С. А. Федченков - Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

• Название: Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность
• Автор: С. А. Федченков
• Издательство: «Издательство Олега Абышко»
• Жанр: Религия
• Год: 2008

Данное обстоятельнейшее исследование о жизни, пастырских трудах и сочинениях св. Иринея Лионского (ок. 130-202) не имеет аналогов в русской церковно-исторической науке. В книге рассмотрены и самым тщательным образом разобраны практически все вопросы, касающиеся как подробностей жизни великого отца Церкви (происхождение, ранние годы, знакомство со св. Поликарпом Смирнским и «пресвитерами», поездки в Рим и епископство в Галлии, борьба с гностицизмом, монта-низмом и другими лжеучениями, участие в пасхальных спорах и многое другое), так и его плодотворной литературной деятельности, особенно по созданию главных произведений св. Иринея — «Против ересей» в пяти книгах и «Доказательство апостольской проповеди».

По словам автора книги, «почти ни одно выдающееся явление церковной жизни II столетия не обошлось без его участия. Такая личность не может не представлять интереса для истории Церкви..... принципы и воззрения, которые раскрывал и защищал в своих творениях св. отец, лежат также в основе вероучения и практики нашей Православной Д Церкви. Мы принимаем установленный в первые века канон св. книгУ Нового Завета, церковное Предание в качестве источника вероучения наряду со Св. Писанием, признаем высший авторитет епископов; держимся, в сущности, тех же взглядов и по другим догматическим вопросам (за исключением хилиазма), какие раскрываются в сочинении “Против ересей”. Жизнь и учение Иринея для нас, православных, представляет поэтому еще больше интереса и значения».

Для всех интересующихся историей древней Церкви и становлением православной догматики.

---

Противоречат мысли о заимствовании и некоторые хронологические данные, о которых упоминает сам Липсий уже во втором своем труде. Св. Иустин говорит о «Синтагме» в первой Апологии; значит, «Синтагма» написана раньше последней. Но Апология, вероятно, подана была между 150-155 гг.[1696] В таком случае, «Синтагма» появи-лась, вероятно, не позже 150 г.[1697] Но Ириней в 11 и 12 главах говорит о еретиках Секунде, учениках Птолемея и, может быть, Епифании(11, З),[1698] которые, по собственному признанию св. отца, жили во время написания Contra haereses,[1699] т. е. в последней четверти II в., и поэтому никак уже не могли попасть в «Синтагму» Иустина.

Точно так же не мог говорить в ней Иустин и о Марцеллине, приходившей в Рим при папе Аниките (25, 6). Аникит вступил на престол около 154-155 г.; значит, и Марцеллина была в Риме не раньше этого времени, т. е; опять-таки тогда, когда «Синтагма» была уже написана. В виду именно этого 25,6 и исключался из числа отделов, заимствованных будто бы у Иустина, Липсием еще в первом его труде, как мы уже видели.[1700]

Суммируя все сказанное о первой гипотезе названного ученого, мы приходим к тому выводу, что: 1 ) основания, приводимые им и его сторонниками в пользу мысли о заимствовании св. Иринеем трактуемых отделов из «Синтагмы» Иустина, не доказывают этого заимствования; 2) такого заимствования, вероятно, не было и в действительности. Главы 11-12,22-27 представляют из себя, можно думать, самостоятельный труд Иринея.

Мысль о заимствовании целых отделов без обработки должна быть оставлена.

Да и с точки зрения самого Липсия результаты, достигнутые им и его последователями, нельзя назвать блестящими.

Подсчитаем, что остается, собственно, на долю Иустина из всего содержания обоих отделов.

Уже Гильгенфельд признавал заимствованными у него из отдела глав 11-12 лишь три первые параграфа главы 3. Мы же, со своей стороны и в согласии с рассуждениями Липсия во втором его труде (хронологические выкладки), должны будем исключить отсюда еще и 11, 2-3 (здесь идет речь о Секунде и Епифании — современниках написания Contra haereses) и даже, может быть, 11,1 (в виду слов о «гностической ереси» — термина, неизвестного, вероятно, св. Иустину).

Из отдела глав 22-27 всеми авторами согласно признаются заимствованными у Иустина один параграф (§ 2) главы 22, главы 23 и 24 целиком, первые три параграфа 25-й, один (§1) 26-й и три последних (§ 2-4) 27-й главы. Но как мы уже видели, по собственному признанию Иринея, при изложении учения Карпократа и его последователей (глава 25),[1701] а также и учения Маркиона (27, 2-3) он пользовался сочинениями самих еретиков.[1702] Второй же параграф главы 22 и четвертый 27-й служат, по признанию Липсия и других, введением и заключением отдела;[1703] значит, также составлены самим Иринеем, особенно последний, где св. отец высказывает даже намерение написать против Маркиона особое сочинение и ссылается на творения еретика.

Остаются, таким образом, лишь две небольшие главы: 23 и 24 и один параграф (§ 1 ) главы 26, т. е. почти ¼ общего содержания обоих отделов.

Рассматривать подробно вторую гипотезу Липсия, что св. Йриней заимствовал главы 11-12 и 22-27 из переработанной «Синтагмы» Иустина, мы не будем — в этом нет нужды.

В основе настоящей гипотезы лежат, в сущности, те же данные, какие выставляет Липсий в первом своем труде.

Ссылки же на Марцеллину и валентиниан — современников Иринея, как мы видели — доказывают лишь несостоятельность первой гипотезы немецкого ученого.

Переделанная неизвестным лицом «Синтагма» Иустина является, по-видимому, созданием самого Липсия, ибо кроме него о ней никто никогда не говорил.[1704]

Достаточным свидетельством несостоятельности последней гипотезы служит и то, что она, насколько нам известно, не разделяется никем еще из авторов, исследующих гностицизм.

Но может быть, св. Ириней заимствовал лишь материал, содержание разбираемых отделов, переработав его по собственному плану и изложив самостоятельно?

Такое предположение более вероятно.

В защиту его, по-видимому, направлены некоторые из доказательств, уже рассмотренных нами. Таково, например, указание Липсия на изменение Иринеем первоначальной цели своего труда[1705] или на противоречие, какое существует будто бы между 12, 1-2 и первыми десятью главами I книги «Против ересей» при изложении учения Птолемея.[1706] Таковы же и ссылки названного ученого[1707] на сочинение Иустина против Маркиона, которым Ириней пользовался при написании Contra haereses, или на сходство сообщения первой Апологии Иустина с тем, что говорит Ириней о Симоне Маге в 28,1 книги I «Против ересей».[1708]

К пониманию зависимости в смысле заимствования материала при самостоятельной обработке его склоняется более и Гарнак, предлагающий свои доказательства, отличные от тех, которые выставлены Липсием.

При разборе мысли о заимствовании мы выяснили, что первые два указания Липсия не соответствуют действительности. Точно также разобраны нами и опровергнуты другие две его ссылки. Нельзя назвать обоснованным и логически правильным и ход доказательств Гарнака.

Прежде всего, нельзя признать несомненным тот порядок еретиков, какой он предполагает для «Синтагмы» Иустина на основе данных, главным образом, Υπομνήματα Игисиппа.[1709] Липсий уже в своем первом труде, как это хорошо известно А. Гарнаку,[1710] предлагает совершенно иную схему;[1711] а во втором ересеологическом сочинении еще далее уходит от Гарнака.[1712] Затем, почему последний считает обычным для Иринея порядок, представленный в II, 31, 1-, а не в 22-27 главах I книги?

Утверждение немецкого ученого совершенно произвольно. Не ясны также у него причины, вынудившие Иринея к изменению схемы. И не приведут ли, кроме того, соображения Гарнака к совершенно обратному выводу? В самом деле, если св. отец по своему желанию изменил порядок ересей, лежавший в основе «Синтагмы» Иустина, то говорить о несамостоятельности его при изложении глав 11-12 и 22—27 едва ли приходится.

Против мысли о заимствовании материала свидетельствуют, повидимому, и те места, где Ириней излагает учение Секунда, Епифания (?), последователей Птолемея или делает замечание о Марцеллине ( 11,2; 12,1 -2; 25,6): все названные лица действовали уже после смерти Иустина.

С другой стороны, если выделить эти параграфы, нет оснований вполне уверенно утверждать, что остальная, большая часть разбираемых глав совершенно независима по содержанию от «Синтагмы против всех ересей». При настоящем состоянии исторических источников вопрос об этом остается открытым.

Однако можно, по нашему мнению, обойтись совсем без гипотезы о какой бы то ни было зависимости Иринея от последнего труда Иустина. Мы видели, что сам св. отец ссылается на сочинения Карпократа (25, 4, 5) и Маркиона (27, 4). Весьма вероятно, что у него были труды и других еретиков. Кроме того, многие сведения, в особенности о поведении и мистериях гностиков, получены им или через непосредственное знакомство с еретиками, или по устной передаче других лиц.[1713]

Таким образом, источники Иринея могли и здесь быть в общем те же, что при написании всей I книги. Излагая же учение Маркиона, св. отец, может быть, имел под руками вместе с собственными творениями этого еретика еще и сочинение против него св. Иустина («σύνταγμα πρός Μαρκίων»).[1714]

Однако как в отношении к учению Птолемея, Марка и офитов, так и здесь нельзя решить, в какой степени воспользовался Ириней сочинениями еретиков, ибо от последних или ничего не осталось, или сохранились маленькие фрагменты, на основании которых трудно делать какие-либо выводы.[1715]

4. Время появления латинского перевода «Против ересей»

Вопрос о времени появления латинского перевода «Против ересей» относится к числу спорных. Ф. Фейарденций приписывал его самому Иринею или, по крайней мере, одному из учеников св. отца, работавшему под его непосредственным руководством.[1716] Взгляд этот, разобранный уже Додвеллем[1717] и Массюетом,[1718] впрочем, недолго удержался в литературе: так мало он соответствовал действительности и так явно был несостоятелен.[1719]

Отвергнув его, большинство[1720] западноевропейских ученых[1721] до конца прошлого столетия держалось, однако, несколько родственной ему точки зрения Массюета (высказанной в согласии с Грабе[1722] и некоторыми другими раннейшими писателями,[1723] что перевод был сделан до Тертуллиана и Киприана, пользовавшихся им в своих трудах).[1724]

Были, правда, и противники настоящего мнения. Так, еще Додвель, писавший 21-м годом раньше Массюета, относил время перевода к концу IV в.[1725] В новое время подобным же образом высказался Хорт.[1726] Однако только А. Гарнаку своей критикой массюетовской точки зрения[1727] удалось поколебать общую уверенность.[1728] Но, высказавшись против отнесения перевода ко времени до Тертуллиана, он не дал точного положительного решения вопроса.[1729] Понадобилась поэтому работа проф. Г. Иордана.[1730] Названный ученый еще раз рассмотрел все основания, выдвинутые Массюетом, привлек новые данные, касающиеся языка Contra haereses, библейских цитат в данном труде, и в результате пришел к выводу, что латинский перевод появился позднее Тертуллиана; весьма вероятно, во второй половине IV в., в северной Африке.[1731] После Иордана, насколько нам известно, новых исследований по этому вопросу не появлялось в свет.