Эдуард Веркин - Большая книга ужасов 2012

• Название: Большая книга ужасов 2012
• Автор: Эдуард Веркин
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56134-6

«Шаги за спиной»

Считаешь, бука – детская страшилка для маленьких? Несмотря на свое безобидное прозвище, он – настоящее чудовище! Кошмар, страх, паника… не существует слова, чтобы описать те ощущения, которые испытываешь, столкнувшись с ним в реальности. Обычно бука стоит у тебя за спиной. И лучше резко не оглядываться: если ты его увидишь – это конец…

«Глаз мертвеца»

Легенда об огненном человеке гласит: «Он может кое-что подарить, например свою руку или глаз… И тогда тот, кто взял его подарок, сможет сжечь своего врага. Только за все придется платить…» Но Сашка ничего этого не знал, он просто хотел, чтобы его обидчики получили по заслугам! И неосторожными мыслями привлек к себе внимание огненного человека, готового исполнить желание отчаявшегося мальчишки. Не понимая, что делает, Сашка вынес приговор местным хулиганам…

«Маска демона»

И взбрело же Денису в голову – одному, ночью тащиться в заброшенное здание! В темных коридорах с обшарпанными стенами пусто и… страшно, но Денису необходимо выяснить, почему вчера здесь светилось одно из окон. На снегу вокруг строения следов нет, следовательно – никто отсюда не выходил. Где-то здесь, в одной из комнат, его ждет…

---

Перехватило дыхание. Перекрыло, точно рукой сжало горло. Круглов рванул в ближайшую кабинку, закрыл дверь, задержал дыхание. Огляделся, заметил, что бумаги нет, а на правой стенке написаны обидные стихи, посвященные преподавательскому составу. Он выдохнул, уселся на унитаз и на всякий случай схватился за ручку. Конечно, замок здесь хлипенький, не выдержит, да и дверь не очень, и вообще…

Триллер. В голливудских молодежных ужастиках герои регулярно прятались в туалетах, и их там регулярно убивали.

Круглов забрался на унитаз. Так всегда делали люди в кино. Стало вдруг смешно. То есть совсем смешно…

Дверь в туалет открылась. Петли не скрипнули, но Витька почувствовал, как колыхнулся воздух. В туалет кто-то вошел. Цокающими шагами.

Тихо. Этот кто-то вошел и…

И все.

Он замер, не было слышно ни дыхания, ни движения, казалось, что в туалете замер сам воздух. Это продолжалось долго, Круглов стоял на крышке унитаза, держась руками за стенки, не очень удобно. Он начал думать уже, что все это ему примерещилось…

Заработала сушилка. Круглов вдруг вспомнил, как она правильно называется – электрополотенце. Электрополотенце жужжало. Кажется, оно жужжит по тридцать секунд на каждого.

Выключилось. Опять зажужжало. Выключилось. Вздох. Не вздох даже, полурычание. Стало уже очень страшно.

Снова шаги. Они изменились. Цоканье исчезло, шаги звучали глухо, они направились к крайней кабинке. Вошедший начал проверять двери. Пинками.

Дико страшно. Так страшно, что начали дрожать ноги, от пяток до колен. И хотелось взвыть.

Гость выбивал кабинки. И приближался. Четыре, три, две…

Удара не последовало.

Круглов чувствовал, как гость стоит совсем рядом. В полуметре от него, за тонкой пластиковой перегородкой. Парню почудилось, что он слышит запах мокрых валенок. Или мокрых тряпок, что-то такое…

За ручку двери дернули. Так дернули, что содрогнулась вся кабинка. Круглов решил, что сейчас дернут еще и защелка не выдержит, но этого не произошло.

В дверь постучали.

Несильно так, можно сказать, вежливо, одним пальчиком. А потом по двери пополз скрип. Круглов очень хорошо знал, как получается такой скрип. Пенопласт по стеклу. Гвоздь по железу, он сам так частенько делал.

Терпеливо так, скрип, скрип, ты здесь, я знаю, ты здесь, я чую, свежее, свежее мяско.

В коридоре брякнуло.

– Кто тут шарится? – спросил раздражительный голос. – Я в милицию уже позвонила! Они уже едут!

Витька оттолкнулся от стен и от унитаза одновременно, вышиб дверь и выскочил из кабинки. Вахтерша оказалась отнюдь не старушкой, а тетенькой лет шестидесяти, вполне себе, кстати, гренадерских размеров. Со шваброй и с тряпкой, значит, не вахтерша, а вполне себе уборщица.

– Так и знала! – зловеще ухмыльнулась уборщица. – Наркоман! Как вы мне надоели, каждый день выгребаю! Каждый день ведрами…

Круглов улыбнулся. Счастливо так, он был готов эту уборщицу расцеловать, шагнул к ней.

– Так! Ты с какого курса, гаденыш?! Я на тебя сейчас напишу докладную…

Витька шмыгнул в прореху, между корпусом уборщицы и стеной, успел с удовольствием получить по спине мокрой тряпкой. Он успел еще оглянуться, успел заметить – по голубоватому пластику шли глубокие царапины. А соседняя кабинка была закрыта, и из-под дверцы торчало что-то темное, Круглов не успел разглядеть, наткнулся на ведро с водой, опрокинул.

Побежал по коридору и почти сразу поскользнулся и врезался в батарею.

– А ну стой! – кричала вслед уборщица. – Стой, гаденыш! Наркоман поганый! Я говорила, что надо замки ставить!

Парень попробовал подняться, растянулся еще раз. Поглядел назад. Уборщица приближалась со шваброй наперевес. Он рванул на четвереньках.

Примерно в середине коридора все-таки смог подняться на ноги. Уборщица его почти настигла, метнула швабру и угодила ему в шею. Вообще он успел заметить, что техническая работница находилась в неплохой физической форме.

Круглов скатился по лестнице на первый этаж, перескочил турникет, толкнул тяжелую входную дверь, вырвался на улицу. Надо было оторваться – как можно быстрее, чтобы между ним и «деревяшкой» легли километры…

Скутеретты не было. Он прекрасно помнил, как приковал ее здесь к решетке, ограждающей клумбу, а теперь…

Или не здесь?

Круглов огляделся получше. Клумба есть, решетка на месте, скутеретту точно слизнуло. Кому…

Хлопнула дверь на институтском крыльце. Парень перепрыгнул через низенькую чугунную ограду, пересек клумбу и побежал. Быстро, как только мог. Не стоило думать, в такие мгновения лучше не занимать мозг ненужными размышлениями. Нужно бежать. Бежать, только вперед, со всех ног, потом думать, для начала километры…

Он остановился на мосту. По реке тянулась длинная баржа с песком, город сиял огнями, на берегу разворачивал праздник передвижной городок аттракционов. Мирный вечер, октябрьская страна. Круглов достал телефон и набрал номер Сомёнковой.

Набрал только для того, чтобы выяснить – номер недоступен.

Глава VII Следы

Возле подоконника стоял Вовка Колесников, играл в ПСП, зевал, Круглов направился к нему.

– Здорово, Круглый, – кивнул Вовка. – Как дела? Что-то зеленый какой-то, с бланшем… Слушай, Круглый, ты себе новую пиэспишку прикупил уже?

– Нет, она к Новому году только будет.

– Мне братан из Японии через месяц привезет, – сообщил Вовка. – Перепрошить сможешь? Там такие игры, мама дорогая…

– Попробую, – перебил Круглов. – Сделаю, не дрыгайся. Позови, пожалуйста, Сомёнкову.

– Кого?

– Сомёнкову.

– Ты что, Круглый, улиток объелся? – Вован постучал себя по лбу. – Никакой Сомёнковой в нашем классе нет.

– Как нет?

– Так, – Вован сплюнул. – Никакой Сомёнковой.

– И не было?!

Вован помотал головой.

– Как не было?

– Так. В нашей параллели вообще никакой Сомёнковой нет, я всех девчонок знаю. Есть Суслопарова, тебе Суслопарова не нужна? Хотя я, если честно, не рекомендую…

Но Круглов уже не слушал. Забарабанил звонок, и Круглов побежал на историю. Он не слушал про коллективизацию и индустриализацию, он думал. Про Сомёнкову.

С чего он, собственно, решил что Сомёнкова учится в их школе? Она ведь ни о чем таком не говорила. Она сказала про Пушкину. Что он проучил Пушкину. Пушкину просила проучить Дегтярева, Дегтярева…

Дегтярева уехала. У нее родители военные, их куда-то на Камчатку перекинули, с ней теперь не связаться никак.

Не найти. Только если на Камчатку слетать.

Сомёнкова… А если все это сама Сомёнкова? Если никакой Любки нет? Аня сфотографировала девчонку с курсов и предъявила ее ему. А он повелся. А все это она сама…

Зачем ей это надо? Если она…

Круглов начал грызть ручку. Почему она выбрала его? Кто она? Зачем все это? И еще десяток вопросов, один страшнее и неприятнее другого. Сомёнкова, что такое Сомёнкова?

Тут его посетила идея еще более пугающая. А что, если Сомёнковой вообще нет?

Ну да, то есть вообще?

А что, если это игра сознания? Он, Круглов, взял и потихонечку спрыгнул с катушек, а потом не смог запрыгнуть обратно. Придумал Сомёнкову – что за стремная фамилия? Потом стал эту Сомёнкову видеть… А все эти безобразия – это он сам…

Чушь, подумал Витька. Все-таки это полная чушь, настоящий роман, в жизни такого не бывает. Жаль, что проверить никак нельзя. Кажется, в «Солярисе» Кельвин нашел хитроумный способ выяснить, свихнулся он или не свихнулся, или все это по настоящему происходит. Как-то с помощью спутника и математики. В математике Круглов был не силен, спутника никакого под рукой тоже не нашлось, так что, хорошенько поразмыслив, он решил считать себя условно вменяемым. До наступления особых обстоятельств.

Он с трудом досидел до последнего урока, на химический факультатив оставаться уже не стал, поспешил домой.

Отец должен был уже приехать. Находиться одному в пустом доме, залитом красной краской, обшарпанном и ставшем вдруг совершенно чужим, не хотелось. Круглов побродил немного по комнатам и отправился к себе. Затопил печку.

Все-таки печка – хорошая штука, не зря он ее сюда поставил, хотя отец и был против. Ладно…

Витька попробовал позвонить матери, которую отец после больницы отправил к бабушке. Не получилось. Попробовал по стационарному телефону. Мать добралась до места и теперь укладывала спать Федула, все в порядке.

Звонок. На мобильный. Круглов подпрыгнул от неожиданности, подумал, что надо отказываться от телефона. А что? Раньше же как-то жили – и ничего, Гагарина в космос запустили. А сейчас…

Это был отец.

– Ты дома? – спросил он.

Голос у отца был напряженный, возможно, испуганный, во всяком случае, чем-то явно озабоченный, Круглову показалось, что отец оглядывается. А в руке у него меч…

– Ты дома?! – повторил он уже раздраженно.

– Дома.

– Я здесь тоже… Тут, недалеко, возле поворота, у камня, ты знаешь. Я тут… Врезался.

– Куда? – перепугался Круглов.