Оксана Балазанова - Знаменитые мистификации

• Название: Знаменитые мистификации
• Автор: Оксана Балазанова
• Жанр: История
• ISBN: 978-966-03-4244-6

Мистификации всегда привлекали и будут привлекать к себе интерес ученых, историков и простых обывателей. Иногда тайное становится явным, и тогда загадка или казавшееся великим открытие становится просто обманом, так, как это было, например, с «пилтдаунским человеком», считавшимся некоторое время промежуточным звеном в эволюционной цепочке, или же с многочисленными и нередко очень талантливыми литературными мистификациями. Но нередко все попытки дать однозначный ответ так и остаются безуспешными. Существовала ли, например, библиотека Ивана Грозного из тысяч бесценных фолиантов? Кто на самом деле был автором бессмертных пьес Уильяма Шекспира – собственно человек по имени Уильям Шекспир или кто-то другой? Какова судьба российского императора Александра I? Действительно ли он скончался, как гласит официальная версия, в 1825 году в Таганроге, или же он, инсценировав собственную смерть, попытался скрыться от мирской суеты? Об этих и других знаменитых мистификациях, о версиях, предположениях и реальных фактах читатель узнает из этой книги.

---

Впрочем, мы отвлеклись от доводов нестратфордианцев. Как сообщалось ранее, из «официальных» портретов Шекспира существует только один – тот, который помещен на титульном листе Первого фолио. Все шекспироведы обращали внимание на этот странный портрет, сделанный с гравюры художника М. Дройсхута. Мы видим человека с непропорционально большой головой, как бы отсеченной воротником от туловища, глаза его на разной высоте. Некоторые шекспироведы отмечают «одеревенелый вид» этого человека, хотя советский исследователь М. Морозов замечал на портрете кроме высокого лба «живые, умные глаза». Обращает на себя внимание один и тот же рукав кафтана, пришитый с разных сторон. Нестратфордианцы считают, что так было сделано умышленно с тем, чтобы показать «двойственность натуры Шекспира». В Первом фолио рядом с портретом Шекспира напечатано стихотворение Бена Джонсона «To the Reader».

Приведем прозаический перевод этого стихотворения, взятый из книги И. Гилилова «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого Феникса».

«Эта фигура, которую ты видишь здесь помещенной, / Была для благородного Шекспира вырезана;/ В ней гравер вел борьбу/ С природой, чтобы превзойти саму жизнь:/ О, если бы только он смог нарисовать его ум/ Так же хорошо, как он схватил/ Его лицо; гравюра превзошла бы все, / Когда-либо написанное на меди, / Но так как он не смог, то, читатель, смотри/ Не на его портрет, а в его книгу/».

Почему Бен Джонсон советует смотреть читателю не на портрет, а в книгу? Не потому ли, что он как посвященный в «тайну Шекспира», знал, что на портрете изображен не истинный автор напечатанных в Первом фолио произведений, и портрет – лишь условное изображение Шекспира?

В авторстве Шекспира высказывали сомнение крупные писатели, даже Байрон, а также Диккенс, писавший, что должна вскрыться «тайна» «шекспировского вопроса».

Отрицание авторства актера Шекспира порождалось различными причинами. Очень нередко это было стремление отрицать возможность того, что гениальные шекспировские творения принадлежат перу выходца из народа, и приписать их одному из представителей правящих верхов. Часто играли немалую роль и погоня за сенсацией, и желание предложить новое эффектное решение вековой загадки. А порой были здесь и искренняя любовь к великим творениям английского гения (недаром работы ряда противников авторства актера Уильяма Шекспира немало способствовали изучению шекспировских сочинений), и протест против того образа довольного собой, благонамеренного и чинного стратфордского обывателя, который на основе немногих биографических черт рисовало западное литературоведение. Наконец, причиной могло быть просто желание опустить гения до своего обывательского уровня, уж если самому обывателю нет возможности подняться до высот гения.

В поисках вероятного автора дошедших под именем Шекспира сочинений скептики, разумеется, обратились к самому ученому елизаветинцу – Фрэнсису Бэкону. Выбор был неудачен, поскольку из всех образованных людей той эпохи Бэкон был меньше всех способен написать что-либо подобное – в чем легко убедиться, сравнив его очерк «Любовь» с «Ромео и Джульеттой» или с сонетами.

Есть наряду с Бэконом и другие претенденты. Главное место занимал среди них Кристофер Марло. В Америке, былом оплоте бэконианской теории, было популярно авторство Э. Дайера (около 1545–1607 гг.) которого защищал О. Брукс, написавший книгу о том, что Шекспир из Стратфорда был вовсе не поэтом, а всего лишь секретарем и литературным агентом. Но Дайер, как и Оксфорд, умер слишком рано и не мог написать позднейшие пьесы шекспировского канона.

На сегодняшний день кандидатов на роль великого Барда насчитывается ни много ни мало около шестидесяти. Пожалуй, трудно найти представителей елизаветинской аристократии, которых не наделяли хотя бы небольшим участием в сочинении шекспировских сонетов, трагедий и комедий. О многих из претендентов неизвестно даже то, что они когда-либо набросали хоть несколько стихотворных строк или проявляли интерес к театру.

Потом в число претендентов был зачислен граф Рэтленд. Позднее Рэтленда сменили графы Дерби и Оксфорд, сохраняющие роль главных претендентов вплоть до наших дней. Кандидатура Эдварда де Вира, семнадцатого графа Оксфордского, пользуется в Англии поддержкой множества влиятельных исследователей. Он гораздо более вероятный, чем Бэкон, кандидат, поскольку был поэтом, покровителем актерской труппы и, согласно Мересу, считался вместе с Д. Лили, Р. Грином и Шекспиром «лучшим среди нас по части комедии». К несчастью для сторонников Оксфорда, он умер в 1604 году – прежде, чем были написаны многие пьесы Шекспира, включая «Бурю».

Количество претендентов все возрастает, в их число попала даже жена Шекспира. Более того, появилась уже версия, что на самом деле Шекспир был итальянцем. Якобы он родился на Сицилии и звали его Микеланджело Кролаланца. Затем, спасаясь от инквизиции, он переехал в Англию и поменял фамилию. Отсюда, мол, и итальянский антураж – Верона, Венеция и др.

Среди нестратфордианцев есть сторонники авторства, принадлежащего лорду Хансдону, Генри Рисли, графу Саутгемптону и даже королеве Елизавете и королю Якову I.

Есть приверженцы идеи так называемого смешанного авторства. По их мнению, Шекспир, как автор пьес, это:

Роджер Мэннерс, 5-й граф Рэтленд + его жена графиня Елизавета Рэтленд + графиня Пембрук;

Марло + Бэкон + Оксфорд;

Бэкон + Рэтленд;

Графиня Пембрук + (ее сыновья) Уильям Пембрук и Филип Монтгомери;

Филипп Сидни + граф Оксфорд.

Пытаясь восстановить даты биографии знаменитого драматурга и заставить Барда выдать свою тайну, исследователи, что естественно, обращаются к его творчеству.

Они говорят: ничто из того, что нам известно о Шекспире, не заставляет предполагать, что он был каким-то таинственным, скрытным человеком, склонным держаться на расстоянии от друзей. Совсем наоборот, современники отмечали его природную любезность, обходительность и прямой нрав, и, видимо, он прошел свой жизненный путь достойно и открыто, сохраняя привязанность к своим собратьям по актерскому ремеслу, не тревожимый муками неудовлетворенного честолюбия.

«Поэтому особенной иронией судьбы было то, – справедливо замечает один из новейших биографов Шекспира Кеннел, – что непроницаемая завеса скрыла столь многие стороны его жизни и труда и что там, где он ближе всего подходит к сознательному самовыражению, результат, которого он достигает, ныне кажется наиболее покрытым тайной». Речь идет о знаменитых сонетах, загадку которых пытались разгадать многие сотни, если уже не тысячи, исследователей. Когда написаны были эти «сладкозвучные», как выразился один современник, сонеты, кто вдохновил поэта на их создание, о ком говорится в них? Большинство серьезных шекспироведов пришли к выводу, что по крайней мере часть сонетов связана с покровителем Шекспира молодым блестящим аристократом Генри Рисли, графом Саутгемптоном. Но такой, как и любой другой, ответ является только гипотезой. Этим широко пользуются антистратфордианцы – под этим именем объединяют всех противников авторства Шекспира из Стратфорда. Они постоянно превращают поэтические иносказания в намеки на обстоятельства жизни своего кандидата на трон «короля драматургов».

К примеру, вторая строфа 107-го шекспировского сонета гласит:

Свое затменье смертная луна
Пережила назло пророкам лживым.
Надежда вновь на трон возведена,
И долгий мир сулит расцвет оливам.

Пер. С. Маршака

Еще в XIX веке некоторые шекспироведы увидели в этих строках намек на поражение испанской «Непобедимой армады». И вот почему. Современник Шекспира Петручио Убальдино в «Трактате об испанском флоте» (1588) писал: «Боевой строй флота испанцев напоминал полумесяц». Рога «луны» были обращены к английскому берегу – командование армады надеялось поймать в образовавшийся полукруг и истребить вражеские корабли. Авторитетный биограф Шекспиpa Лесли Хотсон присоединился в 1949 году к мнению, что сонет 107 упоминает о разгроме Армады. Хотсон склонен считать, что есть еще два сонета (123-й и 124-й), содержащие отклик на события конца 80-х годов XVI века. Так, в сонете 123 можно прочесть:

…Те пирамиды, что возведены
Тобою вновь…

Пер. С. Маршака

Быть может, здесь имеется в виду реставрация по приказу папы Сикста V четырех египетских обелисков в 1586–1589 годах? В переводе С. Маршака, в котором даются и все приводимые ниже цитаты, первая строфа сонета 124 передана так:

О, будь моя любовь – дитя удачи,
Дочь времени, рожденная без прав, —
Судьба могла бы место ей назначить
В своем венке иль в куче сорных трав.

Однако оригинал допускает и другое толкование. Речь может идти о «пасынке судьбы, ненавистном для его времени». Хотсон склонен видеть здесь намек на французского короля Генриха III, ставшего ненавистным для парижан особенно после того, как в конце 1588 года он приказал заколоть герцога Гиза, и погибшего менее чем через год от кинжала Жака Клемана. Подтверждение этой догадки Хотсон хотел бы видеть и во второй строфе сонета, где поэт говорит про свою любовь: