Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1995 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №05 за 1995 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Прочая научная литература

---

Теперь главная задача ложится на Василия Васильевича. Его 50 килограммов живого веса — это не мои 92, и лед должен выдержать наверняка.

Короткий инструктаж, напутствие, и Вася выходит на лед. Даже под его далеко не богатырским весом лед прогибается так, что смотреть на это жутко — ведь под ним около 4 километров воды, это больше, чем два наших часовых перехода...

Но глаза боятся, а руки, вернее ноги, делают. Через минуту Вася уже на противоположном берегу! Теперь дело техники. Перекидываем ему удлиненную репшнуром носовую веревку первых санок, другую веревку, прикрепленную к их корме, оставляем у себя. Первые санки медленно поползли к Васе.

Переправа заняла около полутора часов. Лед проламывался трижды. Вначале под Виктором Владимировичем, которого отправили на подмогу к Василию на разгруженных санях, потом под моими санями, окованными лопатами, которые просто прорезали эластичный лед, а напоследок и подо мной. Но это уже был последний рейс, и то, что по еле меня вместо мостика осталось месиво из мелко раскрошенного льда, нас уже не могло беспокоить.

Это была напряженная и красивая работа, где все действовали отлично.

До вечера успели сделать еще два перехода. Сидя в палатке, разгоряченные порцией глинтвейна, мы делились впечатлениями об этой необычной переправе до самого отбоя.

5 апреля. Вчера не дотянули до 83-го градуса всего 54 секунды. А сегодня Арктика преподнесла нам редкий сюрприз: ночью с дрейфом мы пересекли 83-ю параллель и теперь находимся на широте 83° 00" 16".

Ребята, кажется, осваиваются с тропежкой. Попробовал Андреич, немного потоптал снег Иван Федорович, но его мы быстро прогнали в хвост колонны. Подвиги и победы, даже над собой, здесь не нужны. От него с его травмой сейчас требуется совсем не это. Все должно быть рационально, грамотно и без надрыва.

Вчера немного потеплело, до минус 30 С, а сегодня вновь 37. Движение затрудняет глубокий рыхлый снег. Тропежка очень тяжелая. На последнем переходе, чтобы избежать необходимости барахтаться в глубоком снегу среди ледовых джунглей, воспользовались узкой «речкой» недавней трещиной, которая шла почти строго по нашему курсу.

Около часа все шло действительно просто замечательно, и мы без особого труда, боясь сглазить, шли по ровной поверхности молодого льда, сквозь невообразимый хаос, который окружал нас.

Словно по расписанию, ко времени остановки на ночевку, трещина сузилась и сомкнулась. Мы выбрались из нее на последнюю ровную площадку и ужаснулись тому, что предстояло нам преодолеть завтра...

Окончание следует

Владимир Чуков Фото Виктора Русского

Каждый рейс — последний. Часть I

Пятидесятый год мы празднуем нашу Победу в Великой Отечественной войне. Не одно поколение выросло за это время, и каждому последующему поколению суждено было знать о ней немного меньше, чем предыдущему.

Но, как бы годы не отдаляли нас от конца войны, какие бы перемены ни происходили на нашей земле, какие бы катаклизмы ни переживали мы, этот день 9 Мая оставался святым для нас, это — день вернувшейся с войны страны; день благодарения тех, кто добыл нашу победу, день поминовения тех, кто навечно остался на полях битвы.

Необычные приключения моряка торгового флота

Как и все мальчишки, в детстве я бредил морем. И вот одна история не выдуманная — просто потрясла меня. Она была напечатана в журнале «Вокруг света». Этот затрепанный двенадцатый номер за 1946 год я храню и по сей день. В нем я прочитал о приключениях молодого штурмана Евгения Лепке, который оказался в океане один, на обломке танкера, потерпевшего бедствие в Тихом океане.

С тех пор прошло много лет. Эта история то забывалась, то снова вспоминалась. Жив ли он? Если жив, то как сложилась его судьба? Не отвернуло ли его от моря плавание на обломке судна...

Будучи уже кинодокументалистом, снимая фильмы о моряках и парусниках, я пытался напасть на след той давней трагедии. «Евгений Лепке? — переспрашивали в отделах кадров различных пароходств. Нет, у нас не плавает...»

Как-то на Дальнем Востоке удалось, наконец, разыскать моряков, плававших с Лепке. «Лепке? В арктических конвоях мы с ним ходили. Веселый был парень, здоровый...» «Лепке? Ну да, помню, Женя Лепке. Мы с ним на «Ветлуге» из Штатов шли. Тяжелый был человек, неразговорчивый».

Спрашивал я о Лепке и в Керчи, и в Мурманске, и в Одессе. Один слышал, что Евгений Лепке погиб где-то в Атлантике, другой говорил, что Лепке утонул со всем экипажем возле самой Америки...

А потом произошло вот что. Снимали мы фильм о моряках торгового флота, плававших в войну в арктических конвоях, и в Калининграде, в пароходстве мне сказали:

— Да их почти не осталось, тех моряков, что в конвоях ходили. Но вам, кажется, повезло. Только что к причалу «Сормовский» подошел. Там капитаном — Евгений Николаевич Лепке. И в войну плавал, и тонул не раз. Правда, он не очень-то любит рассказывать об этом.

Услышав это имя, я не поверил своим ушам...

«Сормовский» стоял у причала. Капитан был на берегу.

— Посидите в кают-кампании, подождите, сказал вахтенный штурман.

Минут через пятнадцать дверь отворилась, и в кают-кампанию вошел капитан.

Невысокий, крепкий, стремительный — взгляд и фигура опытного боксера. Он крепко пожал руку, спросил, зачем мы здесь. Он чем-то был озабочен и, по-видимому, не склонен к длинному разговору.

— А-а... Конвои? Ну, это очень просто. Капитан все думал о чем-то своем. — В море все ясно и понятно. И нет там того, что не может быть неясно и непонятно. А вот после долгого пребывания в море человек попадает в такую обстановку на берегу, что не только рассказать, понять-то невозможно.

Вдруг капитан рассмеялся, и что-то удивительно знакомое появилось в его лице. Что? Это я понял потом.

— А, ладно... Правда, из меня плохой рассказчик... И нападения на конвой были настолько скоротечны, что, оказавшись в воде, не очень-то жаркой, почувствовал — вся память куда-то девалась. И не удивительно, что многие после таких происшествий попадали в психиатрическую больницу, ничего не помня о прошлом. Да и выглядели мы, когда нас вытаскивали из воды, прямо скажем, не как герои. И никто не спрашивал, хочешь ты или не хочешь идти потом в море. Просто направляли в отдел кадров — и кончено. И все тут. А в море размышлять некогда. Сутки заполнены вахтами, тревогами, наблюдением за воздухом, за горизонтом. А возникает опасность — бежишь к своему расчету, привязываешься к «эрликону» ремнями и все такое... И некогда думать, опасно или нет и не будет ли для тебя этот рейс последним. Вот, кажется, и все про конвои. А подробнее — заходите, вот адрес. — И он протянул визитку. — Недолго я буду на берегу. А вы в Москве разыщите Чудова Вадима Владимировича. Вот кто может рассказать. Замечательный парусный капитан. В войну ходил на торпедных катерах в тыл врага. У него и английские, и американские ордена, «Золотой Орел» за храбрость. Я был как-то в Москве, но не разыскал его. Времени было мало...

Капитана закружили береговые дела, стоянка оказалась короче, чем предполагалась, «Сормовский» ушел в рейс, и встреча наша отложилась.

Но за это время мне удалось разыскать капитана Чудова, командира торпедного катера, совершавшего невероятные по дерзости нападения на фашистские корабли. С его помощью я смог просмотреть и архивные материалы — рейсовые донесения, вахтенные журналы, приказы, распоряжения тех лет... 1942 год. И Тихий океан, и штормовая Атлантика, Карское и Баренцово моря, Карибское и Охотское воспринимались в документах одним Военным океаном..

Арктический конвой. Как романтично, мужественно, прямо по-джеклондонски звучит. Но только им, морякам торгового флота и кораблям охранения, предстояло узнать, что скрывается за этим.

А как сказочно назовут свои боевые действия немцы — операция «Вундерланд» — «Страна Чудес».

Арктический конвой в «Стране Чудес»... А это значит — по приказу немецкого командования «Днем, ночью, в шторм, в туман, во льдах, среди открытого океана, с неба, из-под воды, на воде — «Топить их всех!» А тех, кто спасается на шлюпке, на плоту, на обломке, — расстреливать в упор, подходить и не брать в плен никого, снижаться и расстреливать на бреющем полете. Топить их всех!

И теряли суда конвои. Из девятнадцати транспортов «PQ-13» погибло пять: из двадцати пяти судов «PQ-15» три ушли на дно. Конвой «PQ-16» атаковало сто восемь бомбардировщиков и торпедоносцев, и к исходу первого дня, 27 мая 1942 года, было потоплено шесть судов. В июле сорок второго произошло самое трагическое, самое мрачное конвойное сражение, «один из самых печальных эпизодов последней войны», по определению Уинстона Черчилля, — разгром каравана «PQ-17». 22 торговых судна из тридцати трех были потоплены. Две трети нужного для фронта груза пошло на дно — 123 тысячи тонн. Трагическим это сражение было еще и потому, что караван охраняло такое количество кораблей, какого никогда не было у конвоев, следовавших в Россию. Союзники уклонились от встречи с «Тирпицем» и «Адмиралом Шеером» — конвою был дан приказ отойти на запад, а каравану судов рассредоточиться и самостоятельно следовать в порты. Пароходы и люди стали беспомощными жертвами подводных лодок и торпедоносцев.