Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 149

• Название: Цифровой журнал «Компьютерра» № 149
• Автор: Коллектив Авторов
• Жанр: Прочая околокомпьтерная литература

ОглавлениеИнтервью

Валерий Тельнов (ИЯФ СО РАН) о бозоне Хиггса Автор: Алла Аршинова

Терралаб

Новое поколение нетбуков Acer и Packard Bell Автор: Ника Парамонова

Колумнисты

Василий Щепетнёв: Освобождение Автор: Василий Щепетнев

Дмитрий Вибе: А вы уже закупили спички и соль? Автор: Дмитрий Вибе

Кафедра Ваннаха: Сланцевая передышка Автор: Михаил Ваннах

Дмитрий Шабанов: Вперёд, к эпигенетическому будущему! Автор: Дмитрий Шабанов

Голубятня-Онлайн

Голубятня: Хоть бы что-нибудь еще… всё не так, как надо! Автор: Сергей Голубицкий

Голубятня: Касталийский мираж истории Автор: Сергей Голубицкий

---

Столица будет действовать как обычно. Жать и давить, давить и жать. Но тут даже не математика — арифметика. Аффинажный цех даёт двенадцать золотников русина в сутки. Второй цех никак не откроется, да и откроется, толку чуть: где для него взять руду? Решения о расширении добычи русина приняты на самом верху, указ подписан Императором, вот только месторождение о том не знает, новых жил не показывает. Можно и тысячу, и десять тысяч человек под землю послать — никакой уверенности, что обернётся отдачей, нет. И ведь пошлют, непременно пошлют, но раньше будущего лета не получится. До будущего лета дожить нужно. А фунты требуют сейчас. Сверхсрочно.

На жилу кричать бесполезно, да и уговаривать тоже не больно удаётся. Остаётся надеяться на чудо.

Чудо зовется гнездом. Скоплением русиновых самородков. Основатель рудника, Всеволод Николаев, разом добыв семь с половиной фунтов, получил прозвище «Всеволод — Большое Гнездо», монаршую благодарность и графский титул в придачу.

Елене очень хочется вернуться в Петербург графиней Ларионовой. А ему — просто вернуться в Петербург. Чья мечта смелее?

Ларионов обошёл показной стол, разглядывая макет рудника. Рудник с высоты птичьего полёта. Но редко летают здесь птицы. Очень редко. Сюда только за смертью птицам прилетать.

- Виктор Иванович, доктор Хизирин пришёл, — доложила Софочка. Он ей так и наказал: придёт — доложить сразу, не выдерживать Хизирина в приёмной ни минуты лишней. Нет их, лишних минут. Но сейчас пожалел: пусть бы подождал лекарь часок-другой, глядишь, и легче бы стало.

Да вряд ли. Не станет.

- Проси, — сказал он, усаживаясь за рабочий стол.

Хизирин, видно, робел. Лицо бледное, глаза бегают, пальцы сжаты в кулачки, чтобы не видели, как дрожат.

- Проходите, проходите, — Ларионов даже не сделал вида, что привстаёт. — Я вас вызвал по поводу июльского доклада. Вашего июльского доклада.

- Да-да, — нервно ответил Хизирин, если бессмысленное «да-да» можно считать ответом.

- Значит, вы предлагаете сделать упор на детях?

- На рудовидцах, — поправил доктор.

- Есть разница?

- Практически нет, — признал доктор. — Впрочем, если расходовать ресурс экономно, дети, по крайней мере их часть, станут взрослыми, и тогда на руднике будут полноценные совершеннолетние рудознатцы.

- Но почему дети способны чувствовать руду, а взрослые нет?

- Взрослые в рудник попадают уже взрослыми. Навыки же рудовидения развиваются до десяти, много — до четырнадцати лет. Один рудовидец стоит дюжины рудокопов. А если использовать его возможности по максимуму, то и дюжины дюжин.

- Почему же не используем? — спросил как бы невзначай Ларионов.

- Интенсивность рудовидения напрямую зависит от дозы облучения. На максимуме рудовидец протянет от силы две недели, после чего заболеет, и заболеет невозвратно. Поэтому и нужен постоянный приток молодняка — детей лет семи-восьми. Без родителей. От родителей одни хлопоты. Тогда удастся с уже существующих разработок получить русина вдвое, если не втрое. Без капитальных затрат.

Ларионов слушал внимательно, хотя ничего нового Хизирин не говорил. Но прежде это была теория, причём теория, никем не одобренная. Сегодня же...

- Вот вы, доктор Хизирин, беретесь на практике доказать, что ваш проект — не уловка, направленная на отвлечение ресурсов Российской Империи, а, напротив, идея, ведущая к преумножению добычи важнейшего стратегического материала? — сказал он нарочито официально.

- Мне нужны полномочия, — ответил доктор.

- Будут вам полномочия.

- И... Ведь неизбежен, просто обязателен расход материала.

- В этом-то ведь и суть вашего предложения: жизнь в обмен на русин? — Ларионов решил обойтись без околичностей.

- В этом, в некотором роде, суть любого горнодобывающего промысла, — расхрабрившись, ответил доктор. — Только моё предложение гарантирует, что ресурс, или, если вам угодно, жизнь, детская жизнь, будет потрачена не зря, а обернётся золотниками, нет, дюжинами золотников, а при особых условиях — фунтами добычи.

- Чем — гарантирует?

- Что?

- Вы сказали, что ваше предложение гарантирует. Так вот я спрашиваю, чем, собственно, оно гарантирует.

- Мой опыт, мои исследования, наконец, моя жизнь — вот гарантия.

Жизнь Хизирина Ларионов не ставил ни во что. Но вот опыт, исследования... Что есть, то есть. Ведь и попал сюда из столичного университета Хизирин именно за исследования. Сколько тогда нашли скелетов в подвале лаборатории — девять, десять? Другого бы четвертовали на площади, а Хизирину сошло с рук. А что он здесь, так ведь и Ларионов здесь, при этом его, Ларионова, руки чисты совершенно, да и формуляр безупречен.

- Пусть так, — согласился вдруг Ларионов. Это для Хизирина вдруг, для себя же Ларионов согласился, как только ознакомился с шифрограммой. — Поручаю рудовидцев вашему попечительству с этой минуты. Мне... Нам нужно за две недели добыть не менее четырёх фунтов русина. Лучше самородного. Результат оправдает любую цену. Но если результата не будет...

- Будет, — обыденно, как равному, ответил Хизирин. — Приказ, полагаю, уже готов?

- Возьмёте у секретаря, — ответил Ларионов, давая знать, что дальнейшее пребывание доктора здесь излишне.

После того как за Хизириным закрылась дверь, Ларионов открыл форточку: ему казалось, что сам воздух в кабинете стал ядовитым. Достал из ящика стола полуштоф крепкой «горной» водки и плеснул на ладони, хотя Хизирина он не касался и мизинцем. Потом наполнил рюмку — большую, железнодорожную. Покамест не граф, сойдёт и водка.

3

Не хуже вчерашнего нынешний день, нечего роптать. Урок десятидневный исполнили, лишку дали, чего ж ещё? Кашель вот только пригрызся, не отвяжется. Ничего, теперь, после обхода, дух перевести не грех.

Архипыч сел на табуретку, специальную, большаковскую. Никто из артельщиков садиться на неё не смел, да и некогда простому артельщику на табуретах рассиживаться. Артельщику положено руду рубить. Вот выйдет кто в большаки, тогда пожалуйста, сколачивай табурет и сиди.

Телефон зажужжал негромко, но требовательно. Ещё бы не требовательно!

Архипыч поднял трубку:

- Пятая артель на связи.

- Слон на коновязи. Архипыч, слушай внимательно, повторять некогда: кровь из носу, а нужно гнездо.

- Шутки шуткуешь, Павел Кузьмич, — но было ясно, что слова о гнезде не шутка. Павлуха никогда не шутил насчёт добычи, потому и стал верховодом.

- Значит, так: покуда гнезда не найдёте, наверх не подниметесь. Таков приказ. Еду, чай получать будете по полной. Даже табак спустим. Но без гнезда вам неба не видать.

- Это за что ж пятой такая честь?

- Почему пятой, всем.

- Всем, значит...

- Ты, Архипыч, раньше времени не умирай. С мальцом своим поработай как следует, он и найдёт.

- А то я не работаю.

- Я ж говорю — как следует. Сейчас вас, большаков, у подъёмника соберут, и Хизиря будет лекцию читать, как выжать камень досуха. Мальца, значит. Пусть хоть загнётся, но прежде укажет гнездо — такая команда. Ясно?

- А как же потом?

- Не будет гнезда — не будет и потом. А найдёшь — так бабы новых нарожают.

- Наши бабы да от нас никого никогда не родят.

- А при чём тут мы? Велика Россия, и баб, и мальцов хватает. В общем, хочешь, жди Хизирю, а хочешь — не теряй времени, оно, время, теперь против тебя... — и верховод оборвал связь.

Архипыч опять сел на табурет — оказывается, во время разговора ноги сами его подняли. А вот теперь ослабли.

Он ждал чего-то подобного давно. Что давно, всегда. Может, новых рудокопов везут, и нужно от старых срочно избавляться. Или просто решили, что умирающих коняг не грех и настегать перед смертью, авось, чего и напашут. Но чтоб мальцов, рудовидцев точить — того прежде не было. Они и без того гаснут быстро, редко до пятнадцати кто доживал. Что артели без рудовидца делать? Разве и правда новых с материка навезут?

Русин, что из руды добывают, на чудо-оружие идёт. Как наделают чудо-оружия вдоволь, так и одержание наступит. Победим супостатов, тут и заживём. Да только побеждаем, побеждаем, а конца-краю войны нет.

Да не о том сейчас думать нужно. Сейчас нужно гнездо искать. Сказал же Павлуха: дело — табак, значит, хоть на что решайся, лишь бы выжить на этот раз.

А и выбора-то никакого нет. Бросать добытую руду мальцу в каморку, чтобы чёрного снега побольше в воздухе стало. Чёрный снег, понятно, убивает, но и глаза открывает мальцам широко. А мы мальцу молока дадим, мяса, всё ж лучше будет. Да он у нас ушлый, гнездо, если оно есть, быстро найдёт. А оно есть, оно непременно есть!

Архипыч покинут табуретку, подошёл к каморке, где сидел малец. Каморка-то и без того непростая, рядом с жилой проходит. Потому малец и видит хорошо. Другое дело, что им, мальцам, всего три часа положено сидеть здесь, их нарочно отдельно от рудокопов спускают, на середине смены. Такое указание было. А если шесть, или даже восемь часов... А если два, три дня?