Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1967 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №04 за 1967 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

За столом — следователь в военной форме, в чине штабс-капитана. У окна — еще двое. С одним он, кажется, знаком: командующий Первой армией генерал Кочо Стоянов. Второй, полковник — мрачная личность. Тяжелые плечи, длинные, как у гориллы, руки. Из-под густых бровей — угрюмый взгляд.

— Прошу садиться, — приглашает генерал Стоянов.

Адвокат внимательно смотрит на него. Голос молодого генерала ровен, манеры сдержанны. Конечно, рисуется, позер.

Пеев садится. Все молчат.

Следователь поворачивает рефлектор лампы, и на Пеева падает яркий пучок света. Полоса света отделяет его от остальных в этой комнате. Они как бы стушевываются в полумраке.

Только голос Стоянова от черного окна:

— Кажется, я имею честь быть с вами знакомым, господин Пеев. Это поможет нам найти общий язык. Итак...

Александр Пеев молчит. Свет бьет прямо в глаза, выжимая слезы. Он опускает веки.

— Итак, прошу вас, ничего не утаивая, рассказать

о своей деятельности.

Арестованный молчит.

— В данной ситуации молчать неразумно, — в голосе Стоянова легкая насмешка. — Мы все знаем. И о вашей коммунистической деятельности в Карловской околии и о поездке в Советскую Россию. И о том, чем вы занимались до сегодняшнего дня. В последнем нам неоценимо помогла обнаруженная на вашем столе книжка «Бай Ганю». Она служила кодом, не так ли? С ее помощью мы прочли и радиограмму, которую вы не успели дешифровать.

Генерал наблюдает, какое впечатление произвели на арестованного эти слова. Лицо Пеева побледнело. На виске напряженней запульсировала жилка.

— Итак, вы — коммунист, руководитель тайной резидентуры, работали на советскую разведку... Прошу не тратить времени на экскурсы в историю, к этому мы еще вернемся. Прежде всего: состав группы, источники информации, шифр, цели, поставленные перед вами Москвой.

— Пожалуйста, отведите в сторону лампу.

Стоянов делает знак капитану. Тот опускает рефлектор. Фигуры присутствующих снова объемно проступают на фоне зарешеченного окна и грязных стен.

— Цель передо мной стояла одна, — медленно выговаривает Александр Пеев. — Надеюсь, господа, вам известны эти строки:

По всей Болгарии сейчас.

Одно лишь слово есть у нас,

И стон один, и клич: Россия!..

— Хватит дурака валять! — рявкает полковник.

— Не надо горячиться, — сдерживает его Стоянов. — Если не ошибаюсь, это из Ивана Вазова. Продолжайте.

— К этим словам трудно что-нибудь добавить. История нашей родины в прошлом и, я убежден, в будущем кровно слита с Россией. Поэтому я делал все, что мог, чтобы предотвратить катастрофу.

— Что именно?

— Не позволить царю Борису втянуть Болгарию в войну с Россией и помочь России победить фашистскую Германию.

— Дальше!

— Все. Я сказал все, что считал нужным. Больше не скажу ни слова.

— Вы уверены в этом?

Наступила пауза. Стоянов подошел вплотную к Пееву. Посмотрел на него в упор. Заложил руки за спину.

— Что ж, господин адвокат... — Он помедлил.— Прошу вас пройти туда.

Он кивнул на дверь в боковой стене, рядом со столом.

Пеев встал. Сейчас свет падал на лицо молодого генерала. Адвокат увидел, как помутнели глаза Стоянова, затрепетали ноздри. От недавней «интеллигентности» не осталось и следа.

— А вы пока займитесь радистом, — приказал он капитану, переступая порог.

Радиста Емила Попова привести на допрос не смогли. Брошенный сразу же после ареста в камеру, он разломал жестяную кружку и перерезал на обеих руках вены. Охрана спохватилась, Попова отнесли в тюремный лазарет. Врач заверил, что арестованный выживет. Но он потерял много крови и теперь был в глубоком беспамятстве.

Арестованные одновременно с Поповым и Пеевым их жены, железнодорожный рабочий Тодор Василев, писарь штаба военного округа Иван Владков и еще несколько человек, несмотря на допросы и пытки, отрицали свою связь с подпольной разведывательной организацией.

Однако такая организация существовала. Об этом свидетельствовали те несколько радиограмм, которые удалось записать службе перехвата, а затем и расшифровать с помощью кодовой книги — повести «Бай Ганю». Ключом к расшифровке действительно послужил листок, обнаруженный в момент ареста на столе Александра Пеева.

Генерал Кочо Стоянов внимательно, слово за словом вчитывался в тексты радиограмм.

В той, что была найдена в кабинете адвоката — она получена из Москвы, — говорилось: «Донесение о планах германского командования чрезвычайно ценное. Объявляю благодарность Журину. Желаю дальнейших успехов. Сокол».

Уже этот текст настораживал. Планы германского командования? Благодарность Москвы?

Следующие радиограммы ввергли генерала в смятение. Их было всего около десятка, перехваченных с первых чисел апреля по шестнадцатое включительно. Однако в них содержалось огромное количество самой разнообразной и строго секретной информации: о продвижении воинских эшелонов через Софийский железнодорожный узел; о состоянии подвижного состава и путей; о дислокации германских войск на Черноморском побережье и выходе в море военных кораблей с баз Бургаса и Варны; о переброске германских дивизий из Греции на Восточный фронт; об отношениях Германии с Турцией...

Особенно озадачили Стоянова три радиограммы. Первая — с донесением из самой Германии. «В Магдебурге, в зоне среднегерманского канала, расположены крупные склады продовольствия и горючего»; эта была передана накануне ареста Попова. «Донесение Журина. Военный министр Михов сообщил членам совета, что во время посещения им главной штаб-квартиры Гитлера на Восточном фронте фюрер лично рассказал о подготовке небывалой по своим масштабам стратегической наступательной операции, которая начнется в середине лета. Танковые соединения Гудериана и Гота нанесут удар на центральном секторе фронта. К тому времени войска будут оснащены новым оружием. Детали плана уточняются». Это донесение было передано в Москву в самом начале апреля. И третье: «Журин сообщил, что царь Борис в сопровождении начальника генерального штаба Лукаша посетил ставку Гитлера. Подробности следуют». Радиограмма датирована пятнадцатым апреля — накануне ареста. Именно в тот день царь и генерал Лукаш вернулись из Германии. Значит...

Значит, подпольная организация располагает огромными связями, охватывающими не только военный аппарат, но даже самые приближенные к царю круги. И это донесения за неполные две недели. А что содержалось в предыдущих радиограммах? Как давно уже действует в Софии разведгруппа?

Но самое главное: откуда она получает информацию? О железнодорожных перевозках — возможно, от рабочего Василева. О передвижении войск — от писаря Владкова. Но остальное? Из самого рейха, из дворца? И прежде всего: кто такой этот «Журин», сообщивший факты, которые представляют особую государственную тайну?

К сожалению, размышляет генерал, доктор Делиус оказался прав: арестованные молчат. Радист в лазарете еще не пришел в себя. И с адвокатом они тогда перестарались — он тоже не скоро поднимется на ноги...

— Доктор Делиус! — войдя в комнату, доложил адъютант.

— Проси.

Стоянов провел ладонью по лицу, сгоняя оцепенение. Застегнул воротник кителя.

— Какие новости? — спросил абверовец, располагаясь в кресле и доставая неизменный мундштук.

— Все в порядке. Группа обезврежена. Рация прекратила работу.

— Та-ак... — многозначительно протянул доктор. — А кто такой Журин?

Из-за толстых стекол очков глаза Отто Делиуса смотрели на генерала холодно.

«Все знает! — с раздражением подумал Стоянов. — И получает все из первых рук. Кто работает на него? Недев? Или этот прохвост-следователь?..» Впрочем, возмущаться бессмысленно: Стоянову известно, что и за ним самим гестапо и абвер установили слежку...

— Кто такой Журин, мы пока еще не знаем, —

ответил он.

— Не знаете? С-союзнички, нечего сказать! А вы знаете, что этот мифический «Журин» выдал противнику?

Стоянов никогда прежде не слышал от абверовца такого тона. В нем звучали злоба и презрение. «Как он смеет! Он ниже меня по чину!..» Но генерал охладил свой гнев: доктор Делиус — немец, представитель начальника гитлеровского абвера. И ссориться с ним неблагоразумно.

Делиус резко поднялся, подошел к Стоянову. Щеки его были густо напудрены и надушены. Под слоем пудры кожа в сети мелких дряблых морщин — как туалетная бумага.

— Хороши! Болтуны! И ваш министр и ваши члены военного совета! — гневно продолжал он. — Выдать операцию, подготовка которой требует всех усилий рейха!..

Делиус остановился.

— У нас за такой просчет начальник контрразведки получил бы пулю в затылок... Не представляю, что скажут в Берлине.

Он снова помедлил. Потом, еще ближе подойдя к Стоянову, тихо проговорил: