Владимир Москалев - Варфоломеевская ночь

• Название: Варфоломеевская ночь
• Автор: Владимир Москалев
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5279-6

1572 год. Жестокое противостояние между гугенотами и католиками достигло своего апогея. В ночь на 24 августа Париж захлебнулся в крови — французы резали французов. Традиционно принято считать, что Варфоломеевская ночь была спровоцирована Екатериной Медичи, матерью французского короля Карла IX с подачи своих итальянских советников вроде Альбера де Гонди и Лодовико Гонзага. Резня произошла спустя шесть дней после свадьбы сестры короля Маргариты с протестантом Генрихом Наваррским, в связи с которой многие из самых богатых и видных гугенотов собрались в преимущественно католическом Париже, и спустя всего два дня после неудачного покушения на адмирала Гаспара Колиньи, военного и политического предводителя гугенотов.

Автор предлагает свою версию этого трагического события. «Варфоломеевская ночь» является непосредственным продолжением романа «Екатерина Медичи».

---

— Честное слово, вы меня удивляете, граф. И с чего это вдруг пришло вам в голову? Разве вы не слышали мнений королевских врачей и самого Амбруаза Паре?

— Королевские врачи слишком дорожат шкурой, чтобы болтать то, чего не следует.

— Да вряд ли они и догадались в чем тут дело, — поддержал Монтгомери Телиньи, зять адмирала. — Все их лечение сводилось к тому, чтобы выполнять предписания Амбруаза Пape, и ссылались они только на его авторитет.

— Но его-то слова вы слышали? Ему-то вы верите? — не сдавался Колиньи.

— Я не верю уже ничему, — мотнул головой Телиньи, — но, клянусь добрым именем моей повелительницы, что если этого королевского хирурга прижать, как следует, то он расскажет нам страшную тайну, которую знают только он и отравитель. И я согласен с Монтгомери, что дело здесь нечисто, и нам следует держаться вместе и быть настороже.

— Сошлитесь еще на утверждение королевы-матери, будто во всем виновата простуда. Вот уж кому нельзя верить, — сказал Монтгомери.

— Не согласен с вами, — возразил адмирал. — Король любит меня и называет отцом, мы готовим план повторного вторжения объединенных католико-протестантских войск в Нидерланды; король согласен, что лучшее средство прекратить войну внутри страны — это заставить французов обнажить оружие против внешнего врага.

— Вы имеете в виду испанцев? Как бы не так, проговорил Ларошфуко. — Королева-мать не станет ссориться с зятем, пусть и бывшим, из-за каких-то захватнических идей, которые, и уверен, она считает бредовыми.

К тому же, господа, вопрос о браке английской королевы герцогом Алансонским еще не решен, — добавил Конде, — и она уже против расширения границ за счет вторжения во Фландрию. Она не хочет видеть нас там; это губительно для ее торговли. Договор о сотрудничестве и взаимопомощи между двумя королевствами, который привез Монморанси из Англии — всего лишь бумага, которая ничего не значит. В случае опасности она затаится, но предложит, тем не менее, свою помощь, которая, как обычно, так никогда и не придет.

Конде был прав. Елизавета мечтала стравить друг с другом две великие державы на территории, занимаемой Нидерландами. Ослабев в этой борьбе, оба титана не будут страшны ее маленькому, обособленному от всех, защищенному только морем, государству. И чего уж она явно не хотела видеть — так это французов во Фландрии. Если это случится, ее министрам даны были указания известить герцога Альбу о ее немедленной помощи ему. Испания была для нее предпочтительнее Франции.

— Она зорко стережет границы острова, которому нужны собственные форпосты в Европе. Что если предложить ей Кале? Этот порт явится весьма важным стратегическим пунктом для войск, которые она при необходимости сможет направлять на континент. Об этом написал мне ее министр лорд Лестер. Перед таким свадебным подарком от Алансона она бы не устояла, а это значит, что она стала бы нашей верной союзницей в борьбе против Испании. Надо подать эту мысль королю, думаю, со мной согласится и его мать. Если же она будет против, Карл не станет слушать ее, он сделает так, как скажу ему я, потому что он любит меня и доверяет.

— Вы уверены?

— Уверен ли я! Еще бы! Да ни один королевский совет не обходится без меня, а когда он заканчивается, король запирается в покоях, и мы вдвоем, тайком от его матери, разрабатываем планы будущей войны.

— Мотивы, которыми руководствуется Карл, вовсе не те, какие вам представляются. Он мечтает утвердить себя, — продолжал Монтгомери, — стать выше младшего брата, который ему ненавистен; я сразу это понял, понаблюдав за ним. Несостоявшийся брак Месье с Елизаветой Английской, в результате чего Карл лишился возможности навсегда избавиться от него, только усилил это стремление. В самом деле, имеет ли власть нынешний король? Нет — лишь слепой может не видеть, что младший брат похитил ее у него. Влияние? И это целиком и полностью у Месье. Друзья? У Анжу их много: Гизы, Филипп, весь католический мир. Карл одинок. Любовь ближних? Она досталась младшему брату, все любят только его — Алансон, Марго и, конечно же, его мать. Что же остается Карлу, как не увидеть в адмирале друга, союзника, отца, наконец, который поведет его к победе, славе, признанию заслуг как государя и полководца?

— Однако это помешало бы политике Екатерины Медичи, и она открыто высказала бы мне свое недовольство, — возразил Адмирал, — в связи с этим, что, бесспорно, послужило бы причиной ее враждебности по отношению ко мне, чего пока не наблюдается.

— И не может наблюдаться. Она, как курица, высиживающая птенцов, вынашивает мысль иметь снохой Елизавету, и ни за что не согласится в этих условиях враждовать с Колиньи[11].

— Этим моментом и надо воспользоваться для решительного наступления на короля. Он — самый сильный козырь в моей игре, который, прежде всего, имеет в этом свои собственные выгоды.

— И вы думаете, она позволит вам своевольничать, — задал вопрос Телиньи, — полагаете, что ей ничего об этом не известно?

— Карл не станет откровенничать перед матерью из страха получить кнутом по спине, — ответил Адмирал. — Он начал выказывать свою волю, он хочет стать полноправным и единым властителем в королевстве — так не будем ему мешать, тем более, что все это отвечает и нашим интересам.

— Вряд ли это не пойдет вразрез с планами Екатерины, а раз так, то затея ваша обречена на провал, ибо Карл попросту может оказаться лишней фигурой в ее игре.

— Повторяю, она в неведении; он не станет раскрываться перед ней из боязни, что своим вмешательством она разрушит его расчеты.

— Вы забываете, адмирал, что в этом дворце у всех стен, дверей и даже потолков имеются уши, и что при нынешнем дворе, чтобы быть хорошим политиком, надо быть искусным интриганом, — привел свои аргументы Телиньи. — Здесь не любят честных людей и при случае им всегда уготована западня, из которой им не выбраться.

— Не забывайте также про шпионскую и агентурную сети, которыми мадам Екатерина опутала всю Францию, — добавил Ларошфуко, — хотя, в общем-то, это одно и то же; ей посылают донесения о том, что происходит в каждом регионе не только королевства, но и всей Европы. А итальянка знает, что делать и смотрит глубоко в корень. Что перед ней король? Всего лишь жалкий щенок, который, как только она отчитает его за самоуправство, тут же подожмет хвост и станет лизать руку. А вы говорите о каком-то военном походе! Впрочем, действуйте, как хотите, но помните, что в случае неудачи король окажется и стороне, и вся вина ляжет на вас.

— Так думают все?

— Да, — отозвался Монтгомери. — Королева не одобрит плана повторного вторжения в Нидерланды, тем более что в случае победы вся слава достанется гугенотам, а этого уж она не потерпит[12].

Но адмирал был непреклонен, хотя и вспомнил, что Жанна говорила ему то же.

— И все же я постараюсь убедить короля отправить полки к Монсу для оказания помощи Нассау, пока «черный герцог» не вынудил его оставить город и не разбил его войско. Здесь вновь столкнулись враждующие партии, и мы не можем сидеть, сложа руки и ждать, когда Альба нанесет нам поражение. Уверен, будь жива королева Наваррская, она одобрила бы мой план.

— Который всем хорош для гугенотов, но неприятен для католиков, — заметил Монтгомери, — а потому советую вам, адмирал, опасаться дружеского расположения их вождей, которые сделают все возможное, чтобы не допустить вторжения войск адмирала Колиньи на территорию Нидерландов. Им выгодно будет, если Альба разобьет Ла Ну и Нассау в Мопсе — это сразу же уронит ваш престиж в глазах короля, и Алансона в глазах английской королевы. А потому еще раз предупреждаю вас: остерегайтесь!

— Чего же? — спросил адмирал.

— Предательства.

— Но король любит меня и сам увлечен идеей этой войны.

— Его-то и надлежит опасаться больше всего и не верить лживым речам. Жанна Д'Альбре уже поплатилась жизнью.

— Вы опять подозреваете отравление?

— Об этом догадываются все, и только ваши глаза будто заволокло пеленой, сквозь которую вы упорно не желаете ничего видеть, увлеченный идеей и обласканный лживыми речами Екатерины Медичи.

День смерти Жанны Д'Альбре был объявлен днем траура. Мрачные гугеноты держались кучками, бормотали молитвы и глухие угрозы в адрес католиков. Последние делали вид, что скорбят о безвременной кончине королевы Наваррской, но не надо обладать чрезмерной проницательностью, чтобы видеть неподдельную радость на их лицах — ведь теперь у религиозных врагов оставался один старый адмирал, а Бурбонские принцы еще зелены и не закалены в битвах за веру. Один из них к тому же в скором времени окажется под рукой у Екатерины Медичи, которая сделает все возможное, чтобы он стал католиком; этим она лишит протестантов вождя в лице принца крови. Не говоря уже, что теперь королевой Наваррской станет католичка Марго; не означает ли это еще одну победу папистов над еретиками?