Эрик Рассел - Оса

• Название: Оса
• Автор: Эрик Рассел
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-88132-007-7

---

— Есть у меня один приятель, — начал Скрива, — он тоже охоч до денег…

— Ну и что?

— Он тюремщик, — подчеркнуто произнес Скрива.

Моури, повернувшись вполоборота, впился в него глазами.

— Ближе к делу, Скрива. Что он может и сколько хочет?

— Так вот, — растягивая слова, начал Скрива. — Он мне сказал, что Гурд сидит в одной камере с двумя нашими старыми знакомыми. Их пока еще не пропустили через мельницу, но это — пока. Нашему брату дают там некоторое время пообтереться, пораскинуть мозгами, потом, говорят, все колются, как семечки.

— Обычная механика, — кивнул Моури. — Сначала ломают дух, затем уродуют тело.

— Да-да, именно. Соко! — ругнулся Скрива и продолжил: — Значит так, пытают не в тюрьме, а в камерах Кайтемпи. Порученцы по мере надобности наведываются в тюрягу и увозят очередную партию для обработки. Через несколько дней — обратно, если не помер, конечно, под ножом. Ну, там, свидетельство о смерти и все такое… Порядок они любят.

— Дальше.

— Дальше? Дальше все просто. Приятель мой может сказать номер камеры, где сидит Гурд, место ее расположения, время визитов Кайтемпи и другие особенности. А самое главное, — Скрива сделал многозначительный жест, — он обещал достать официальный бланк на освобождение. — Скрива помолчал. — Сто тысяч, он хочет сто тысяч.

Моури от такого аппетита присвистнул.

— Да, малый — не промах! Ты считаешь, что Гурда стоит вызволить?

— Ага.

— Вот уж никак не думал, что ты так любишь своего братца!

— Хм, по мне, так пусть гниет. — Рот Скривы расплылся до ушей. — Он туп, как дерево. Сколько можно с ним цацкаться?!

— А, ну вот и славно, — откликнулся Моури. — Пусть себе гниет, а я сэкономлю сто тысяч.

— Но! — встрепенулся Скрива. — Но…

— Что но?!

— Гурд и те двое могли бы неплохо повкалывать на вас, я думаю…

— Хватит темнить, говори начистоту!

— Гурд, — поник Скрива, — слишком много знает. — Он поднял на Моури жалобные глаза. — Что для вас сто тысяч?!

— Достаточно, чтобы не выбрасывать их на ветер, — резко сказал Моури. — Прекрасно я буду выглядеть, вывалив тебе такую сумму! Да и за что?! За столь бесценные сведения?! Подумаешь, Гурд за решеткой! Мне от этого ни жарко ни холодно. Хотя, еще и это надо проверить.

Скрива помрачнел.

— Вы мне не верите?

— Доказательства! Где доказательства?

— Может, мне организовать экскурсию в тюрьму? — съязвил Скрива. — Вы жаждете очной ставки с Гурдом?

— Дошутишься. Сколько за тобой преступлений? Пятьдесят? Больше? Неизвестно еще, кому надо трястись перед Гурдом! Что он знает обо мне? Скорее его язык превратится в помело, чем он скажет про меня хоть одно стоящее слово! И заруби себе на носу — я трачу деньги только на собственные нужды, до твоих забот мне дела нет.

— Так значит — ни гульда?

— Смотря на что. Я не сорю деньгами, но и не берегу на старость.

— Я вас не понимаю.

— Скажи своему гульдолюбцу-тюремщику, что за бланк я даю двадцать тысяч, и то лишь после того, как буду держать его в руках. Это — раз. Во-вторых, оставшиеся восемьдесят тысяч он получит, как только Гурд с дружками окажутся на воле.

Смесь самых разных эмоций отразилась на лице Скривы — удивление и недоверие, благодарность и злоба.

— А что, если он не пойдет на ваши условия? — спросил он.

— Придется ему до конца дней прозябать в бедности.

— Но как мне убедить его, что он получит обещанное?

— А зачем убеждать?! Там и проверим, насколько сильно он любит деньги.

— Как бы он не предпочел остаться нищим.

— Вряд ли. Практически он ничем не рискует. Так, самую малость. И это ему прекрасно известно.

— Почему?

— Что почему?

— Почему он не рискует?

— Потому что, если нас схватят и даже если выйдут на твоего надзирателя, то, помяни меня, он скажет, будто специально подсунул бланк, дабы нас взяли с поличным. Итак, получается, что он и на этом хорошенько нагреет руки: двадцать тысяч — за бланк, пять законных — за твою голову, пять — за мою, итого — тридцать тысяч. Арифметика!

— У-ух, — выдохнул Скрива, в глазах его засквозило беспокойство.

— Но при этом, — разошелся Моури, — он потеряет семьдесят тысяч. Согласись, разница ощутимая, особенно для помешанного на деньгах. Я полагаю, эта сумма вполне гарантирует преданность твоего субъекта.

— Да-да, — обрадованно подхватил Скрива.

— Зато потом, — распалясь, продолжал Моури, — когда денежки окажутся у него в кармане, нам надо будет уносить ноги, как черту от ладана…

— Черт?! — опешил Скрива. — Ладан! Черт от ладана… — Он уставился на Моури. — Так говорят спакумы.

Моури понял свой промах, его прошиб холодный пот.

— Да, это так… — с трудом подбирая слова, стал оправдываться он. — Любой во время войны наберется всяких вражьих словечек, особенно у нас, на Диракте.

— A-а, ну да, на Диракте, да, — несколько успокоившись, проговорил Скрива и вышел из машины. — Поехал к тюремщику, надо поторопиться. Позвоните завтра.

— Позвоню.

До середины следующего дня Моури развлекался тем, что испытывал еще не апробированную на пертейнцах методику, которой его обучали в разведшколе. Работа была приятная и простая.

«Прежде всего, — говорили инструкторы, — вы обязаны дать жизнь оппозиции. Какая это оппозиция, реальная или мифическая, не имеет значения, главное, чтобы враг убедился в ее существовании.»

Это Моури выполнил.

«Во-вторых, вы должны посеять страх перед этой оппозицией, вынудить противника вступить в борьбу с ней.»

Так, и этого он добился.

«В-третьих, непременно надо заставить неприятеля действовать открыто, чтобы привлечь внимание общественности. Общественность тоже должна знать о наличии скрытой, мощной и уверенной в своих силах оппозиции.»

Ну что ж, и третий пункт налицо.

«Четвертый шаг за нами. Стремительным военным ударом извне мы разрушаем миф о непобедимости Империи и, таким образом, окончательно расшатываем моральный дух общества.»

Действительно, воздушный налет на Шаграм — явное тому доказательство.

«Пункт пятый — снова ваша работа. Это — активное распространение всяческих слухов. Как раз к этому времени народ дозреет, чтобы принимать на веру разные бредни. Да и не только принимать, но и распространять — тоже. Как известно, в пересказе сплетни ни в коем разе не умаляются, а наоборот. Так что хорошая байка с легкостью птицы облетит планету и взбудоражит не одну сотню простофиль. Но будьте очень разборчивы — не говорите с кем попало, не врите напропалую: если наткнетесь на фанатика-патриота, считайте, что ваша песенка спета.»

Что, как не центральный городской парк — излюбленное место отдыха сплетников и ротозеев, будь то на Джеймеке или на другом конце Вселенной. Именно сюда с утра пораньше и направил свои стопы Джеймс Моури.

На деревянных скамейках, словно воробьи, в утренних лучах солнца грелись люди, что называется, пенсионного возраста. Праздная молодежь предпочитала менее людные места в дальних закутках парка, вдали от глаз недремлющих полицейских, ибо не любила отвечать на идиотские вопросы типа: «Почему вы не на работе?»

Моури присоседился к пыхтящему, как паровоз, старику и занялся созерцанием истоптанной клумбы.

— Еще двух садовников забрали, — сопя носом, нарушил молчание старик.

— Забрали? Куда забрали?

— Куда-куда — в армию. Если так пойдет дальше, прямо не знаю, что станется с парком. Как ни крути, а уход за ним нужен.

— Да, работы здесь выше головы, — согласился Моури. — Но ведь и воевать кто-то должен.

— Война вечно на первом месте, — неодобрительно проворчал Сопун. — Давно бы ей пора закончиться, а все тянется и тянется. Последнее время я частенько задаю себе вопрос — когда конец-то?

— Больной вопрос, — вздохнул Моури в тон собеседнику.

— Не верится мне что-то, — меланхолично продолжал Сопун, — что все обстоит так прекрасно, как пишут в газетах. С чего иначе забирать садовников?!

— Лично я думаю, — доверительно промолвил Моури, — дела наши плохи. Даже не думаю, — он перешел на шепот, — а знаю.

— Откуда вы знаете? — Старик на мгновение перестал сопеть.

— Наверное, не стоит об этом говорить, да уж ладно — все равно, рано или поздно, всплывет на поверхность.

— Да-да, я вас слушаю, говорите. — Снедаемый любопытством, Сопун придвинулся ближе к Моури.

— Мой брат… — Моури помялся. — Мой брат вчера вернулся из Шаграма. Просто ужас, поверьте, просто ужас. Он рассказал… только это между нами…

— Да-да, продолжайте, пожалуйста.

— Дело в том, что он как раз-таки и не попал в Шаграм. Представляете, его не пустили в город. Армейский кордон в сорока денах от Шаграма развернул его обратно. Никого, никого не пропускают. Только по специальным пропускам: спасателей, врачей и, естественно, военных.