Михаил Одинцов - Преодоление

• Название: Преодоление
• Автор: Михаил Одинцов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Тягач буксирует самолет на стоянку. Ивану Анисимовичу жарко, но открывать кабину нельзя: ветер и дождь продолжают атаковать самолет. Однако раскаты грома, зловещие вспышки молнии, порывы ветра уже не тревожат Сохатого. По телу его, ставшему размягченно-ватным, разливается усталость.

К радости победы над стихией примешивалась и горечь, В неторопливых размышлениях все явственнее вырисовывались просчеты в определении характера погоды, а отсюда и последующая ошибка в решении на проведение полетов. Но особого порыва к самобичеванию он не ощущал. "Мы все умны задним числом!" Сохатый даже улыбнулся внезапно мелькнувшей мысли: "Если бы метеорологам платили деньги только за оправдавшиеся прогнозы, то все бы они перемерли с голоду".

Но Сохатый все же не может не думать о предстоящем утреннем разборе полетов с подчиненными. Ворочает камни сомнений и приходит в конце концов к выводу: "Надо будет поговорить о случившемся, как о серии ошибок, лишивших меня резерва безопасности".

Хотя и говорят, что "победителей не судят", но, наверное, точнее будет сказать так: "Не судят, но и ошибок не прощают". А от суда своей совести и вовсе никуда не спрячешься.

Горькое расставание

В жизнь генерала Сохатого входил новый самолет - с изменяемым в полете крылом, с непривычными глазу формами, которые пока кажутся ему некрасивыми, потому что понимание прекрасного воспитывалось у него на иных пропорциях и других линиях прежних машин. Чтобы подружиться с этой машиной, необходимо было изучить принципиально новые элементы аэродинамики, конструкции и оборудования, соединить их с прежними знаниями, что, наверное, не так уж просто: переменная стреловидность крыла превратила один самолет в несколько совершенно непохожих друг на друга летательных аппаратов. И каждый надо познать.

Сохатый стоял перед машиной, рассматривая ее. Да, время очень быстро изменяет самолеты: внук больше бывает похож на деда, нежели вот этот, вновь рожденный, на своего предшественника. Угловатый фюзеляж; высокое, с изгибом посередине крыло; узкое колченогое шасси; широкий раструб реактивного сопла. Он не торопясь привыкает к новинке, вопреки первому впечатлению, ищет в ней знакомое, потому что знает: не бывает нового без старого. Насмотревшись вдоволь, Иван Анисимович обходит самолет кругом, тихонько напевая: "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть Пространство и простор..."

Остановившись перед истребителем так, чтобы он был виден весь сразу от носа до хвостовой лампочки, Сохатый задумался. Память настойчиво предлагала ему сравнения с прежними машинами. Он не сопротивлялся видениям прошлого, даже был доволен: путем сравнений легче познавалось новое. Самообучение таким методом давно кажется ему до удивительного простым, как двоичный код в ЭВМ: было - не было; похоже - не похоже; да - нет; есть дырочка на перфоленте - нет.

"Да и нет", "было и не было" увлекают его в далекое прошлое, выстраивают в один длинный ряд самолеты: обтянутые перкалью, гофрированные и гладкие металлические; клееные, клепаные и сварные; сидящие на земле по-вороньи, с опущенными хвостами, и стоящие в линии полета на трехколесном, или велосипедном шасси. А сколько разных моторов видел он на своем летном веку - звездообразные и рядные, воздушного и водяного охлаждения, с двух-трех-и четырехлопастными винтами. Потом перед мысленным взором появляются сигарообразные турбореактивные, турбовинтовые и турбовентиляторные двигатели, пороховые и жидкостные ракетные ускорители...

Как бы очнувшись от глубокой задумчивости, Сохатый с искренним удивлением спрашивает себя: "Иван, неужели вся эта вереница чудес прошла перед тобою всего за тридцать пять лет твоих полетов? Прошла через твои руки, мозг и сердце?.. Емкое время... И вот новый красавец-ракетоносец. Девиз его - скорость! Но в погоне за ней конструкторы порой о человеке вспоминают в последнюю очередь. Посмотрим, как тут решено соотношение человека и машины?"

Бег времени наперегонки с мыслью: вертолеты со скоростями самолетов сороковых годов и сверхзвуковые самолеты, взлетающие и садящиеся по-вертолетному.

Во имя чего? Познания природы скорости? Освоения новых технических проблем? Решения народнохозяйственных задач?.. Да - при создании транспортных и пассажирских машин. Но в данном случае - нет. Истребитель самолет войны. Не мы придумали гонку вооружений, а наши недруги, рвущиеся к реваншу, к мировому господству... Нельзя забывать: отставших в военном деле бьют. Поэтому для обороны Родины мы должны иметь первоклассную технику.

Иван Анисимович вплотную подошел к необлетанной еще машине, доброжелательно похлопал по крылу.

Потом обернулся к инженеру и техникам, ожидающим его сигнала, и, показав им рукой, что пока не нуждается в помощи, поднялся по стремянке в кабину истребителя...

Разглядывая управление самолетом и двигателем, кнопки, рычаги, переключатели, приборы, плотно облепившие борта кабины и приборную доску, мысленно рассуждал:

"Самолет должен нравиться летчику. Иначе не может быть вдохновения в работе. В полетах же летчик должен полюбить машину. Да, да, именно полюбить! И это не только мое желание, но и необходимость. Самолет должно и можно любить. Любить, как человека, за его силу и слабость, за постоянную новизну и неповторимость... Правда, в словах "как человека", может, есть и некоторая неточность, ведь многие любят человека, не зная, за что и почему... Просто любят... Но наша пилотская любовь - особая, она вырастает из познания. Самолет и летчик взаимно обучают друг друга и со временем все больше могут и умеют. Понравится машина - и пилот будет летать на ней, творчески мудрея, оттачивая мастерство, вырастая в преодолении трудностей. Лишь через трудности пилот становится сильнее, опытнее и как летчик, и как воздушный боец..."

* * *

В который уже раз приходилось Сохатому начинать полеты с азов, превращаться в первоклашку, выписывающего свои палочки и буковки. В каждом новом полете он будет подниматься на очередную ступеньку сложности, осваивая разные высоты и скорости полета. От прямого тихоходного крыла перейдет на "ласточкино" - косое и наконец доберется до полностью отклоненного назад, которое превратит машину в стремительную крылатую ракету.

Полет - это мгновения радостного творчества! Но чаще всего опытного летчика лимитирует не сам полет на новой машине, а время, нужное на ее изучение, и собственное здоровье... Сохатому нужен новый самолет и сам по себе, и для того, чтобы сличить его с ранее освоенными машинами. И в этом он видит не только проявления естественного личного интереса к познанию нового, но также и служебный долг. Таков уж почетный и трудный удел командира: первому облетать новую машину, чтобы на себе исследовать новые сложности, подсказать подчиненным, как действовать, предупредить возможные ошибки. Это наиболее рациональный метод летного обучения, позволяющий пилотам быстрее "стать на крыло".

Первопроходцам всегда бывает трудно. Непросто и командиру. Но он обязан знать и уметь больше, чем его подчиненные. Иначе какой же он командир!

Иван Анисимович глубоко был убежден в том, что каждый истинный летчик всегда хочет взлететь на новом самолете. И в этом пилоты похожи друг на друга. Но жизненные обстоятельства не всегда позволяют им выполнить задуманное. Созданные трудом докторов параграфы норм здоровья могут разрешить, а могут запретить летчику полет на новом самолете. Например, у меня есть опыт и знания, необходимость и желание, но может не хватить здоровья, и самолет уйдет в воздух с другим пилотом... Между прочим, нельзя исключать и другой вариант: у летчика есть все, за исключением желания. И в этом случае машина для него, как пилота, никакого интереса уже не представляет - он не захотел войти с ней в непосредственный контакт, чтобы лично прочувствовать все ее достоинства и недостатки.

Но жизнь не терпит верхоглядства. И если командир не полетел на новой машине, пусть даже не по своей вине, то позже он будет мучиться от сознания неполноценности личных суждений о ней при разговорах с пилотами, и невозможно будет ему избавиться от постоянной настороженности, а может быть, и какой-то стеснительности в определении программы полетов. Холодок отчуждения, глубоко скрытая, подчас даже неосознанная ирония могут появиться в ответ на указания командира, если тот сам не летает на машине, которую поднимает в воздух его подчиненный.

* * *

Сегодня генерал Сохатый взлетает уже в третий раз!..

Каждый новый полет начинается разбегом, точно так же, как и всякий новый день - рассветом. Благодаря мощности двигателя длина разбега самолета сокращается до короткого прыжка - быстро нарастающая скорость выталкивает машину в небо. Чтобы не мешать самолету разгоняться, Сохатый торопливо убирает шасси, закрылки и переводит машину на косое крыло, специально созданное для скорости. Теперь истребителю ничего не мешает, он рвется вперед, грозясь обогнать шум полета. И чтобы не выскочить на звуковую скорость у земли, Иван Анисимович задирает машину, ловит находящееся в зените солнце в лобовое стекло фонаря и уходит вверх. Конечно, можно и уменьшить резвость самолета выключением форсажа двигателя, но этого не хочется делать: Сохатый настроился на короткий полет в зону, а перед пилотажем надо подработать топливо, облегчить машину и разгрузить таким образом крыло. Может быть, это не очень по-хозяйски, но иногда приходится выпускать воздушные тормоза для создания большего сопротивления воздуха полету и забрасывать самолет форсажем на километры вверх, чтобы избавиться от лишнего веса. После чего можно начинать любые, самые сложные эволюции.