С. А. Федченков - Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

• Название: Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность
• Автор: С. А. Федченков
• Издательство: «Издательство Олега Абышко»
• Жанр: Религия
• Год: 2008

Данное обстоятельнейшее исследование о жизни, пастырских трудах и сочинениях св. Иринея Лионского (ок. 130-202) не имеет аналогов в русской церковно-исторической науке. В книге рассмотрены и самым тщательным образом разобраны практически все вопросы, касающиеся как подробностей жизни великого отца Церкви (происхождение, ранние годы, знакомство со св. Поликарпом Смирнским и «пресвитерами», поездки в Рим и епископство в Галлии, борьба с гностицизмом, монта-низмом и другими лжеучениями, участие в пасхальных спорах и многое другое), так и его плодотворной литературной деятельности, особенно по созданию главных произведений св. Иринея — «Против ересей» в пяти книгах и «Доказательство апостольской проповеди».

По словам автора книги, «почти ни одно выдающееся явление церковной жизни II столетия не обошлось без его участия. Такая личность не может не представлять интереса для истории Церкви..... принципы и воззрения, которые раскрывал и защищал в своих творениях св. отец, лежат также в основе вероучения и практики нашей Православной Д Церкви. Мы принимаем установленный в первые века канон св. книгУ Нового Завета, церковное Предание в качестве источника вероучения наряду со Св. Писанием, признаем высший авторитет епископов; держимся, в сущности, тех же взглядов и по другим догматическим вопросам (за исключением хилиазма), какие раскрываются в сочинении “Против ересей”. Жизнь и учение Иринея для нас, православных, представляет поэтому еще больше интереса и значения».

Для всех интересующихся историей древней Церкви и становлением православной догматики.

---

Однако, отрицая заимствование, нельзя сказать того же про зависимость в широком смысле этого слова. Мы имеем в виду отношение св. отца к святоотеческой литературе.

В 1,15,6 он упоминает о «некоем божественном старце и проповеднике истины» (ó Gsícx; яреорКпгв mi кфи£, xfjq áAx|0eím;) и приводит стихи последнего, написанные против Марка.[1564] То же лицо, по-ввдимому, разумеется им и в 1,13,3: «Как сказал о таковых (маркианах) лучший нас (ó Kpsíoooov rp»v), что душа бывает дерзка и бесстыдна, когда разгорячена пустым ветром».[1565] Старец этот не называется по имени; не приводится также и заглавие его труда. Судя, однако, по цитируемому у Иринея отрывку (где содержится в кратких выражениях полная характеристика Марка), можно думать, что сочинение его не было велико по своему объему, как и вообще трудно писать исчерпывающее изложение и опровержение чужого учения в стихотворной форме. Проза для этого всегда считалась и в действительности является гораздо удобнее.

Что касается самого анонимного автора, то он принадлежал, вероятно, к числу церковных деятелей и был противником гностиков. Принимая же во внимание, что сочинение его направлено против Марка, действовавшего в середине II в., можно думать, что он является представителем третьей генерации христиан и, вероятно, был даже современником самого Иринея, хотя и старше его (πρεσβύτης).

Несомненно, однако, во всяком случае, что этого анонима нельзя отождествлять с Иустином Мучеником и что, вообще говоря, Ириней в главах 13-21 был совершенно независим от «Синтагмы» названного отца. Это ясно из того, что Ириней касается в настоящем отделе не только Марка, но и его последователей. А они, по его же словам, жили в одно время с написанием Contra haereses,[1566] так что Иустин совсем не мог их знать.[1567]

До настоящего времени не сохранились не только труд анонимного автора, но также ни одно из сочинений Марка и его последователей. Поэтому решить, что Ириней заимствовал буквально из творений гностиков, что в перифразе, из каких именно авторов и чем обязан церковному анониму — не представляется, к сожалению, возможным и здесь.

В главе 18 св. отец излагает взгляды энкратитов и, как представителя их, выводит Татиана. Последний был современником Иринея,[1568] а в ересь впал по смерти своего учителя Иустина.[1569] Уже отсюда видно, что ни Иустин, ни другой какой-либо раннейший отец не могли послужить источником для Иринея в данном случае; сообщение его о Татиане несомненно самостоятельно и появляется в литературе впервые. Так представляет его и Евсевий, когда излагает в «Церковной истории» сведения о Татиане на основании прежде всего свидетельства Иринея.[1570]

Климент Александрийский, относившийся вообще с уважением к Татиану, упоминает и опровергает, однако, его сочинение «Περιтτου κατά τον σωτηρα καταρτισμού», в котором Татиан, по его словам, отвергал брак.[1571] А это как раз утверждает о нем и Ириней.[1572]

Точно также некто Родон говорит в сочинении «Против Маркиона», что «Татиан трудился над книгою вопросов (проблем — προβλημάτων βιβλίον), в которой он обещал изложить темные и сокровенные места Божественных Писаний», и объявляет, что сам он (Родон) в собственном сочинении представит разбор тех его «вопросов» («αύτός ό 'Ρόδων έν ΐδίφ συγγράμματι τάς των έκείνου προβλημάτων έπιλύσεις έκθήσεσθαι επαγγέλλεται»).[1573]

Родон был церковным полемистом против гностиков.[1574] Да и настоящая выдержка взята также из его антигностического труда против Маркиона. В виду этого можно думать, что обещанные им SKiAwosiq «Книги проблем» Татиана представляют из себя не просто разбор, а опровержение ее. Весьма вероятно, что он считал Татиана гностиком и находил еретические мысли именно в указанном его сочинении.

Может быть, эти два творения и были у Иринея под руками, когда он писал о Татиане.[1575] В настоящее время, однако, оба они утеряны. Поэтому говорить детальнее о сообщении св. отца не приходится.

В главах 29—31 Ириней излагает учение варвелиотов, офитов и каинитов. Все они объединены им в одну группу. Это видно уже по начальным словам главы 29: «Кроме этих (выше указанных гностиков — маркионитов и др.) от вышеупомянутых симониан произошло еще множество гностиков, появившихся как грибы из земли. Я изложу их главнейшие мнения»[1576] (а далее как раз следует передача учения этих еретиков).

О том же говорит § 3 главы 31, являющейся заключением к данному отделу, а вместе с тем и ко всей книге: «Необходимо было ясно доказать, что последователи Валентина, как видно из самих мнений и правил их, происходят от таких-то матерей, отцов и дедов (выведенные в главах 29-31 еретики были, по мысли Иринея, родственны и являлись предшественниками современных ему валентиниан. — С. Ф.) и обнаружить их учение».[1577]

Способ изложения здесь аналогичен тому, каким представлены системы Птолемея и Марка. Некоторые пункты учения гностиков приводятся Иринеем буквально. Например, 30,6 со слов: «вследствие сего... Иалдабаот сказал...»[1578] и далее. Большая же часть изложена св. отцом своими словами с обычными вставными выражениями: «говорят», «учат», «хотят доказать»[1579] и т. п.

Очевидно, что аналогичным передаче учения Птолемея и Марка был и источник, на основании которого Ириней излагал настоящие системы, т. е. таким являлись, по всей вероятности, собственные сочинения еретиков.

В отношении к одним из них — каинитам — св. отец прямо подтверждает это: «Я также собрал их сочинения (Jam autem et collegi eorum conscriptiones)».[1580] Можно думать, что y него под руками были книги и других представителей настоящей группы гностиков.

О личном знакомстве с последователями этих учений св. Ириней ничего не говорит; по-видимому, его и не было.

Однако это не дает права заподозривать самостоятельность св. отца и предполагать зависимость его книги в данном отделе от каких-либо церковных писателей, раннейших его. Для этого нет никаких оснований. Наоборот, судя по приведенным выше выдержкам из разбираемых глав, а также и по манере изложения, аналогичной той, какая вообще практикуется им, можно с большой вероятностью утверждать, что св. Ириней и здесь не менее самостоятелен и независим, чем когда излагает учение современных ему валентиниан.[1581]

Но о пределах его самостоятельности и Степени пользования сочинениями еретиков и в данном случае говорить и решать подробно нельзя, так как из книг еретиков этой группы до настоящего времени также ни одна не сохранилась, насколько известно.

Пропущенные нами главы 11-12 и 22-27 в последнее время привлекли к себе исключительное внимание исследователей источников гностицизма и более всего подверглись разработке. Указанные в начале этого отдела авторы именно их признали зависящими от «Синтагмы» Иустина. В 1865 г. Р. Липсий выпустил в свет свой труд «Zur Quellenkritik des Epiphanios», где впервые высказал гипотезу о заимствовании глав 22-27 книги I «Против ересей» из названного труда Иустина.[1582]

Основаниями являются у него следующие соображения. 1) Весь отдел, начиная с 22,2 и кончая 27,4, занимает исключительное, особенное положение в содержании I книга. У него есть свое введение (22, 2) и свое заключение (27, 4).[1583] 2) Язык, образ выражений и вообще стиль отличны здесь как от первых 21 (исключая отчасти 11 и 12), так и последних 28-31 глав.[1584] 3) Содержание также не подходит к первоначальной дели написания всего труда Иринея. Св. отец имел в виду изложить и опровергнуть учение валентиниан, а в этом отделе предлагаются системы Симона, Менандра, Василида и других еретиков, не принадлежавших к названной школе.[1585]

Все это приводит Липсия к мысли, что главы с 22, 2 по 27, 4 не представляют из себя самостоятельной работы св. отца, а заимствованы откуда-то извне.[1586] Но откуда же именно?

1) В 27,1 Ириней называет папу Гигана девятым епископом Римским.[1587] Между тем в III, 3,1 ставит его на восьмом от апостолов месте.[1588] Такое противоречие, по мнению Липсия, можно объяснить только тем, что в 27,1 св. отец дословно следует чтению своего источника, тогда как в III, 3,1 пользуется собственным счетом. Но девятым епископом Гигина в то время считали в Риме (catalogus Liberianus); следовательно, и источник, из которого Ириней взял этот отдел, был римским по происхождению.[1589]

2) Второй отдел главы 6 книги IV и второй же отдел главы 26 книги V «Против ересей» дают возможность еще частнее определить первоисточник Иринея. В этих местах он, опровергая гностиков, делает ссылку и приводит выдержки из сочинения Иустина против Маркиона.[1590] Но Zúvrayjia rtpöc; Mapidcova, по мнению Липсия,[1591] есть не что иное, как последняя часть большого труда Иустина, т. е. «Синтагмы против всех ересей», о которой упоминает он в своей Апологии.[1592] 6) Что Иустин именно был источником для Иринея, подтверждением этому служит и 1,23,1 «Против ересей». Здесь св. отец говорит о Симоне-волхве и статуе, воздвигнутой в его честь.[1593] Насколько известно, из предшественников Иринея сведения эти передает, и в той же форме, только Иустин в своей первой Апологии (гл. 26 и 56).[1594]