Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1989 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №06 за 1989 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

— Когда я была совсем девочкой, по соседству с нами жили люди, которые держали таких вот птиц,— пояснила она и показала пальцем.

Я перевел взгляд на раскрытую книгу. Конечно, мне следовало сказать: «Это невозможно, мадам. Здесь изображена вымершая птица с острова Маврикий. Это, вероятно, самая знаменитая исчезнувшая птица в мире. Может быть, вы спутали ее с какой-нибудь другой редкой птицей, вроде азиатской индейки, павлина или фазана. Извините, мадам, но вы наверняка ошибаетесь».

Мне следовало так сказать...

— О, моя остановка! — спохватилась вдруг женщина и заторопилась к выходу.

Меня зовут Пол Линдберл. Мне двадцать шесть лет. Аспирант Техасского университета, младший преподаватель. Занимаюсь орнитологией. И в этой области мое имя уже достаточно известно. У меня есть, конечно, и свои причуды, и свои недостатки, но я не считаю, что глупость относится к их числу.

Конечно, было глупо с моей стороны догонять эту женщину, когда она поспешила к выходу... Но я все же пошел за ней.

Я влетел в кабинет, подняв со столов вихрь бумаг, и закричал:

— Марта! Марта!

Она выглянула из комнатушки, где хранились учебные пособия.

— Боже, Пол! Что случилось?

— Где Кортни?

— На конференции в Хьюстоне. Ты же знаешь. И ты опоздал на лекцию... Что случилось?

— Выпиши мне скорее денег из факультетского фонда!

— Ты же получил деньги только неделю назад. Если же можешь...

— Это для дела! — В нетерпении я забегал по комнате.— Пойми, Марта! Это и слава, и приключение, и единственный шанс в жизни! Это долгое морское путешествие, которое... Кстати, билет — на самолет! Или до Джексона, штат Миссисипи, или до Мемфиса. Нет, лучше до Джексона. Корешки билетов я привезу! Я буду знаменит! Кортни будет знаменит! Даже ты будешь знаменита! И этот университет получит гору денег! Дай мне лист бумаги. Мне надо написать Кортни записку. Когда улетает ближайший самолет, не знаешь? Ты сможешь договориться с Мэри и Чаком, чтобы они заменили меня на лекциях во вторник и в среду? Если не случится ничего неожиданного, я постараюсь вернуться к четвергу. Кортни возвращается завтра, да? Я позвоню ему из... ну, в общем, откуда-нибудь позвоню. Кофе у тебя есть?..

Марта смотрела на меня как на сумасшедшего, но быстро заполнила бланк денежной заявки.

— Что я скажу Кемеджиану, когда буду у него это подписывать?

— Марта, крошка, лапушка. Скажи ему, что я помещу его фото в «Сайентифик Америкэн».

— Он его не читает.

— Тогда в «Нейчур».

— Ладно, попробую.

Женщину, за которой я вышел из автобуса, звали Джолин Джимсон, и то, что она мне рассказала, оказалось настолько невероятным, что просто не могло быть выдумкой. Она посвятила меня в такие подробности, которые мог знать только специалист или кто-то, кто сам видел этих птиц. Я узнал от нее имена и еще много всяких мелочей.

Плюс год — 1927.

И место. Север штата Миссисипи.

Я подарил ей свой экземпляр книги Гринвэя, сказав, что позвоню, как только вернусь. Затем я убежал, оставив ее возле дома той дамы, где она дважды в неделю делала уборку. Джолин Джимсон перевалило уже за шестьдесят.

Чтобы получить представление о том, как выглядит дронт, вообразите себе гренландского тюленя в перьях. Я знаю, это далеко не точное сравнение, но для экономии времени подойдет и оно.

В 1507 году на пути в Индию португальцы открыли в Индийском океане (тогда еще безымянные) Маскаренские острова. Три острова, расположенные на расстоянии в несколько сот миль друг от друга к востоку от Мадагаскара.

Но только в 1598 году, когда старый морской волк, голландский капитан Корнелиус ван Нек вновь наткнулся на них, острова получили названия. Названия эти менялись на протяжении веков несколько раз, когда голландцы, французы и англичане переименовывали острова почти после каждой войны. Теперь они называются Родригес, Реюньон и Маврикий.

Острова эти прославились благодаря большой нелетающей, глупой, уродливой и дурной на вкус птице. Ван Нек и его люди называли их dodaarsen, dodars («глупыми птицами») или пустынниками.

Всего их было три вида: дронты острова Маврикий — серо-коричневые неуклюжие создания с загнутым клювом, которые весили больше двадцати килограммов; другие немного меньше их — белые дронты острова Реюньон,- и пустынники, обитавшие на островах Родригес и Реюньон и походившие на очень толстых и очень глупых гусей со светлыми перьями.

У всех дронтов были толстые ноги, приземистые тела раза в два крупнее, чем у индюков, лысые головы и большие, загнутые крючком клювы, напоминающие нож с ложбинкой для резки линолеума. Способность летать они потеряли очень давно, и крылья их превратились просто в лоскутки кожи размером с человеческую ладонь, из которых торчало по три-четыре пера. Довершают описание пушистые хвосты, словно воткнутые в гузку птице по воле ребенка, решившего напоследок немного ее украсить. Естественных врагов у дронтов не было никаких, яйца они высиживали прямо на открытой местности, а неслись где им вздумается.

Врагов у дронтов действительно не было, пока не появились ван Нек и ему подобные. Голландские, французские и португальские моряки, которые останавливались на Маскаренских островах, чтобы запастись свежими продуктами, быстро выяснили, что дронты не только выглядят глупо. Человек мог подойти вплотную к сидящей птице и ударить ее палкой по голове. Или — что еще удобнее — их можно было сгонять в какое-нибудь одно место, словно стадо овец. В судовых журналах тех лет немало записей вроде этой: «Десять человек высадились на берег. Согнали в лодку около полусотни больших, похожих на индюков птиц. Перевезли на корабль, где выпустили их на палубу. Трех птиц достаточно, чтобы накормить команду в 150 человек».

Правда, мясо дронтов почти целиком, кроме грудины, не отличалось кулинарными достоинствами. И потому, вероятно, голландцы называли их walghvogel, что означает «противная птица». Но на корабле, который уже три месяца находится в пути из Гоа в Лиссабон, выбирать особенно не приходилось. Сообщалось, однако, что даже продолжительная варка этого мяса нисколько не улучшала его вкуса.

Несмотря на все это, дронты выжили бы, если бы Маскаренские острова не превратились в место, куда стекались люди, спасающиеся от религиозных преследований. На плантациях они там выращивали сахарный тростник и другие экзотические культуры.

С колонистами прибыли на острова кошки, собаки, свиньи, коварные Rattus norvegicus (Серая (рыжая, амбарная) крыса, пасюк.) и цейлонские макаки-резусы. Тех дронтов, что еще остались после голландских моряков, травили на открытой местности собаки (дронты — птицы глупые, но, если надо, бегать они могли довольно быстро). А когда они высиживали яйца, их убивали даже кошки. Сами яйца воровали и пожирали обезьяны, крысы и свиньи. Кроме того, дронтам приходилось соперничать со свиньями из-за кормов — всего того, что росло низко или ползало по земле.

Последнего дронта, обитающего на острове Маврикий, видели в 1681 году. Последний белый дронт упоминается 1720 годом. Пустынники островов Родригес и Реюньон, последние птицы из этого рода (и вида), продержались, возможно, до 1790 года. Точно никто не знает.

Так настал тот день, когда люди огляделись вокруг и неожиданно для себя обнаружили, что живых дронтов нет уже нигде.

Поворот на грунтовую дорогу с ПОДСЫПКОЙ ИЗ гравия, которую мне отметил на карте человек с заправочной станции, я едва не проскочил. Дорога эта выходила на шоссе буквально ниоткуда, прямо из полей. Лето еще не наступило, но погода стояла жаркая, и каждый раз, когда гравия на дороге становилось меньше, машину буквально заволакивало облаками пыли. Потом дорога превратилась в разбитую тропу, чуть шире, чем сама машина, и к тому же зажатую с обеих сторон забором из провисающей колючей проволоки в три ряда.

С левой стороны теперь простиралось поле, дикое, заброшенное и выглядевшее примерно так, как будет выглядеть все, если мы сметем самих себя с лица земли. Справа поднимался лес — сосны, дубы, эвкалипты и дикая слива, разумеется, в это время года еще без плодов.

Я начал задаваться вопросом: что же, собственно, тут делаю? Вдруг мисс Джимсон — просто чокнутая старуха с богатым воображением, которая... Впрочем, нет. Я не хотел сомневаться ни в ней, ни в своей оценке ситуации. И потому полз теперь по ухабам грунтовой дороги в штате Миссисипи, проведя целые сутки без сна на обрывистом, неровном краю своей мечты. Мне оставалось только верить.

Теперь по обеим сторонам дороги теснились деревья — настоящий первобытный девственный лес, а проволочный забор куда-то исчез. Потом лес придвинулся еще ближе и полностью поглотил дорогу. Ветки заскребли по окнам и крыше машины. Мне показалось, что я падаю в каком-то темном, длинном, лиственном тоннеле. Дорога здесь, должно быть, состояла из вековых отложений перегнившей листвы, но я все же пробивался вперед, не убирая ноги с педали газа.