Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

• Название: Не будите Гаурдака
• Автор: Светлана Багдерина
• Издательство: Журнал «Самиздат»
• Жанр: Фэнтези

Еженедельный прием населения Лукоморья по личным вопросам подходил к концу, когда в зал аудиенций уверенно спотыкающейся поступью вошел тот, кого царь Василий ждал и хотел увидеть меньше всего. На следующий день царский дворец был поднят по тревоге: ночью, а может, вечером, хотя, не исключено, что и днем, нелогично, таинственно и внезапно пропал младший брат царя, Иванушка. Красна душа-девица царевна Серафима, супруга потерявшегося Ивана, и Масдай, старый ворчливый ковер-самолет, стряхнув назойливых придворных и нафталин, срочно вылетают на поиски. Предстоит ли им спасти Белый Свет, или снова стать посмешищем Пяти Родов — наследников Выживших, изгнавших тысячу лет назад полубога-полудемона Гаурдака из их мира?

---

— Сообщи, зачем пришла, — снова нахально проигнорировали адресованные ему слова губы.

Пока Сенька думала, относятся ли сии слова к ней, или к пробелам в грамматике металлического ротового аппарата, отряг положил свободную от Масдая руку на рукоять любимого топора, набычился и прорычал:

— Это что у вас за варварский обычай — гостей у порога держать?! Или ты немедленно открываешь калитку без своих дурацких вопросов, или…

— …Нам придется поискать другой вход, — вежливо, но очень быстро договорил за друга Иван.

— А вам — другие ворота, — настырно подытожила Серафима.

— Да?.. — обиженно надулись губы и исподволь рассосались.

А на их месте также плавно сформировался оловянный глаз.

Он помигал, словно вымаргивая раздражающую соринку, прищурился близоруко и скоро перетек обратно в рот.

— Вы кого хотеть пришли? — задал он вопрос делений на семь повежливее по пятидесятибалльной шкале Этикета Семьдесят Пятого и даже попытался изобразить улыбку.

Улыбка получилась какой-то оловянной, но, как всегда говорил Иванушка, дорог не результат, а намерения.

— Нам срочно нужно видеть ректора, — сообщил лукоморец.

— Так бы сразу и сказать, — чуточку ворчливее, чем одобрил бы старик Этикет, произнесли губы.

Оловянная пластина снова выровнялась, и на ее поверхности из царапин и выщерблин сложилось изображение грузного плечистого старика в остроконечном колпаке, усыпанном полумесяцами и звездами, и с посохом. Он сидел в удобном кресле, откинувшись на спинку, и внимательно изучал толстенный фолиант, раскрытый у него на коленях.

Отряд терпеливо застыл в ожидании продолжения.

— Сейчас он тоже будет говорить, — вполголоса предположила Серафима.

— Дикие люди… — проворчал отряг. — Держат гостей на улице уже десять минут… Обед, поди, тоже на дорогу вынесут?

— Наверное, они просто очень заняты, — Иванушка попробовал найти оправдание такому вопиющему нарушению отряжского, а заодно и лукоморского, лесогорского и еще нескольких сотен протоколов приема гостей. — Представьте, сколько там студентов, все сейчас чему-то учатся, и всех надо проконтролировать, направить, охватить вниманием и заботой…

— На одного нашего Агафона сколько ее уходит — страшно подумать, — не выдержала и фыркнула в кулак царевна.

— Агафона? — с любопытством оторвал выжидательный взгляд от равнодушно-неподвижной картинки конунг. — Это ваш знакомый ученик южных волхвов?

— Ага, — кивнул Иванушка, расплываясь в теплой улыбке при одной мысли о совместно пережитых в прошлом году приключениях. — Самый способный, самый старательный, самый трудолюбивый и самый потрясающий ученик во всей школе!

— Это волхвы так про него говорят? — с уважением склонил голову набок Олаф.

— Это он сам про себя в письмах так пишет, — гордо проинформировала друга Серафима.

— Хм.

— И половина из этого — чистая правда.

— Которая половина?

— Про способного и потрясающего, конечно, — усмехнулась она. — Моя троюродная бабушка Ярославна, баба-яга, рассказывала, какое он тут землетрясение устроил по заказу на празднование Нового Года…

— Странные у этих шантоньцев обычаи, — озадаченно покачал головой отряг.

— Правда, ему поручили организовать фейерверк, а не землетрясение, — хихикая уже едва не в полный голос, продолжила царевна. — Но все говорят, что при этом искры по снегу бегали просто изумительные, залюбуешься!..

— Это хорошо, — апробировал Олаф.

— …И любовались бы в промежутках между толчками — всё равно полгорода на улицы от столов повыскакивало — если бы не начались еще и взрывы…

Иванушка прыснул, припоминая теперь и эту историю.

— Но он же хотел, как лучше! — согнав в лица усилием воли улыбку от уха до уха, принялся оправдывать друга он. — Денег магистрат выделил всего на три десятка бхайпурских огней, а требования выдвинули — как за три мешка золота, и профессора отказались делать праздничный салют сами, а передали заказ студентам. Вернее, тому студенту, который меньше всех запросил…

— Да ладно, ладно… — ухмыльнулся Олаф в непроходимые заросли первой рыжей бороды на физиономии. — Понял я уже все про вашего… Агафона…

— Что это ты про него понял? — насторожился Иван, готовый стоять за честь его премудрия насмерть.

— Что парень он — что надо, — одобрительно хмыкнул конунг. — И что Новый Год лучше праздновать с ним в разных городах. А еще лучше — в разных странах. Для надежности.

Лукоморец расслабился.

— А долго нам еще стоять? — задала резонный вопрос Серафима, которой созерцание величественной фигуры неизвестного чародея стало слегка надоедать.

— А в самом деле? — нахмурился Иванушка. — Кхм… извините… уважаемая… э-э-э… оловянная табличка…

Картинка, стертая металлическими губами, выгнувшимися в недовольную дугу, пропала.

— Твоя тут еще? Чего твоя говорить еще опять надо?

— Моя говорить еще опять надо, когда ректора сможем увидеть? — повторила на «бис» Сенька.

Изгиб из брюзгливого быстро превратился в удивленный.

— Твоя на него уже пять минут глазом смотреть, однако. Не насмотрелась, что ли? Не слепая? Еще показать?

И губы исчезли снова, освобождая место для изображения той же бородатой фигуры, но на этот раз уже в обществе проволочной модели Вселенной и подзорной трубы на треноге.

Олаф в оттенках эмоций оловянных уст разбираться не стал.

— Ты это издеваешься, что ли, варгов сын?!

Топор номер пять прыгнул в его кулак как по волшебству.

— Ах, ты…

Царевна и Иван отшвырнули багаж и дружно повисли у него на руках.

— Не порти чужое имущество!!! Мы в гостях!!!

— Давай лучше найдем того придурка, который эту штукуёвину придумал!!!

— Так это вам придется чуть не до Караканского ханства топать, — раздался сзади сочувственный голос.

Лезвие топора дрогнуло, и вместо того, чтобы разрубить оловянного привратника пополам, откололо от него лишь уголок и со звоном отскочило.

— Чего твоя говорить?.. — уточнил отряг, занося топор для нового удара.

— Это — дипломная работа Мамеда Шаман-оглы, — еще раз любезно пояснил тот же голос. — Значит, вам надо его искать. Если он всё еще жив, конечно.

— А что, у нас была большая конкуренция? — кровожадно ухмыльнулась Серафима.

— Кого-кого нам надо искать?..

Заинтересованный помимо воли, рыжий воин оставил на время свои кровожадные намерения по отношению к оловянному научному проекту неведомого студента и повернулся к говорящему.

Лукоморцы свисали с его предплечий как елочные игрушки.

— Добрый день, — вежливо склонил голову Иванушка и выпустил из рук стальную лапу Олафа.

— Здравствуйте, молодые люди.

Перед ними стоял высокий упитанный бородатый человек средних лет, судя по балахону и колпаку с фрагментом карты звездного неба — волшебник. Подмышкой он зажимал удочку, сачок и телескоп.

— Извините, пожалуйста, если помешал вашему благородному занятию, — галантно проговорил чародей. — Но дело в том, что эта… штукуёвина… как изволила абсолютно точно выразиться юная мадемуазель — диплом некоего Мамеда. И был выполнен лет триста пятьдесят назад, если не ошибаюсь. Тогдашнему ректору она показалась настолько забавной, что он приказал и впрямь повесить ее на воротах школы.

— Вы этого Мамеда знали?

— Нет, что вы. Просто его имя написано на обороте этой дощечки. Когда ее время от времени снимают для ремонта или восстановления…

— Ага, не я один такой! — мстительно обрадовался Олаф.

— …То на обратной стороне это имя еще можно разобрать. На самом деле вход в школу свободный.

— Свободный?.. — недоверчиво переспросила Сенька. — А если к вам сюда будет ходить кто попало с непонятно какой целью чего-нибудь стырить, например, пока никто не видит?

Незнакомый волшебник задумался.

— Нет, не будет. Местные, по крайней мере. Трех-четырех перманентных корпоральных трансформаций от паразитной магии хватило добрым жителям Мильпардона, чтобы навсегда запомнить и детям своим передать, что дело это не стоящее, гораздо безопаснее залезть в военный колледж или в гимназию укротителей хищников. И, кстати, когда в регистр наказаний города была внесена передача преступников в нашу школу для проведения студентами опытов нелетального характера, преступность в Мильпардоне упала практически до нуля самым неожиданным образом…

Голос толстощекого волшебника искренне звучал обижено.

— …А ведь на это ушло столько заседаний ученого совета, столько волшебнико-часов было потрачено на согласования с магистратом, разработку поправок, обсуждение возможных прецедентов, определение размера выплат компенсаций семьям на случай непредвиденных осложнений при эксперименте, стоимость пожизненного содержания в школьном тератобестиарии…