Вокруг Света - Вокруг Света 2006 №10

• Название: Вокруг Света 2006 №10
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Путешествия и география

---

Сезанн любил эти карьеры. Мальчишкой он с друзьями сбегал сюда из города и жил здесь днями, купаясь в расположенном неподалеку озере, смотрел сквозь просветы сосен на гору Сент-Виктуар. В зрелые годы он снял у одного из знакомых каменную хижину внутри каменоломни, в которой хранил свои художественные принадлежности и иногда ночевал, когда жара и усталость мешали ему вернуться в городскую квартиру. Эта хижина и сейчас встречает гостей. Она сложена из того же камня, что и все вокруг. Посещение карьеров Бибемю лучше всякого учебника по истории искусства показывает, как Сезанн придумал свою уникальную палитру: сочетание различных тонов охры и красного с синевой и зеленью. Его учителем была сама природа. В этом смысле он был даже не постимпрессионистом, а подлинным реалистом. Исследования показывают, что его колорит составлен на основе смешения очень многих тонов его любимых цветов. В целом он использовал шесть красных, пять желтых, три зеленых и три синих различных пигмента. Их неповторимое сочетание под рукой Поля Сезанна рождало именно его живопись —наполненную ароматом сухих сосен, теплом раскаленного камня и стрекотом цикад.

  

«Гора Сент-Виктуар над дорогой в Толоне», 1904 год.

Гора Сент-Виктуар: сюжеты длиною в жизнь

Так же как в личной жизни сюжет «отец—сын» становится для Поля Сезанна постоянным лейтмотивом, так и в творчестве он удивительно постоянен. С 1861 года художник начинает периодически жить в Париже, снимая здесь мастерскую и знакомясь с новыми явлениями в живописи. Казалось бы, ему открывается весь мир и он — провинциал — должен его покорить! Вместо этого он днями сидит в Лувре, копируя классиков. Его современники — барбизонцы и импрессионисты — давно уже забыли про музеи и работают на пленэре, стараясь уловить «впечатление» (impression), а Сезанна вдохновляют классицисты и романтики, Пуссен и Делакруа. От его раннего творчества осталось очень немного композиций и набросков на мифологические темы. Они показывают его неуверенность в себе, преклонение перед великими. Сезанн обретет себя только тогда, когда поймет, что смысл его работы в поиске нового видения природы как таковой. Где же он берет эту природу? Разумеется, в родном Провансе. Маршрут «Париж — Экс» становится для него также постоянным.

  

Современный вид окрестностей горы Сент-Виктуар

Он возвращается сюда из лета в лето, бродит по карьерам Бибемю, обходит гору Сент-Виктуар, посещает маленькие городки и деревни вокруг, насыщается образами местной природы, концентрированными, наполненными энергетикой. Его пейзажи Прованса залиты солнцем. «Меня всегда влекли к себе небо и безграничность природы... — писал Сезанн. — Я вдыхаю девственную чистоту Вселенной. Меня мучит острое ощущение оттенков. Я и мое полотно — мы одно целое. Я прихожу на мотив и теряюсь в нем. Солнце мягко пронизывает меня, словно далекий друг, который подогревает мою разнеженность, оплодотворяет ее. Мы даем всходы». Сезанну не важно, что именно рисовать, важно, как будет развиваться тот или иной образ. Поэтому круг его сюжетов очень ограничен. Он выбирает несколько мотивов: гора, карьеры, озеро с купальщиками под горой, развалины Черного замка на фоне сосновой рощи, сами сосны — с этими сюжетами он будет работать на протяжении многих лет. Достаточно привести такие цифры: виды карьеров Бибемю он запечатлел на 11 картинах маслом и 18 акварелях, дом Жаде-Буффан — на 36 картинах и 17 акварелях, Черный замок — на 11 картинах и 2 акварелях. Рекордсмен его пейзажей — гора Сент-Виктуар изображена на 44 картинах маслом и 43 акварелях. Утром и в зной, со стороны карьеров и с юга, в ясную погоду и в дымку писал он этот мотив. В какие-то периоды жизни художник буквально бредит горой, она предстает перед ним как некая загадка, которую он должен разгадать. Будучи на самом деле скалистым, серым массивом, на полотнах живописца гора выглядит радужной и полной цветовых нюансов.

Анри Перрюшо так описывает работу Сезанна над пейзажами: «Недели, месяцы пишет он полотно за полотном, силясь скомпоновать все эти элементы, слить их в одно органическое целое, передать их красоту с той правдой действительности, которая и делает картину совершенной. Как далек он теперь от импрессионизма! Строгость, скупость, текучая музыка объемов, красочных форм и плоскостей, постепенно отступающих в глубину, отличают его полотна. Сезанн вырывает предметы из потока времени, чтобы вернуть их вечности. Мир застыл. Ни дуновения. Вода и листва будто спят каменным сном. Вокруг ни следа человеческой жизни. Тишина. Несказанность...»

Однако Сезанн — не только пейзажист. Под силами природы, которые ему хочется разгадать и зафиксировать на картинах, он понимает и людей, ту материю, из которой сделаны лица, фигуры, одеяния. Находясь в Провансе, он без конца портретирует своих родственников, знакомых и, что немаловажно, самого себя. Серия автопортретов, написанных в разные годы, — лучшее «пособие» по изучению отношения художника к себе и миру. На их примере можно видеть, что его не интересуют психология и эмоциональные оттенки, в портретах нет экзальтированности и экспрессии. Они слеплены из той же живописной субстанции, что и природа в пейзажах и предметы в знаменитых сезанновских натюрмортах. Как бы ни был закомплексован Сезанн, какие бы, судя по письмам, сомнения ни терзали его душу, на автопортретах он уверен в себе и значителен. Достаточно увидеть «Автопортрет в фуражке» 1873—1875 годов из Эрмитажа, «Автопортрет на розовом фоне» 1875 года или «Автопортрет» 1877—1880 годов (оба из музея Орсэ), чтобы почувствовать силу его личности. Примерно в те же годы он пишет матери: «Прихожу к убеждению, что я сильнее всех, кто меня окружает, а вы знаете, что вера в себя пришла ко мне вполне осознанно. Мне необходимо всегда работать, но не для того, чтобы добиться завершения начатого, что само по себе восхищает одних лишь дураков. Я стараюсь наполнить свои полотна деталями, чтобы работать правдивее и совершеннее. Поверьте, для каждого художника неизбежно наступает момент, когда он получает признание и у него появляются поклонники, более горячие и убежденные, нежели те, кого прельщает обманчивая внешняя сторона».

  

Двухэтажный дом в Лове художник использовал в качестве мастерской

Мастерская в Лове: из чего состоит все?

«Как он этого достиг? — писал Ренуар. — Стоит Сезанну нанести несколько мазков на полотно, и оно становится прекрасным. Какое незабываемое зрелище этот Сезанн за мольбертом, острым взглядом всматривающийся в пейзаж, сосредоточенно, внимательно и вместе с тем благоговейно». Заметьте, что слова эти принадлежат замечательному колористу, мастеру нюанса, классику импрессионизма.

Имя Сезанна постепенно приобретает известность. Прошли те времена, когда его пинали все, кто мог, когда газета «Ле Пти Паризьен» позволяла себе следующие высказывания: «Это своенравный, вспыльчивый, поистине непримиримый художник. Если с вами на выставку пришла женщина «в интересном положении», ни на секунду не задерживайтесь у «Портрета мужчины» кисти господина Сезанна. Эта голова цвета нечищеных сапог выглядит так странно, что может оказать мгновенное впечатление и вызвать приступ желтой лихорадки у младенца еще до его появления на свет божий».

В последние 20 лет жизни Поль Сезанн обретает наконец твердую почву под ногами. В 1886 году отец, умирая, оставляет ему наследство, Гортензия становится официальной супругой. А сам он по-прежнему в состоянии поиска. Как алхимик, мастер ищет свой «философский камень», который позволит ему выразить окончательную формулу живописи.

В 1901 году он приобретает и переоборудует под мастерскую двухэтажный дом на дороге в Лове, в северной части Экса. Дорога идет в гору, и из окон мастерской на втором этаже видна все та же Сент-Виктуар. Мастерская эта сохранилась сегодня практически в неприкосновенности. Сохранилась и нейтральная светло-серая окраска стен, чтобы ничто не отвлекало от холста, офорты с картин любимых художников Сезанна, мольберты, одежда, шляпы, трости художника, а также многочисленная глиняная посуда и засушенные фрукты: в этих стенах Сезанн написал особенно много натюрмортов. На комоде стоят три черепа — мотив одного из поздних его натюрмортов (череп — знак мирового сюжета Vanitas, бренности всего сущего). Однако его самая монументальная работа «Большие купальщицы» (209х249 см) из серии, над которой он работал долгие годы, так и не была завершена. Холст этот стоял на мольберте в мастерской в Лове в день его смерти… Сто лет назад ему было 67 лет. Как повествует лучший биограф художника Анри Перрюшо, 15 октября, после обеда, пользуясь небольшим прояснением погоды, Сезанн пешком отправился на этюды неподалеку от своей мастерской в Лове. Началась гроза. Не обращая внимания на дождь, Сезанн стал работать. Прошло несколько часов, дождь по-прежнему лил как из ведра. В промокшей одежде, дрожа от сырости, художник решает уйти. Под тяжестью мольберта и ящика с красками он с трудом передвигает ноги. И вдруг падает без сознания. В таком состоянии его и обнаруживает возчик прачечной и привозит на улицу Булегон. А в ночь с 22 на 23 октября художник скончался от сильнейшего воспаления легких…