Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

• Название: Не будите Гаурдака
• Автор: Светлана Багдерина
• Издательство: Журнал «Самиздат»
• Жанр: Фэнтези

Еженедельный прием населения Лукоморья по личным вопросам подходил к концу, когда в зал аудиенций уверенно спотыкающейся поступью вошел тот, кого царь Василий ждал и хотел увидеть меньше всего. На следующий день царский дворец был поднят по тревоге: ночью, а может, вечером, хотя, не исключено, что и днем, нелогично, таинственно и внезапно пропал младший брат царя, Иванушка. Красна душа-девица царевна Серафима, супруга потерявшегося Ивана, и Масдай, старый ворчливый ковер-самолет, стряхнув назойливых придворных и нафталин, срочно вылетают на поиски. Предстоит ли им спасти Белый Свет, или снова стать посмешищем Пяти Родов — наследников Выживших, изгнавших тысячу лет назад полубога-полудемона Гаурдака из их мира?

---

Эссельте, как одинокая девица, получила отдельные апартаменты в первой трети разделенного на секторы дворца. Иван и Серафима — семейная пара — рядом. Оставшиеся апартаменты были отданы в безраздельное пользование холостякам.

Погасив прикроватные лампы, лукоморцы с блаженным удовольствием вытянулись на воздушной — без преувеличений — перине (Еще одном творении сулейманского отличника шантоньского ВУЗа), натянули покрывало и, не успев обменяться и парой слов, незаметно погрузились в блаженный сон.

Глубокий, но недолгий.

— Кттамходит?.. — рука Сеньки только метнулась к мечу, а заволоченные дремой глаза уже шарили по комнате в поисках цели.

— Это я…

— Ты? — меч вернулся в ножны, а рука с кольцом-кошкой вместо этого потянулась к огниву и лампе.

— Угу… — жалко кивнула Эссельте. — Я…

— Что случилось? — приподнялся на локтях Иванушка.

— Ничего… — расстроенно и сконфуженно проговорила принцесса. — Извините, я вас разбудила, да?..

— Извиняем, — вздохнула в ответ только на первую часть предложения Серафима. — Так что, ты говоришь, там у тебя случилось?

— Да ничего не случилось! — словно защищаясь, вскинула голубые глаза на царевну Эссельте. — Просто… я заснуть не могу…

— Нам бы твои проблемы… — зевнула во весь рот Сенька и потерла шершавой ладонью порозовевшие ото сна щеки. — Может, тебе книжку дать какую-нибудь почитать? Вань, поройся в своем багаже…

— Да нет, вы меня неправильно поняли! — поспешно воскликнула гвентянка. — Спать я хочу, очень, но… мне страшно.

— Страшно? — снова подскочил Иван, готовый по одному слову жалобы бежать и сражаться.

— Да нет, даже не страшно… я неверно выразилась… — неуверенно пожала обтянутыми голубым шелковым халатом плечиками принцесса. — Но как-то… не по себе. Мне постоянно кажется, будто по крыше надо мной кто-то ходит…

— По крыше? — тупо переспросила Сенька. — Но у нас ведь крыша куполом, я специально обратила внимание, когда сюда шли. Кто по ней может ходить? Летучие мыши? Совы?

— Не знаю… — на этот раз голос Эссельте прозвучал тихо и виновато. — Наверное, никто… это глупо, я понимаю… я сама эту крышу видела… Она круглая, как мячик… Но… Извините, я пойду…

— Ну, уж нет, — решительно вздохнув, встала с постели Сенька. — Вань, ты как одну ночь без меня поспать? Не забоишься?

— А ты куда?.. — не понял спросонья лукоморец.

— А я к Эссельте перебираюсь — вдвоем бояться веселее! — подмигнула ему царевна, подхватила с полу меч и коллекцию метательных ножей, сунула ноги в курносые парчовые тапки и направилась к опешившей гвентянке. — Пошли, Селя. Если у тебя там такая же кровать, как у нас, то мы на ней все вшестером поместились бы, а уж вдвоем-то как-нибудь до утра перекантуемся.

— Спасибо, Сима! — озарилось счастливой улыбкой лицо принцессы. — Я тебе очень благодарна! А то спать хочется — даже голова не соображает, а одной… жутковато…

— Ничего, бывает вдали от дома, — утешающее похлопала ее по руке царевна. — Это нервное. Ну, вот сама подумай: чего нам тут, посреди калифского дворца, при такой толпе охраны и маге с красным дипломом, бояться?

— Нечего? — нерешительно предположила Эссельте.

— Правильно! — довольная понятливостью принцессы, воскликнула Серафима. — Поэтому пойдем досыпать и ни о чем не думать. А ты, Вань, дверь за нами закрой и сундуком подопри. И меч рядом с рукой положи. А лучше на себя ремень нацепи. И народ предупреди.

— О чем?

— Не знаю. Чтобы просто начеку были.

— Это еще зачем? — вытаращил глаза царевич.

— На всякий случай, — резко отбросила смешки и шуточки и очень серьезно проговорила Сенька. — Потому что самые большие пакости случаются именно тогда, когда их не ждешь.

Большая пакость подкралась, как это водится, незаметно.

Сначала пол под постелями трех холостяков, упившихся на пиру коварно-сладким тарабарским вином подобно трем поросятам, еле слышно завибрировал.

Иванушка, после отбытия супруги добросовестно пошедший предупреждать друзей непонятно о чем, да так с ними и оставшийся, в полусне приподнял голову и чуть приоткрыл глаза.

Что это?

Где-то невдалеке скачет конница?

Идет тяжелогруженый караван?

Ремонтные работы?

Или приснилось?..

Он замер, затаив дыхание, положил руку на рукоять меча и чутко прислушался.

Всё было спокойно.

Шелестел за окнами листвой залитый луной сад, томно высвистывала шлягер этого лета романтично настроенная птичка, наперебой, но монотонно скворчали цикады…

Пол…

Пол был на месте, и вел свою тихую половую жизнь, оставаясь исполнительно на месте, выбранном для него однажды архитектором — внизу, под коврами, ровный, мраморный, надежный и неподвижный.

Почудилось?..

Скорее всего…

Умеет всё-таки Сеня напугать, тень на плетень навести… Иди туда, не знаю куда, бойся того, не знаю чего… Хорошо еще, что хоть ребят не разбудил — а то объясняй им как дурак, что, да почему, да по какому случаю… Что мы — правителя Сулеймании первый день знаем? Чего его бояться?.. Странный он какой-то, конечно, но так кто из нас не странный? «Норма — это аномалия, поразившая большинство», сказал однажды Бруно Багинотский… если ничего не путаю… Кстати, хорошо, что калиф Ахмет нас не узнал… А то неловко бы было… как-то… перед ним… мне, по крайней мере… за прошлое лето… Ну, да ладно… прошло и прошло…

Иван вздохнул сонно, перевернулся на другой бок, подсунув под голову пару ускользнувших было от исполнения прямых обязанностей пухлых подушечек, в изобилии водившихся на устланном коврами полу, недовольно поправил ткнувшийся под ребра рукоятью меч и снова заснул — быстро и без сновидений.

И так и не услышал, как через несколько минут на него одновременно с новым подземным толчком упала часть потолка.

— …что это, что это, что это, что?!..

— Хель и преисподняя!!!..

— Землетрясение!!!..

— Агафон?.. Агафон, ты где?!..

— Масдай, где Масдай?!..

— Ай!!!..

— Здесь, под колонной!!!..

— Берегись!!!..

Очередной кусок потолка, повисший было опасно на арматуре, под новый толчок с грохотом и пылью обрушился вниз, с треском и грохотом дробя деревянные помосты и обдавая бестолково мечущихся под градом осыпающихся камней и лепнины в поисках друга и ковра Олафа и Кириана.

— Масдай, я ид… Гайново седалище!!! — растянулся бард на полу, усыпанном разными по размеру, но одинаковыми по наносимым телесным повреждениям фрагментами старинной сулейманской архитектуры, и вдруг ощутил под щекой что-то мягкое и теплое.

— Агафон? — испуганно и быстро зашарил он руками по находке. — Живой?..

— Живой?..

— Не знаю!.. Сюда, скорее!!!..

Отряг поднатужился, яростно крякнув, с силой выдернул из-под резной капители Масдая и с проклятьем повалился на спину: земля снова вздыбилась у него под ногами, словно загорбок раненого кита, и часть стены, отделявшей их апартаменты от сада, хрустнула, надломилась посредине, будто плитка шоколада, и с оглушительным грохотом обрушилась внутрь, поднимая плотные клубы пыли.

— Олаф, помоги!!!.. — откуда-то из непроглядной мглы пронзительный вопль менестреля взвился стрелой к ночному сулейманскому небу. — Помоги мне!!!..

— Х-хел горячий… — скрипя зубами от боли в пересчитавшей все осколки и обломки спине, взревел конунг, вскочил и, прикрываясь рукой и Масдаем от камнепада с умирающего потолка, бросился на голос.

— Ты где? Ты где? Ты где?..

— Мне плечо зашибло… — неожиданно простонал Кириан прямо у него под ногами, и отряг едва не свалился, изгибаясь и балансируя, чтобы не наступить на товарища. — Положи его сам… Вот он…

Олаф бросил Масдая на усеянный битым камнем пол и подхватил на руки неподвижное безмолвное тело, полузасыпанное грудой кирпича и штукатурки.

— Давай, малый, давай, кабуча, держись…

Лунный свет сквозь остатки изуродованной крыши упал на лицо раненого, и Олаф ахнул.

— Иван?!.. Откуда… А где Серафима? И Эссельте?..

Очередная судорога земли бросила его на обсыпанного камнями Масдая, отшвырнула поэта кубарем в сторону, в груду строительного мусора, и низвергла рядом с ним с ужасающим грохотом стену, разделявшую покои.

— Олаф, здесь еще… — донесся справа, почти сливаясь с рокотом следующего подземного толчка, звенящий на грани истерики голос гвентянина, но грохот оставшегося без опоры потолка, беспорядочной лавиной камня устремившегося к земле, напрочь заглушил его слова.

— Масдай, ищи его!!! — проревел северянин, и ковер, словно очнувшись от шока, взвился вверх и стрелой метнулся туда, где несколько мгновений назад оборвался отчаянный крик.

— Здесь!!! — остановился он так резко, что конунг свалился на бок и едва не перелетел через край вверх тормашками.