Петр Заводчиков - Девичья команда. Невыдуманные рассказы

• Название: Девичья команда. Невыдуманные рассказы
• Автор: Петр Заводчиков
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1975

О девушках-минерах, об их команде, имевшей кроме обычного снаряжения и оружия еще и живой инвентарь — собак, рассказывает эта книга.

«Девичья команда» — не история, не мемуары. Это живые рассказы о жизни на войне, где все шло рядом — труд и подвиг, самопожертвование и любовь.

---

Несговорчивее всех оказался пожилой техник-интендант в Кобоне, поймал он Егора на самом пирсе. Уже Ладога плескалась под ногами, всего, можно сказать, и оставался до Ленинграда один прыжок — через озеро.

Разговор у интенданта был короткий, а набор слов довольно определенный: «дезертир», «нарушитель», «штрафной батальон».

Егора увели с пирса под конвоем, со «свечками». Доставили в землянку к морскому начальнику — капитану 2 ранга. Тот стал было слушать и сразу же оборвал. Не до того. Началась тревога, немецкие самолеты крутились над местом погрузки. Хлопали зенитки, земля, встряхнутая бомбами, ударяла снизу под ноги. Капитан выскочил из землянки. Егор как арестованный не мог последовать за ним — интендант глаз не спускал.

Потом, уже после тревоги, капитан 2 ранга просмотрел изрядно поистрепавшиеся за дорогу бумажки Егора. На лице моряка, измятом многодневной бессонницей, появилась усмешка.

— Форменный дезертир, — сказал он. — Все как есть. Только кто это дезертирует из тыла на фронт, да еще в блокаду?

Он повернулся к интенданту:

— Посадите этого «дезертира» на пароход. Пускай уж разбираются в его части. Ничего, ничего! На мою ответственность. Не первого такого дезертира в Ленинград отпускаю.

Затем посмотрел на Егора:

— Как же ты без аттестата всю дорогу проехал? Давно не ел, наверное?.

— Бойцы в эшелонах делились.

— Ладно, вот тебе талон, похарчись перед посадкой. На той стороне с едой строго, сам знаешь. Там без аттестата не покормят.

Так он прорвался сюда. Столько мучительных дней в дороге, потом еще неделя томительного ожидания в батальоне. И все для чего? Чтобы нянчиться с этими девчонками. Нет, надо рапорт писать. Пусть переводят в другую часть, хоть в пехоту, если здесь не нужен.

За время затянувшегося ожидания старшина Петров успел побывать в разных ротах и взводах, видел, как они поредели за зиму и весну. Многих знакомых не встретил Егор Сергеевич. Одни лежали в земле под Лиговом и Пушкином, у Пулкова и Шушар, другие — где-то в далеких госпиталях, третьи отвоевались вчистую. Было трудно расспрашивать о старых друзьях, очень уж часто слышал в ответ: «подорвался», «осколком его», «прямое попадание».

В одной из рот у Петрова случилась нежданная встреча.

— Товарищ старшина, Егор Сергеевич! — окликнул его возле землянки крепко сбитый, широкий в плечах ефрейтор. — Или не узнаешь?

— Гренадеров! Да ты какими судьбами?

Давно, еще до войны, они вместе начинали службу. Потом Петрова послали в сержантскую школу. Они оказались в разных частях, отслужили, вернулись домой, и тут обоих позвала война. Ничего не знали друг о друге, а теперь их дорожки сошлись.

— Какими судьбами? Не сразу расскажешь. Вроде и без вести пропадал, и ранен был. — Ефрейтор глянул на золотую нашивку на груди Петрова: — Не как вы, легко, можно сказать, да тоже хворобы хватил…

— Спешишь? — спросил Петров. — Нет, так присядем на минуту. Не каждый день потерянных однополчан встречаешь.

Он сам удивился, как обрадовала его эта случайная встреча. И ведь не так и долго с Гренадеровым служил, и времени с тех пор много прошло, а вот сейчас словно заново нашел близкого человека. Наверно, потому, что слишком много слышал в эти дни о потерях. На войне, будь она неладна, часто теряют и редко находят.

— Задание я выполнял специальное прошлым летом. Потом уж в свой батальон и не попал, — сказал Гренадеров, вспоминая, что с ним было.

Гитлеровские войска после долгой задержки на лужских рубежах, где они встретили жестокое и неожиданное сопротивление, снова двигались тогда к Ленинграду, но вынужденное их топтание под Лугой не прошло даром. Наше командование успело создать оборону на новых местах, подготовить перед ней предполье — промежуточные рубежи, минные поля, завалы, установить фугасы на дорогах и мостах… Один из таких фугасов на мосту у деревни Жабино должен был взорвать ефрейтор Гренадеров. Наши части уже отошли, вот-вот в этих местах мог появиться противник…

Собственно, предстояло взорвать не один жабинский мост, а несколько, в разных местах. Сделать это следовало, когда противник подойдет вплотную, а еще лучше, когда уже начнет переправу. Задание было связано с, большим риском.

Командир вызвал добровольцев. Гренадеров сделал шаг вперед. Вышло еще несколько бойцов. Их разделили попарно. Вместе с Гренадеровым, бывалым сапером, пошел молодой красноармеец Витя Горбунов, из тех, кто с начала войны не день и не два обивал пороги военкоматов, упрашивая призвать в армию раньше положенного срока. Было ли ему восемнадцать? Вряд ли. Во всяком случае, Гренадерову этот Витя Горбунов казался совсем мальчишкой: круглые румяные щеки с тонкой кожей, не загрубевшей от бритвы, любопытные и чуть беспокойные глаза. Сам бы Гренадеров выбрал себе, наверное, другого напарника, понадежнее и поопытнее.

— Ты думаешь, мы играться будем? — проворчал ефрейтор, глядя на радостное и взволнованное лицо Виктора. — Задача хитрая, всякое может быть. Тебе бы подучиться сперва, чего сразу лезешь в дело? Призвали-то когда? Поди, второй день пошел.

Горбунов прибыл в часть совсем недавно. Ефрейтор его, кажется, до этого случая и не примечал.

— Не вчера!.. Я уже три недели из дома, учили нас. А к вам пришел с пополнением, правда, недавно. Задание, понимаю, какое, только на фронт я шел воевать, а не отсиживаться в обозе. Не подведу вас, не беспокойтесь.

— «Не подведу, не подведу», — протянул Гренадеров. — А ну, прыгай! — вдруг резко сказал он. — Чего глаза раскрыл? Прыгай, говорю!

— Куда прыгать? — растерялся Виктор. Они стояли на полянке, вокруг которой в березовом леске расположился на привал их батальон.

— Тут и прыгай, на месте. Раз-два, повыше, повыше! Пробегись. Давай, давай, нечего на меня глаза таращить.

Вон как у тебя котелок гремит, так и колотит по карабину. А мы не в тыл, а в предполье идем, может, через немцев пробираться будем, даже скорее всего. Ты что, их заранее оповестить хочешь? Не беспокойся, они и сами тебя постараются заметить.

Виктор стоял перед ним растерянный и обиженный.

— Может, останешься? Охотников без тебя хватит.

Виктор затряс головой. Его губы вздрагивали.

«Еще заплачет, чего доброго, — раздраженно подумал Гренадеров. — Навязался на мою голову младенец».

От места, где остановился батальон, до жабинского моста было километров тридцать, если шагать по дороге, но по дороге им идти не велели. Двигаться следовало вдоль нее, обходя открытые места. Где сейчас противник, в батальоне толком не знали. Обстановка менялась быстро, вражеские мотоциклисты да и танки могли подойти уже совсем близко.

Они вышли рано по сырой от росы траве. День начинался солнечный и тихий. Пока было прохладно, но Гренадеров подумал, что, когда солнце поднимется, станет здорово припекать. В августе под Ленинградом выдаются такие деньки — жарче, чем в самый разгар лета.

Шли молча. Виктор все еще не отошел от обиды. Гренадерову тоже разговаривать не хотелось. Да и надо было внимательно смотреть вокруг. Враг мог встретиться в любой момент. Лишь изредка Гренадеров спрашивал спутника:

— Ноги-то не наминаешь, портянки не размотались? Поди, и накручивать их по-настоящему не научился.

— Не размотались, — коротко отвечал Виктор. И чего это привязывается к нему старшóй?

Они шли, не теряя дорогу из виду. Кругом расстилались желтеющие поля. Хлеб созрел, но не везде был убран. Спелые колосья тяжело клонились к земле. «Поди уж, и зерно сыплется, — размышлял Гренадеров. — А убирать кому?»

По дороге время от времени двигались группки людей с деревенскими подводами, на которых лежали нескладные, должно быть, наскоро связанные узлы, сидели ребятишки. Население уходило от приближающегося врага.

Днем стало действительно жарко, а солдатская выкладка никогда не бывает легка, гимнастерки намокли от пота, особенно на спине, где прилегали скатки. Гренадеров не убавлял шага. К мосту следовало прийти до темноты. Поближе к Жабину на дороге появились мелкие отряды наших бойцов. Одни шли строем, другие — толпой, раненые вперемешку со здоровыми, оружие было не у всех.

— Отставшие, — сказал Гренадеров. — Почему только это бывает? Все ушли, а кто-то тащится позади.

К отставшим Гренадеров относился без доверия, хорошие бойцы не будут брести позади своих, хотя кто знает, почему эти люди задержались. Вдруг тоже какое-то особое задание выполняли? Конечно, можно было бы спросить у них, где немцы, но выходить на дорогу саперам было запрещено, да и что эти отставшие знали?

Жабино обходили с южной стороны. Дымков над деревней не было видно, издалека она казалась мирной и спокойной.

— Теперь уже близко.

Гренадеров хорошо помнил жабинский мост на речке с крутыми берегами. Фугасы там устанавливал их взвод. Слева от моста на берегу вырыли узкий окопчик для подрывников и старательно замаскировали дерном, чтобы чужой не нашел.