Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 2009 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №10 за 2009 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Даже карта мира теперь внушала больше уверенности. Добрая треть земного шара окрасилась в мягкие розовые тона британского господства. Нет, даже не господства, скорее, преобладания, ощущения англосаксами собственного превосходства. Синее пространство на карте принадлежало Французской республике, которая выдержала самую грозную в своей истории войну, стала ведущей силой на Европейском континенте, закрепила свое господство над половиной Африки, вышла на Ближний Восток. Доминионы, колонии, подмандатные территории и формально независимые государства, чьей единственной внешнеполитической задачей было укрепление отношений с хозяевами мира, все они выстроились вслед за грозной, но доброй и справедливой силой, взявшей на себя ответственность за всю планету. Крепкие духом, разумные, свободные и преуспевающие люди готовы были вывести послевоенный мир на прямую дорогу прогресса и комфорта.

Разорившийся биржевой игрок с Уолл-стрит пытается продать свою машину за 100 долларов, лишь бы получить наличные. В предкризисные времена хороший автомобиль мог стоить несколько тысяч долларов. Фото: BETTMANN/CORBIS/FSA

Американская мечта

Европейские политики, перекроившие карту мира, имели исключительно прочный тыл в лице американского бизнеса. Маховым колесом мировой экономики теперь окончательно стали Соединенные Штаты, производившие более половины мировой стали, более 80% автомобилей, добывавшие две трети нефти. В ходе мировой войны экономика Америки значительно усилилась. Золотой поток из Европы помог решить проблему американского национального долга. США превратились в основного кредитора. Новые отрасли индустрии — автомобильная, химическая, электротехническая — выросли на европейских военных заказах как на дрожжах. Конвейерное производство, впервые внедренное на фордовских заводах накануне войны и успешно доказавшее свое гигантское преимущество, уже стало основой наиболее развитых отраслей промышленности. Каждая секунда теперь действительно стала отливаться в прибыль. Разительное уменьшение затратности вело к удешевлению конечного продукта. Снижение цен на продукцию с лихвой окупалось неслыханным ростом производства — внутренний и мировой рынки представлялись неисчерпаемым пространством для насыщения.

Америка пухла от преуспевания. Производственные кредиты выдавались кому угодно: не дашь ты — даст другой банк. Стоимость акций за пять предкризисных лет взлетела больше, чем в три раза. Автомобильная промышленность, строительная отрасль развернулись лицом к народу. Если после Первой мировой войны в США один автомобиль приходился в среднем на 15 человек, то через 10 лет — уже на четырех. Автомобильная страсть заменила в 1920-е годы запрещенную выпивку. Коттедж, машину, холодильник, телефон, стиральную машину и пылесос — все можно было купить в кредит. Но не всем — лишь примерно трети американцев, способных, по мнению банков, вернуть им искомую сумму. Во-первых, треть — это уже много, а во-вторых, остальные имели перед глазами наглядную картину того, к чему следует стремиться. Кроме того, они получили доступ к иным нехитрым удовольствиям жизни или удобствам — к радио, кино (уже звуковому), электроэнергии, автобусу. Джаз и чарльстон пронизывали атмосферу и внушали оптимизм, мюзикл творил идеальное пространство нового мира, милые голливудские комедии вроде «Ее брачной ночи» или «Любви среди миллионеров» приучали верить в житейские чудеса и возможность беззаботной жизни в недалеком будущем. «Американская мечта» впервые перестала быть только мечтой, ее новенький корпус приятного цвета и радующей глаз формы теперь можно было и пощупать. Остальные страны, чьи успехи были не столь впечатляющими, впервые брали курс на американские ориентиры.

Уходя в 1928 году с поста президента США, Калвин Кулидж говорил: «Никогда еще перед конгрессом Соединенных Штатов, собравшимся рассмотреть положение дел в стране, не открывалась такая приятная картина, как сегодня. Во внутренних делах мы видим покой и довольство... и самый длинный в истории период процветания. В международных делах — мир и доброжелательность на основе взаимопонимания». Любой негативный прогноз в экономике заведомо отметался как паникерский или непрофессиональный. Никто не хотел терять прибыль, поэтому никто не делал выводов.

«Мы быстро преодолеем спад…»

Лишь одна страна-изгой не участвовала в общем празднике — у нее хватало своих. 1 октября 1929 года Советский Союз перешел на новый «революционный календарь», вводивший пятидневную неделю и предполагавший непрерывный производственный цикл (правда, продержался этот календарь лишь два года). СССР подводил итоги первого года первой пятилетки. Прошло всего три с половиной недели, и остальной мир перестал иронизировать по поводу советского экономического планирования. Мыльный пузырь необеспеченных акций в США за два последних предкризисных года был раздут выше всех разумных пределов — кроме биржевых спекулянтов, на них уже не было покупателей. Падение рынков можно было предугадать, и наиболее информированные и трезвомыслящие биржевые игроки за несколько месяцев до краха начали переводить доллары в золото, которое в ту пору имело свободное хождение и было той же валютой, только более стабильной. Таким образом, путь для бегства с рынка был обозначен, а золота в Америке уже вполне хватало.

24 октября — в «черный четверг» — произошло резкое падение акций «Дженерал Моторс» и ряда других фирм. За три биржевых дня рынок акций рухнул на 20%. Среди игроков прокатилась волна самоубийств. Однако октябрьский шок многими поначалу воспринимался как некий невероятный и непредсказуемый сбой системы, который не должен был оказать долгосрочного воздействия и тем более затронуть жизнь простых граждан. Даже через полгода, в мае 1930-го, президент Герберт Кларк Гувер еще делал вид, что не верит в трагические последствия: «Хотя катастрофа произошла всего шесть месяцев назад, я уверен, что самое худшее позади, и продолжительными совместными усилиями мы быстро преодолеем спад. Банки и промышленность почти не затронуты. Эта опасность также благополучно миновала». Но прецедент обвала рождал страх, а страх — политику биржевых игроков. Игра на понижение стала модной — теперь она позволяла остаться целым, а также сулила прибыль тем, кому посчастливиться оказаться в нужное время в нужном месте. В результате обвал биржевого курса парализовал банковскую систему, а с ней и всю кредитную политику. Те, кто мог себе позволить купить золото, покупал его, кто не мог — потому что не выбился из нищеты или не погасил кредит — оставался ни с чем.

В 1933 году был опубликован Акт о лесопосадках, по которому четверть миллиона безработных получили работу. До 1941-го в посадке леса успели поучаствовать 2 миллиона человек. Оплата была минимальной, но еда и жилье предоставлялись бесплатно. Фото: BETTMANN/CORBIS/FSA

Первыми пострадали мелкие собственники и арендаторы — фермеры. Цены на их продукцию упали в 3—4 раза. За некредитоспособность они теряли право аренды на земельный надел, вместе с семьями выселялись из новых домов, хотя многие оказывали вооруженное сопротивление, превращая ферму в крепость. По всей стране на городских окраинах и мусорных свалках появились «гувервили» — поселки безработных и насильно выселенных, названные так в честь президента Гувера. Дома в них строились из ящиков, картона и прочего строительного мусора. Полиция периодически устраивала облавы и уничтожала поселения, но они, разумеется, возникали вновь. Состоятельные жители городов объединялись в вооруженные отряды и уничтожали «гувервили» по своей инициативе — тогда поселки горели, а дым от них пах гражданской войной.

Президент Гувер мог бы войти в историю своими масштабными проектами по спасению экономики, но в истории ценится конечный результат. Гувер, подобно политикам, которые будут «разруливать» другой кризис 80 лет спустя, шел старым путем — путем кредитной накачки экономической системы. Однако прежний правительственный лозунг «Деньги решают все» замедлял развитие кризиса, но не позволял его преодолеть. Банки получили от правительства гигантские финансовые вливания, на которые они могли бы кредитовать промышленность. Но того, что уже успели произвести, было так много, что новая продукция в обстановке кризиса не могла найти покупателя. Поэтому крупные банки предпочитали играть на бирже, а мелкие все равно ничто не могло спасти. Заводы встали. Промышленное производство сократилось более чем наполовину, а в автомобильной отрасли — в пять раз. Форд уволил три четверти своих работников. Реальная заработная плата сократилась до половины от прожиточного минимума, и при этом полной занятостью был обеспечен лишь каждый десятый американец. Не менее трети всего населения страны (если считать вместе с членами их семей) стали безработными. «Огни большого города» из символа преуспевания превратились теперь в предвестие заброшенности и отчужденности. В душу проникал страх, с ним свыкались, его начинали боготворить. Фильмы ужасов стремительно завоевывали аудиторию — в 1931 году вся страна увидела на экранах первые классические киноверсии Франкенштейна и графа Дракулы.