Гай Север - Волшебные истории

• Название: Волшебные истории
• Автор: Гай Север
• Издательство: Aeterna Publishing
• Жанр: Сказка
• Год: 2012
• ISBN: 978-1-4477-2734-7

«Волшебные истории». Повести. Рассказы. Художник А. Виноградов.

Toronto: Aeterna, 2012. ISBN 978-1-4477-2734-7.

© Север Г. М., 2012; www.gaisever.net

Рассказ «В гостях у Лешего» стал финалистом конкурса РОСМЭН «Новая детская книга 2011» и был опубликован в конкурсном сборнике «Современные писатели — детям».

---

— Мамочка, а ведь папа там еще долго будет! — Бина зажмурилась и отвела взгляд от ослепительной яркости. — Можно еще и погулять успеть. Можно я немножко тут погуляю?

— Погуляй, конечно, только не уходи, чтобы я тебя видела.

— Конечно, мамочка, конечно! Я здесь, недалеко совсем, вокруг камня. Просто ужас как интересно, ведь тут сейчас все совсем по-другому, совсем не так, как летом.

Она обошла вокруг камня, потом еще раз обошла вокруг камня. Потом чуть-чуть погуляла на север, потом чуть-чуть погуляла на юг. Папа еще не спускался, и Бина снова чуть-чуть погуляла на север. Потом снова побежала гулять на юг, старательно оглядываясь, чтобы не потеряться в снежной пушистости. (Сколько времени уже прошло! Час, а может быть, два, а может быть, три, а может быть, даже четыре. Какую там уже фотографию можно сделать огромную!)

— Бина! — в звонкой серебряной тишине рассыпался мамин голос. — Бина, постой!

— Да, мамочка! — Бина замерла на тропинке и обернулась. — Что, мамочка?

— Стой на месте и никуда не ходи! Папа, кажется, застрял на том узком проходе. Надо подняться и ему помочь. Я говорила, что один он там не пройдет, все-таки... Стой на месте и никуда не ходи, мы быстро!

— Конечно, мамочка, еще как! Только вы там поскорей, ладно?

— Как получится! Жди меня, и чтобы я тебя сверху видела!

— Я тут немножко потопчусь, вокруг камушка, ладно? А то если буду стоять, замерзну ведь! Только тут, вокруг?

— Только чтобы я тебя видела!

— Конечно, мамочка, еще как! Чтобы ты меня видела!

Мама стала подниматься по белому склону под самое синее небо. Она останавливалась, махала Бине руками, и Бина радостно прыгала и махала в ответ.

— Ладно, — сказала, наконец, Бина и отвернулась к долине. — Пусть они там пока спасаются и делают фотографию. А я тут пока потопчусь, вокруг камушка. А то если буду стоять, замерзну ведь.

Она осторожно пошла вдоль укутанной снегом речки, с восторгом узнавая деревья, кусты и камни, которые видела летом.

— Ага, вот оно, это деревце! А где же тут камешек был? Ага, вот он, нашла! Какой весь снежный теперь! А ручеек... Где же мой ручеек? Вот здесь, что ли?.. И куда он делся теперь?

Бина присела на корточки, поворошила снег в том месте, где летом был ручеек (был обязательно, между камнем и деревом — они ведь нашлись). Потом поднялась, посмотрела в высоту склона, помахала крапинке-маме и крапинке-папе, в который раз огляделась.

— Ух ты, какая ложбинка!.. Как же я летом ее не запомнила? Или летом ее тут не было? Нет, как же так. Не может такого быть. Это я сама виновата. Надо было лучше смотреть, летом. А она такая уютная... Какая-то такая волшебная даже. Там должно быть просто ужас как интересно! Наверно. Нет, обязательно! А они там пускай пока спасаются и делают фотографию. Я успею. Я только туда и обратно, быстро! Я ведь умница.

И Бина свернула в ложбинку и побежала вперед, вдоль бархатно-белой полоски, под которой дремал ручеек. Она бежала, бежала, бежала — и вдруг остановилась, замерев от пронзительного восторга.

Солнце, которое уже касалось краешка Гор, рассыпалось в снежных черточках-ветках. Зайчики — их было просто невообразимо сколько! — покрыли ложбинку всю целиком, сверху донизу. Горы здесь были такие ласковые, зайчики такие пушистые, воздух так сладко вливался в грудь, что Бине захотелось подпрыгнуть и полететь. Она, как заколдованная, двинулась дальше. Шла в прозрачной пронзительной тишине... Шла, шла, шла — и вдруг что-то случилось.

Зайчики растворились. Солнце обвалилось за Горы. Стало темно и тревожно. Воздух потяжелел и застыл. Далеко за спиной что-то ухнуло, ветки вздрогнули, посыпались хлопья тусклого снега.

Бина вздрогнула тоже, вместе с ветками, и обернулась. Там, где она шла — где было радостно, весело и прозрачно, — теперь стало мрачно, тревожно и непонятно. Бина побежала обратно. Она бежала, бежала, бежала, забежала за огромную лапу, которую выставила гора поперек дороги, — и остановилась как вкопанная.

— Ой, мамочка!!! — она прижала ладони к щекам. — Ой, папочка!!!

Впереди больше ничего не было. Ложбинку перерезала стена снега. Деревья, камни, кусты — все вокруг было засыпано снежной пудрой — она кружилась еще кое-где, в мрачных углах. Опустилась тревожная тишина.

— Ну что же такое... — заплакала Бина. — Мамочка... Папочка... Ну почему же вдруг так... Ну что же такое, зачем... Как я теперь найдусь... Как через этот снег перебраться... Ведь это такая ужасно огромная куча... До неба!!!

И Бина стояла, и плакала, и вытирала слезы холодными рукавичками. А вокруг становилось темнее, мрачнее, страшнее. И нос начинало хватать не на шутку, и воздух все каменел, и дышалось им все тяжелее.

Бина устала плакать и стояла теперь, просто вздыхая. Стоять становилось холодно, теплая куртка переставала греть, пальцы в теплых ботинках начинали мерзнуть. Бина решила, чтобы согреться, попрыгать. Она прыгала, прыгала, прыгала, и пока прыгала, сообразила.

— Вот что. Папа говорил, что когда теряешься, лучше быть на одном месте. Тогда тебя легче найти. Но если сидеть на месте, замерзнешь. Значит, надо бегать туда-сюда. Сейчас я сбегаю туда, где было солнце и воздух, потом снова сюда. Потом опять сбегаю туда, потом опять сюда. Потом еще раз сбегаю туда, потом еще раз сюда. Я и тут буду часто, почти все время. И если буду бегать, как раз не замерзну. Или не очень замерзну. Или не сразу... — Бина вздохнула, шмыгнула носом. — Все, побежала.

И Бина побежала назад — туда, где было солнце и сладкий волшебный воздух.

* * *

Бина добежала дотуда, где случился весь этот ужас, остановилась и сразу начала мерзнуть. Попрыгала, растирая нос и щеки холодными жесткими рукавичками.

— Надо все-таки посмотреть, что там дальше, — вздохнула Бина. — Вдруг я до чего-нибудь не дошла, такого?.. Я только чуть-чуть, и сразу обратно. Честное слово, — она побежала вперед и через минуту выбежала к распадку. — Ух ты, какая лощинка... — прошептала Бина, глотая слезы. — Ну уж эта должна быть волшебная... — она перебежала замерзший ручей и остановилась у входа, под разлапистым деревом. — Конечно, волшебная, — всмотрелась Бина. — Надо в нее сходить... Она ведь волшебная, надо. Немножко там посмотрю, полминуточки... За полминуточки я еще больше не потеряюсь. Честное слово.

Она забежала в лощинку и стала красться в таинственный сумрак. Лощинка, безусловно, была волшебная. Воздух здесь был совсем ледяной, но совсем не такой колючий. Снег здесь был совсем глухой, но совсем не такой мрачный. Даже деревья тут спали не так, как везде позади. Они стояли совершенно не шевелясь, а с веток то и дело падали огромные лохматые хлопья, и падали очень долго — целый час каждый.

— Как здорово... Как замечательно... Я ведь знала, что найду все-таки. Что-то такое волшебное, по-настоящему. Эх, жалко, что я потерялась, и мама не видит, и папа, — Бина горько вздохнула. — А рассказать — не расскажешь. Волшебное ведь не рассказывается. Его только смотреть нужно, самому.

И она шла все дальше и дальше, и не останавливалась, потому что в волшебных лощинках нужно идти пока идется — останавливаться нельзя. И Бина шла, шла и шла, и внимательно смотрела вокруг, чтобы все запомнить как следует. (Неизвестно, когда она еще потеряется. Может быть, не потеряется больше ни разу, а в волшебные лощинки попадают только когда потеряются. Во всяком случае, пока Бина не потерялась, в волшебные лощинки не попадала ни разу ведь.)

Вдруг впереди произошло непонятное. Огромное дерево, которое стояло себе лет, наверное, триста (может, и больше — огромное ведь, просто ужас какой-то), заскрипело и стало медленно падать вниз. Оно рухнуло поперек, загородило дорогу, и снежное облако долго еще растворялось в лиловом сумраке. Когда, наконец, встревоженный снег успокоился, Бина осторожно подбежала к дереву и осторожно его потрогала.

— Ух ты! Вот это да! Вот это ничего себе! — и призадумалась. — Мамочка... Дальше, значит, нельзя?.. Папа говорил, что Горы скажут, если будет опасно и нельзя будет идти. Ой, мамочка. Там, наверно, опасно! — Бина завороженно вгляделась во мрак за упавшим деревом. — Интересно, что там такое? Что может быть? Просто ужас какой-то.

Она стояла, стояла, стояла, но холод снова стал забираться под куртку, и Бина решилась.

— Дедушка Мороз, миленький! А можно я чуть-чуть посмотрю? Совсем чуть-чуть, и сразу домой. Я понимаю, дальше нельзя. Но ведь только чуть-чуть. Только глазком, и сразу назад. Честное слово.

Она подбежала к дереву и перекарабкалась на другую, страшную, сторону. Остановилась, замерла, вжав голову в плечи.

— Ой, мамочка, — сделала три испуганных шага, остановилась, потом еще пару шагов. — Как страшно!.. А интересно!.. И страшно... А интересно...

Из сумрака дохнуло ледяным холодом. Щеки и брови выстыли враз, и Бина схватилась за них холодными жесткими рукавичками.