Александр Филюшкин - Василий III

• Название: Василий III
• Автор: Александр Филюшкин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03379-5

В памяти потомков великий князь Московский и всея Руси Василий III оказался в тени своего великого отца, Ивана III, и сына, Ивана Грозного. Между тем время его правления (1505–1533) занимает особое место в истории России. В эти годы были ликвидированы последние крупные уделы, окончательно присоединены к Москве Псковская земля и Рязанское княжество, отвоеван Смоленск; Россия постепенно превращалась в православное Московское царство. Автор книги, известный санкт-петербургский историк А. И. Филюшкин, раскрывает многие тайны в жизни России того времени и в биографии самого Василия III. Здесь и его отношения с первой женой Соломонией Сабуровой, и загадочная история мальчика-призрака, будто бы рожденного Соломонией в монастырской темнице после насильного пострижения в монахини, и история «открытия» России европейцами, которое современники уподобляли открытию в те же десятилетия Нового Света. На страницах книги предстают многие современники Василия III — ученый монах Максим Грек и игумен Иосиф Волоцкий, с именем которого связано целое направление в русской общественной мысли; князь-авантюрист Михаил Глинский и крымский хан Мухаммед-Гирей, едва не снискавший лавры разорителя Руси и «второго Батыя», а также многие другие персонажи русской и европейской истории первой трети XVI века.

---

Историк А. Е. Пресняков, совместно с врачами изучивший информацию о болезни Василия III, пришел к выводу, что государь заболел гнойным периоститом в острой форме[262]. Периостит — воспаление надкостницы. Гнойная форма заболевания вызывается инфекцией и нередко поражает именно бедренные кости. Надкостница воспаляется, отслаивается, поражаются соседние ткани. Внутри них копится гной. Излечить болезнь, особенно в запущенной форме, можно только хирургическим путем. Иначе — гной попадает в кровь, возможно заражение крови и мучительная смерть. Больной конечности показан полный покой, чтобы не травмировать и без того расслаивающуюся кость.

Придворные медики ничего не знали ни о гнойных операциях, ни о покое. Вместо этого больной великий князь ездил из села в село, в надежде, что в дороге он забудется и боль пройдет. Из Озерецкого он поехал в село Нахабино Троицкого уезда под Москвой, оттуда — в село Покровское. 6 октября в честь Василия III тверской и волоцкий дворецкий И. Ю. Шигона дал пир в Волоколамске. Придворные с искренним энтузиазмом поднимали кубок за кубком за здоровье государя. Не помогло: после пира Василий III заболел настолько, что с трудом смог дойти до стоявшей во дворе «мыльни».

Государь решил не обращать внимание на болезнь и 8 октября собрался в волоколамское село Колпь на охоту. По его приказу туда были высланы ловчие, собаки, соколы. Превозмочь недуг не удалось: проехав две версты, Василий III чуть не упал с коня. Ослабевшего, измученного, испуганного государя отвезли обратно в Волоколамск. Туда прибыли врачи Николай Булев и Феофил, а также Михаил Глинский, который не преминул с умным видом дать несколько медицинских советов. Было решено лечить больного. К больному месту прикладывали пшеничную муку с пресным медом и печеный лук, что немедленно дало эффект: болячка воспалилась, «начала рдетися». Вскоре ее нарвало.

Две недели Василий III провел в Колпи в постели. Когда стало ясно, что ждать улучшения бессмысленно, он приказал нести его в Волоколамск. Нести на руках, на носилках, потому что перевозки на коне или в телеге он бы уже не выдержал. Василий III вообще-то своими победами заслужил, чтобы воины, дети боярские и княжата носили его на руках. Но все равно эта последняя процессия была горькой и печальной.

В Волоколамске, возможно из-за тряски при переходе, нарыв прорвался, и из опухоли вытекло много гноя («яко до полутаза и по тазу»). Наступила слабость, пропал аппетит. Василий III не мог заставить себя проглотить хоть ложку еды. Поняв, что дела плохи, он тайно приказал постельничему Я. И. Мансурову и дьяку Меньшому Путятину съездить в Москву и привезти завещания его отца и других Калитичей. Как образец. Надо было готовиться к смерти, а монарх даже в смерти себе не принадлежит. Нужно успеть отдать последние распоряжения.

Такие распоряжения могли быть обсуждены только коллективно — Василий III понимал, что у него уже не будет возможности проконтролировать их исполнение, вся надежда на соратников, душеприказчиков. Заседание узкого круга ближайших доверенных лиц состоялось у постели умирающего 26 октября. В нем участвовали дворецкие И. Ю. Шигона, И. И. Кубенский, князь М. Л. Глинский, бояре Д. Ф. Бельский и И. В. Шуйский, дьяк Меньшой Путятин. На встречу рвался князь Юрий Дмитровский, но его не пустили и приказали уезжать в Дмитров. Василий III хотел скрыть от удельного брата свою болезнь, опасаясь, как бы тот от близости вакантного трона не потерял бы голову и чего не учудил. Тайну вряд ли удалось полностью сохранить, но, так или иначе, Юрия не включили в число лиц, которые решали судьбу трона и династии. Следовательно, на него не делалось никаких ставок. Государь давно уже списал удельного правителя из числа тех, с кем можно иметь дело. Как тут не вспомнить горестную фразу начала правления Василия III, когда он сетовал, что братья в своих-то уделах по-человечески ничего не могут устроить, а туда же, лезут управлять всей Русью.

Какие решения были приняты на встрече — неизвестно. Есть свидетельства, что в октябре, перед совещанием с боярами, Василий III уничтожил старую духовную грамоту (1510 года). Значит, обсуждался вопрос о содержании новой. Но никаких подробностей мы не знаем.

6 ноября наступил кризис. Из раны ручьем тек гной, и вышел некий «стержень» длиной в несколько сантиметров. Видимо, из ноги с гноем и разложившимися тканями вышли части разложившейся надкостницы. Василию III на время полегчало, но тут опять вмешались врачи. Новый доктор, Ян Малый, решительно приступил к лечению воспаленных тканей мазями, от чего воспаление сделалось еще больше. Увы, медицина XVI века успешно боролась не с болезнью, а с остатками великокняжеского здоровья.

У постели Василия III вновь собрались советники, участники совещания 26 октября. К ним присоединились дьяки Е. Цыплятев, А. Курицын, Т. Раков. Решено было более не уповать на докторов, а надеяться на чудо. Для этого отвезти больного в Иосифо-Волоколамский монастырь и молиться о его выздоровлении. 15 ноября Василия III, обвисшего на руках князей Д. Курлятева и Д. Палецкого, втащили в Успенский собор обители, где он слушал последний в своей жизни молебен в некогда любимом и почитаемом монастырском храме. После этого почти неделю Василия III в специальной повозке, с частыми остановками везли до Москвы. 21 ноября он прибыл в село Воробьево. От москвичей и иностранных дипломатов болезнь продолжали скрывать.

23 ноября 1533 года Василий III последний раз въехал в Кремль. В тот же день прошло совещание с участием удельного князя Андрея Старицкого, бояр В. В. Шуйского, М. Ю. Захарьина, М. С. Воронцова, тверского дворецкого И, Ю. Шигоны, казначея П. И. Головина, дьяков Меньшого Путятина и Ф. Мишурина. Позже пригласили князя М. Л. Глинского, бояр И. В. Шуйского и М. В. Тучкова. Именно 23 ноября на этом совещании и были согласованы основные пункты духовной грамоты Василия III и составлено его завещание.

Оно до нас не дошло. Мы можем только предполагать, о чем шла речь, и реконструировать некоторые бесспорные положения. Наследником престола, великим князем и государем всея Руси объявлялся Иван IV Васильевич, которому исполнилось три года. Удельным князьям, Юрию Дмитровскому и Андрею Старицкому, предписывалось покориться этой монаршей воле. При этом тон в отношении Юрия (который в конце ноября прибыл в Москву со своими детьми боярскими в надежде как-то поучаствовать в дележе власти) должен был быть более категоричным и жестким, в адрес лояльного Андрея Старицкого — помягче.

Традиционно великие князья московские в своих завещаниях опять делили Русь между Калитичами, раздавали и перераспределяли новые уделы. То есть по идее в духовной должны быть очерчены владения братьев Василия III — Юрия и Андрея, и его младшего сына Юрия. Поскольку текста нет, мы может восстанавливать эти уделы только гипотетически, по факту выделения. В отношении Юрия Дмитровского это невозможно — ему ничего не успели выделить, арестовав вскоре после смерти Василия III. Андрей Старицкий в дополнение к своим старицким владениям, сохраненным в неизменном виде, получил Волоколамск. Юрий Васильевич, которому только что пошел второй год, стал правителем Угличского удела.

Главная интрига завещания Василия III, над которой ломают голову историки, — кому же он реально передал власть в стране, в которой официальный правитель, великий князь Иван Васильевич, оказывался младенцем на троне. Понятно, что трехлетний ребенок править не мог. А кто правил? И был ли приход к власти жены Василия III Елены Глинской исполнением последней воли Василия III или же узурпацией?

Официальная Воскресенская летопись, наиболее близко предстоящая описываемым событиям (создана в 1540-х годах), на сей счет выражается ясно и недвусмысленно: государь «приказывает великую княгиню и дети своя отцу своему Данилу митрополиту, а великой княгине Елене приказывает под сыном своим государьство дръжати до возмужениа сына своего»[263]. Однако автор Псковской Первой летописи утверждает, что Василий III велел до пятнадцатилетия великого князя блюсти его «своим бояром немногим»[264].

Большинство историков придерживаются мнения о передаче Василием III властных полномочий не Елене Глинской, а боярскому регентскому совету. Главным аргументом в пользу этой точки зрения служит то обстоятельство, что в Повести о болезни и смерти Василия III подробнейшим образом расписаны участники всех совещаний, бывших у постели умирающего государя. Именно на этих встречах решалась судьба страны. Но в них первична роль бояр-советников. Елена в них или вообще не участвовала, или играла роль статиста.

Что же касается персонального состава этого совета, то единства мнений здесь нет. Очевидно, что это были лица из числа тех, кто принимал участие в совещаниях у смертного одра Василия III. Но вот сколько было таких лиц? (Историки говорят о «семибоярщине», «десятибоярщине» или, напротив, о двух-трех особо доверенных людях.) И кто входил в их число? Как показал историк М. М. Кром, наиболее предпочтительными выглядят кандидатуры М. Л. Глинского, М. Ю. Захарьина и И. Ю. Шигоны[265]. Опекуном малолетнего великого князя Ивана стал митрополит Даниил.