в 44-45 лет.[258] И эту, собственно, цифру мы имеем право вычитать из 185-189 (время появления Contra haereses и, в частности, значит, заметки И, 22,5).[259] Но получающееся число 141 -144 одинаково гармонирует с мнением как Цана, так и Гарнака.

Таким образом, и поправка Корссена не увеличивает значения разбираемого основания.

VI.

Цаном же выдвинуто еще новое соображение для решения вопроса о годе рождения Иринея. Св. отец в нескольких местах своего большого сочинения (см., напр.: Contra haereses, IV, 27-32; V, 33,3-4 и др.) говорит, что он слушал других, кроме Поликарпа, мужей апостольских, видевших Иоанна и еще нескольких учеников Господа. А из истории известно, что особенным долголетием отличался среди мужей апостольских только Поликарп. Про других мы не знаем этого. Следовательно, они умерли гораздо раньше 155 г. (смерть Поликарпа); по мнению Цана, вероятно, даже перед 145 г. Но Ириней мог учиться у них уже в более или менее сознательном возрасте; поэтому и дату рождения его нельзя полагать позднее 120 г.[260]