С. А. Федченков - Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

• Название: Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность
• Автор: С. А. Федченков
• Издательство: «Издательство Олега Абышко»
• Жанр: Религия
• Год: 2008

Данное обстоятельнейшее исследование о жизни, пастырских трудах и сочинениях св. Иринея Лионского (ок. 130-202) не имеет аналогов в русской церковно-исторической науке. В книге рассмотрены и самым тщательным образом разобраны практически все вопросы, касающиеся как подробностей жизни великого отца Церкви (происхождение, ранние годы, знакомство со св. Поликарпом Смирнским и «пресвитерами», поездки в Рим и епископство в Галлии, борьба с гностицизмом, монта-низмом и другими лжеучениями, участие в пасхальных спорах и многое другое), так и его плодотворной литературной деятельности, особенно по созданию главных произведений св. Иринея — «Против ересей» в пяти книгах и «Доказательство апостольской проповеди».

По словам автора книги, «почти ни одно выдающееся явление церковной жизни II столетия не обошлось без его участия. Такая личность не может не представлять интереса для истории Церкви..... принципы и воззрения, которые раскрывал и защищал в своих творениях св. отец, лежат также в основе вероучения и практики нашей Православной Д Церкви. Мы принимаем установленный в первые века канон св. книгУ Нового Завета, церковное Предание в качестве источника вероучения наряду со Св. Писанием, признаем высший авторитет епископов; держимся, в сущности, тех же взглядов и по другим догматическим вопросам (за исключением хилиазма), какие раскрываются в сочинении “Против ересей”. Жизнь и учение Иринея для нас, православных, представляет поэтому еще больше интереса и значения».

Для всех интересующихся историей древней Церкви и становлением православной догматики.

---

А что 27,1 вообще не заимствован св. Иринеем, но представляет его самостоятельную работу, об этом говорит уже сходство стиля и способа выражения настоящего отдела с § 1 главы 3 книги III «Против ересей», который (параграф) признает принадлежащим св. Иринею и сам Липсий.[1681]

Но если бы и действительно оказалось, что данное сообщение Ириней заимствовал из римского источника, может быть, даже из Catalogus Liberianus, то и в таком случае еще не ясно, почему же нужно считать «Синтагму» Иустина источником «Против ересей». Правильным можно признать лишь вывод, что в числе источников св. отца был и этот каталог. А чтобы распространить настоящее заключение на «Синтагму», нужно предварительно доказать, что она зависела и повторяла данные каталога. Однако такого доказательства Липсий не привод ит. А без него и основание это не имеет силы.

Точно также недоказательно и сопоставление 23,1 с сообщениями первой Апологии св. Иустина о еретике Симоне и статуе, воздвигнутой в честь его (Апол. Гл. 26 и 56).

Ириней говорит о Симоне Маге на протяжении четырех (§§ 1-4) параграфов главы 23. Но относительно трех последних (§ 2-4) уже сам Липсий утверждает, что в данном случае св. отец пользовался, кроме «Синтагмы» Иустина, еще другим каким-то источником.[1682] Что же касается первого параграфа, то почти 4/5 его содержания — за исключением конца, где именно и говорится о статуе, — представляют из себя буквальные выдержки или переложение рассказа об этом еретике книги Деяний св. апостолов (Гл. 8,9-11.20-23 и др.), которая, очевидно, и служила источником для Иринея в настоящем случае.[1683]

Если мы прибавим сюда, что стиль, способ выражения и вообще изложение всего данного отдела — как мы уже доказывали — обычные, иринеевские, то придем к тому выводу, что заимствования без переделки здесь также не было. Это одинаково верно как в отношении к Апологии, так и в отношении к «Синтагме» Иустина и другим возможным источниками. Зависимости в такой форме, впрочем, не предполагают в данном случае не только Гарнак, но даже и Липсий, понимая под ней, по-видимому, лишь заимствование материала.

Но и в таком виде разбираемое основание не оправдывает надежд сторонников «Синтагмы». Вся сила этого доказательства заключается в сопоставлении содержания Апологии и Contra haereses. Но отсюда если и можно делать какие-либо выводы, то только лишь об отношении св. Иринея к последнему труду Иустина. Распространять же их на «Синтагму», рассуждая строго логически, мы не имеем права, так как это два различных сочинения св. отца..

Правда, судя по словам самого Иустина, в «Синтагме» также излагалась ересь Симона и даже, по-видимому, в более полном виде, чем в Апологии.[1684] Но утверждать, что сообщения поданному вопросу обоих сочинений одинаковы, нет оснований.

Да и зависимость св. Иринея от Апологии представляется сомнительной.

Как мы видели, все сообщение св. отца о Симоне Маге занимает четыре (§§ 1-4) параграфа главы 23, по русскому изданию почти полных три страницы (С. 86-88). Если сравнить его с тем, что говорится об этом еретике в Апологии, то окажется, что в последней нет ни передачи рассказа книги Деяний (8, 9-23) о Симоне, ни изложения учения еретика. Между тем сам св. Ириней отводит этим отделам значительное место. Повествование же книги Деяний занимает у него большую часть первого параграфа до слов: «Симон с большей ревностью принялся»,[1685] переводя на строки — около ¾ страницы, а изложение учения — почти целиком три последних параграфа, за исключением двух первых фраз § 2, т. е. всего около двух страниц. Более или менее сходными в обеих книгах являются лишь конец первого и начало второго параграфов, занимающие около 15 строк. Такая пропорция (сходного 15 строк, а отличного 2 ¾ страницы, т. е. около 100 строк) уже сама по себе колеблет мысль о зависимости Contra haereses от Апологии.

Однако рассмотрим сходные пункты. Тут говорится:

а) об искусстве волхвования, каким владел Симон Маг, Ь) о статуе, воздвигнутой в честь его, с) о признании его со стороны поклонников за существо высшего порядка и d) о Елене-блуднице, которую он всюду водил за собой. Но первое и третье сообщение имеются уже в книге Деяний апостольских. Этим источником и пользовался, очевидно, св. Ириней в данном случае. Что же касается двух остальных пунктов, то здесь при сходстве есть и значительная разница. Св. Иустин говорит, что на статуе была надпись: «Simoni Deo Sancto». Ириней об этой надписи умалчивает; а про Елену, наоборот, добавляет деталь, что она была выкуплена Симоном в Тире, финикийском городе,[1686] чего в сообщении Иустина нет.

При такой разнице в сообщениях можно ли говорить о зависимости Contra haereses от Апологии? Мы думаем, что отрицательный ответ более уместен.

В сообщении Иустина о Симоне в 26-й главе первой Апологии обращает на себя внимание надпись на статуе. Иустин читает ее: «Simoni Deo Sancto» = «Симону святому богу». В 1574 г: эта статуя была найдена, и в той именно местности, как определяет ее Иустин. По общему признанию, вновь найденная и иустиновская идентичны между собой. Но надпись на найденной читается несколько иначе: «Semoni Deo Sanco (или Sango), Deo Fidio Sacrum». Таким образом, в действительности имеется в виду не Симон Маг, а Семон Санк, бог договоров у древних сабинян.[1687]

Св. Иустин, значит, допустил ошибку. Но каким образом она могла произойти? Здесь возможны два предположения: а) или сам св. Иустин исказил надпись, или Ь) другие лица ввели его в заблуждение.[1688] Первое, однако, едва ли соответствует действительности.

Всего естественнее думать, что св. Иустин был введен в заблуждение другими. Но кто же они? Церковным христианам не было цели извращать смысл и чтение надписи. Остаются гностики-симониане. Они, по сообщению Иринея, считали Симона за бога (23, 1-2). Поэтому понимание в таком именно смысле надписи было вполне в их интересах. Тогда они могли сказать: «Смотрите, даже император и римский сенат считают Симона за бога. Значит, он и есть бог». Вероятно, они и истолковали в таком смысле надпись в своих сочинениях, и св. Иустин именно у них заимствовал сведения о Симоне Маге. Таким образом, вопреки общепринятому взгляду, считающему св. Иустина первоисточником сообщений об этом еретике и особенно о статуе, воздвигнутой в его честь, мы полагаем наиболее верным отнести их на счет самих еретиков, точнее, их сочинений, хотя бы, например, «’Απόφασις μεγάλη».[1689]

В таком случае нет никакой нужды сводить и сообщение Иринея о Симоне к Иустину: Ириней, очевидно, заимствовал свои сведения, с одной стороны, из Деяний, с другой — из собственных творений симониан. Таким образом, не Ириней пользовался сочинениями Иустина, а оба они имели источником третий труд. При таком предположении вполне объясняется и та разница, какая существует между Апологией и Contra haereses. Один автор заимствовал из сочинений еретиков одни сведения, другой — другие. Но потому же, конечно, и некоторое сходство сохраняется между обоими.

Гораздо более значения могла бы иметь ссылка Липсия на знакомство св. Иринея с сочинением Иустина против Маркиона. Но при одном существенном условии, а именно: необходимо прежде всего доказать, что этот труд есть то же самое, что и «Синтагма против всех ересей» или, по крайней мере, часть последней. Однако ни Липсий, ни кто другой этого не доказывают, а просто принимают на веру, почти как аксиому. Между тем тождество обеих синтагм стоит еще под большим вопросом. Идо тех пор, пока на него не получится твердо обоснованный, несомненный положительный ответ, нельзя считать настоящее основание особенно сильным.

В противоположность доказательствам Липсия и Гейнрици, некоторые данные вынуждают, по-видимому, к совершенно обратному по сравнению с их гипотезой выводу. Св. Иустин, например, в «Диалоге с Трифоном», написанном позднее первой Апологии и «Синтагмы»,[1690] не называет еще евионитов таким именем, хотя и был знаком с их заблуждениями о Христе как простом человеке и с поведением в отношении к христианам из язычников.[1691] Можно думать, что они не упоминались и в его «Синтагме».[1692] Между тем, св. Ириней помещает их, как несомненных еретиков, как раз в отделе глав 22-27 (26,2),[1693] что и послужило, как мы видели, поводом для названных ученых к исключению параграфа о евионитах из общей связи.

Точно также ни в Апологиях, ни в «Диалоге» Иустин не называет гностиков этим термином, а определяет их по именам их учителей или просто как безбожников и богохульников.[1694] Вероятно, не было такого наименования и в «Синтагме». Между тем Ириней уже в 1,11,1 говорит о «началах так называемой гностической ереси».[1695]

Противоречат мысли о заимствовании и некоторые хронологические данные, о которых упоминает сам Липсий уже во втором своем труде. Св. Иустин говорит о «Синтагме» в первой Апологии; значит, «Синтагма» написана раньше последней. Но Апология, вероятно, подана была между 150-155 гг.[1696] В таком случае, «Синтагма» появи-лась, вероятно, не позже 150 г.[1697] Но Ириней в 11 и 12 главах говорит о еретиках Секунде, учениках Птолемея и, может быть, Епифании(11, З),[1698] которые, по собственному признанию св. отца, жили во время написания Contra haereses,[1699] т. е. в последней четверти II в., и поэтому никак уже не могли попасть в «Синтагму» Иустина.