С. А. Федченков - Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

• Название: Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность
• Автор: С. А. Федченков
• Издательство: «Издательство Олега Абышко»
• Жанр: Религия
• Год: 2008

Данное обстоятельнейшее исследование о жизни, пастырских трудах и сочинениях св. Иринея Лионского (ок. 130-202) не имеет аналогов в русской церковно-исторической науке. В книге рассмотрены и самым тщательным образом разобраны практически все вопросы, касающиеся как подробностей жизни великого отца Церкви (происхождение, ранние годы, знакомство со св. Поликарпом Смирнским и «пресвитерами», поездки в Рим и епископство в Галлии, борьба с гностицизмом, монта-низмом и другими лжеучениями, участие в пасхальных спорах и многое другое), так и его плодотворной литературной деятельности, особенно по созданию главных произведений св. Иринея — «Против ересей» в пяти книгах и «Доказательство апостольской проповеди».

По словам автора книги, «почти ни одно выдающееся явление церковной жизни II столетия не обошлось без его участия. Такая личность не может не представлять интереса для истории Церкви..... принципы и воззрения, которые раскрывал и защищал в своих творениях св. отец, лежат также в основе вероучения и практики нашей Православной Д Церкви. Мы принимаем установленный в первые века канон св. книгУ Нового Завета, церковное Предание в качестве источника вероучения наряду со Св. Писанием, признаем высший авторитет епископов; держимся, в сущности, тех же взглядов и по другим догматическим вопросам (за исключением хилиазма), какие раскрываются в сочинении “Против ересей”. Жизнь и учение Иринея для нас, православных, представляет поэтому еще больше интереса и значения».

Для всех интересующихся историей древней Церкви и становлением православной догматики.

---

Как видим, во всех этих местах св. Ириней настойчиво подчеркивает связь своего времени с апостольским. Теперь (νυν, nunc) или, как выражается св. отец, «у нас» (apud nos) истина сохраняется неприкосновенно. — В этом главная идея всего отдела глав 3—5 книги ΠΙ Contra haereses. Всякий, кто хочет найти истину, должен обратиться поэтому именно к Церкви, а не в еретическую общину.

Но как же практически отыскать истинное учение в настоящее время?

Ириней объясняет и это. Нужно обратиться к епископу, предстоятелю любой Церкви, ведущей свое начало от апостолов, и он даст об истине достаточные сведения. В качестве примера св. отец ссылается на церкви: Римскую (3,2-3), Смирнскую (3,4) и Ефесскую (Ibid.). Говоря о Римской церкви, он перечисляет всех ее епископов, кончая современником своим папой Элевфером, последним хранителем апостольского предания (3, 3).

Приведенное нами место взято из отдела, где Ириней касается Смирнской церкви. Она тоже хранительница апостольского предания в лице своих предстоятелей — Поликарпа и его преемников.

К числу таких преемников св. отец причисляет, очевидно, и себя самого. За это говорит вся связь речи. В самом деле, зачем иначе ему было упоминать о себе, да еще рядом с Поликарпом? — Такое предположение подтверждает и союз και (και ήμεΐς), равный в данном случае русскому «тоже» и ставящий св. отца на одну линию с преемниками Поликарпа по Смирнской кафедре.[143] А потом, все эти выражения: «ad nos» (до нас), «apud nos» (у нас), «νυν», «usque nunc» — о чем они могут свидетельствовать, как не о том, что св. Ириней себя, между прочим, хочет выставить в качестве хранителя апостольского предания в настоящее время? Это понятно и само собой. В начале главы 3 св. отец заявляет, что желающие видеть истину могут узнать ее «во всякой Церкви» (in omni Ecclesia) от епископа.[144] А он был епископом, следовательно, знал ее и мог исповедовать как хранитель всего предания. Да и странно было бы видеть, если бы говорящий так уверенно: «У нас есть истина, переданная от апостолов», сам не был хранителем ее, имея епископский сан. Тем более необходимо было это св. отцу как автору противоеретического труда. Иначе гностики сказали бы ему, что он сам не знает и не имеет истины, не получив ее от апостолов.

Мысль о себе как хранителе апостольского Предания, по нашему мнению, и выражается Иринеем в разбираемых словах. Нам такой вывод представляется несомненным.

I· 1е менее несомненен однако и тот факт, что посредником между i’ll, отцом и апостолами был Поликарп. Через него именно Ириней получил христианское церковное Предание, которое и противополагает теперь лжетолкованиям еретиков.

Но для того, чтобы считать себя и быть, действительно, хранителем апостольского предания и посредником в передаче его другим поколениям, необходимо долгое время учиться у того, через кого получаешь предание.

Поэтому нужно признать, что и глагол έοράκαμεν, употребленный ск. Иринеем, указывает не на единичный факт встречи его с Поликарпом, а на более продолжительное знакомство. Впрочем, такого понимания требует и самая глагольная форма. Поставленное в про111едшем совершенном времени, έοράκαμεν говорит, что действие, описываемое в нем, не только совершилось в прошедшем, но имеет следствие и в настоящем. Другими словами, св. отец не только знал[145] 11оликарпа в юности своей, но следы этого знакомства отражаются и теперь, хотя бы в Contra haereses, где записано церковное Предание. С другой стороны, ясно, что для такого усвоения христианских истин, какое требуется от хранителя Предания, нужен и сознательный возраст.[146]

А в таком случае мы получаем новое подтверждение заключения, I введенного нами при разборе первого основания. Если Ириней был хранителем апостольского предания, то Гарнак, слишком близко придвигающий дату его рождения к году смерти Поликарпа и не оставляющий почти совсем времени для усвоения апостольского предания (ко дню смерти Поликарпа Иринею, по нему, было 12-15 лет), безусловно ошибается. Более прав его противник Цан.

Однако, выставив положение о себе как хранителе апостольского предания, Ириней считает нужным обосновать его, показать его возможность. «Ибо, — говорит он, — (Поликарп) жил долго и в глубокой старости окончил жизнь свою...» и т. д. Но если требуется обоснование, значит, у кого-либо возможны были сомнения насчет св. отца, как посредника в передаче Предания, точнее, его возраста;[147] и возможность эта ясно представлялась самому Иринею; поэтому-то он и говорит о долголетии своего учителя. Смысл его слов можно, значит, перефразировать так: «Я мог узнать от Поликарпа апостольское предание, потому что он жил долго».[148]

Но к чему же потребовалась эта ссылка на годы учителя и для чего стоит здесь поясняющее γάρ? Очевидно само собой, что если бы Ириней родился в 96 или 108 г., тогда не нужно было бы ни того, ни другого. Шестидесятиили пятидесятилетний старик, во всяком случае по времени (а здесь именно это и подчеркивается), мог быть сознательным слушателем и учеником кого бы то ни было. Если же необходима указанная ссылка, значит, слушатель не обладал таким возрастом во время слушания, какой не возбуждал бы никаких сомнений. Другими словами, указывая на лета учителя, св. Ириней тем самым дату своего рождения значительно придвигает к году смерти св. Поликарпа и вместе с тем относит от начала II в. Это — второе заключение, какое необходимо вытекает из анализа рассматриваемого места.[149]

С точки зрения его уже можно внести поправки и дополнения к ныводу, сделанному нами при разборе V книги «Против ересей», 30,3. Очевидно, что дата рождения св. отца не может быть особенно удалена ни от 96 г. к середине II в., ни от 155 г. (смерть св. Поликарпа) к началу этого же столетия, а должна быть где-либо посередине.

Чтобы несколько точнее определить ее, обратимся к анализу слов, наиболее спорных во всем приведенном нами отделе: «έν τη πρώτη ήμών ήλικία». Большинство исследователей (Грабе, Циглер, Гарнак, Барденгевер, Бивн, Витен и др.) рассматривают их в связи с тем местом из письма к Флорину, где Ириней передает свои воспоминания о Поликарпе, и, в частности, с выражением «παΐς ετι ών».[150] В качестве основания для этого ссылаются на то, что и здесь, и там св. отец говорит о Поликарпе и своих отношениях к нему. Это, конечно, так. Но подобный способ рассмотрения привел к совершенно нежелательному смешению понятий παΐς и πρώτη ήλικία, — такому смешению, когда авторы ставят между ними знак равенства;[151] в результате чего и оказалось, что одни объем παΐς расширяют до 25-30 лет жизни человека,[152] другие, наоборот, суживают значение πρώτη ήλικία, определяя его равным 5-6-летнему возрасту ребенка.[153] Этим смешением и обусловливается то разнообразие мнений, какое мы замечаем в данном случае, когда нельзя найти двух исследователей, которые были бы вполне согласны между собой. Чтобы избежать ошибок и вывести более правильное заключение, по нашему мнению, необходимо рассматривать оба эти выражения отдельно друг от друга.

Слово ήλικία, употребляемое во временном значении, не имеет точно определенного цифрового содержания. Таким термином обозначаются, вообще, возрасты человеческой жизни.[154] Оно прилагается к детству,[155] юности[156] и очень часто даже к старости;[157] так что на основании одного только этого слова нельзя делать никаких хронологических вычислений.

Но поставленный при нем в единственном числе определенный член (xf\) и числительное πρώτη заставляют нас думать, что св. Ириней имел в виду прежде всего один, а не два или несколько возрастов, и притом довольно строго определенный — первый. Но что же такое имеется в виду под «первым возрастом»?

При ответе на этот вопрос некоторую помощь могут оказать 22 и 24 главы II книги Contra haereses.[158] Здесь св. отец перечисляет все возрасты человеческой жизни в таком порядке: infans, parvulus, puer,[159] juvenis, senior. Четвертый и пятый из них имеют у него также и более точное хронологическое определение: юность, по нему, начинается у человека с 30-го года и продолжается приблизительно до середины сороковых (44-45); [160] все же последующее время занимает старость. — К сожалению, однако, ни здесь, ни где-либо еще Ириней не дает указаний относительно продолжительности первых трех периодов. Между тем, знать об этом для нас гораздо более интересно. Не находя никаких данных по этому поводу у св. отца, приходится обращаться к другим источникам.

К числу последних может быть отнесена уже упомянутая нами выше рукопись Московской Синодальной библиотеки.[161] В ней содержится обычное, по-видимому, для греков исчисление возрастов человека,[162] причем определяется точно, в годах, продолжительность каждого из них.

1) Βρέφος, по ней, продолжается от 1 до 4 лет ребенка; 2) παΐς—от 4 до 14; 3) μειράκιον — с 14 до 22; 4) νεανίσκος — с 22 до 44; 5) άνήρ — с 44 до 57; 6) γηραιός — с 57 до 68; 7) πρεσβύτης — с 68 до смерти человека. Если сравнить данные, заключающиеся здесь, с тем, что мы знаем из Contra haereses, то окажется, что оба источника имеют нечто сходное между собою. Здесь и там перечисление возрастов идет в одном и том же порядке; точно также совпадают в общем хронологические определения конца четвертого и начала пятого периода. Такое сходство дает нам право думать, что Ириней, исчисляя их в Contra haereses, следовал обычной греческой практике[163] и, в частности, в отношении к первым трем возрастам держался, в общем, того же счета, какой нашел себе отражение в упомянутой рукописи.