Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1975 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №08 за 1975 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Еще круг. Но людей на стене мы так и не увидели.

Жилище выдолбили во льду только к полуночи, крышу сделали из штормовки, и ее скоро утеплил густой снегопад. Но насквозь проледеневшая одежда стояла колом и примороженные к ногам шикельты — меховые сапоги, невозможно было снять.

— Море было, море. Кто выпил все море? — бредил Яак.

Он часто задыхался от жесткого грудного хрипа.

«Это пневмония, — решил Энн. — На высоте ничего не может быть страшнее». Он снял с себя пуховую куртку и укутал Яака. Потом вскипятил на примусе несколько глотков чаю.

Яак, не просыпаясь, проглотил таблетки тетрациклина, выпил неостуженный чай и опять начал что-то твердить про море. Сам Энн отказался от чая — нужно беречь бензин. Он не засыпал, все прислушивался к хрипам больного. Вдруг осознал, что, когда кипятил чай, ни холода снега, ни жара горелки — не почувствовал. Руки опухли, стали чужими...

— Ты брось эти шуточки, к черту, — выругался Яак утром, когда увидел на себе пуховку Энна. Потом молча побросал в рюкзак стальные крючья, и, отказавшись от «лишней» порции колбасы, стал откапываться из-под снега.

Белая мгла усыпляла Энна. И тогда он слышал голоса, звучные и близкие. Много разных голосов, которые звали его к себе. Энн вздрагивал и просыпался.

— Ты слышал? Нас зовут.

— Значит, тебе веселей, — угрюмо ответил Яак и опять начал долбить ступени во льду.

Энн крепко сжал веревку тисками пальцев. Теперь все дни слились для него в один бесконечный день, отмеряемый стуками ледоруба и шагами спуска. Энн не помнил, как и когда прошли они ледовый нож — самый сложный участок маршрута, как блуждали по растерзанному трещинами телу верхнего ледопада. Но зато отчетливо запомнилось ему, что промороженная веревка стояла колом, не гнулась, и крючья так крепко вмерзли в лед, что их невозможно было выбить. Он мучительно долго расшатывал их и думал: «Молодчина Яак. Вот это страховка! Откуда у тебя столько сил, ведь ночью ты умирал». Яак грел крюк под пуховкой, на животе, чтобы он лучше вошел в лед, потом пристегивал к нему карабин, пропуская через него веревку, проверяя ее натяжение. «Вот так очкарик. Держит намертво, хотя и спит. Щуплый, на юнца похож, а держит цепко».

Он упорно пытался вспомнить, сколько страшных ночей они вдвоем скоротали на стене. Кажется, три... Значит сегодня истек день контрольного срока их возвращения в лагерь. И тогда он последний раз разложил примус и вместо того, чтобы вскипятить на нем чай, стал посылать со стены световые сигналы — SOS. Но неяркие вспышки примуса рассеивались в снегопаде.

На следующую, четвертую, ночь они устроились в «ласточкином гнезде» под карнизом. Долго искали в рюкзаках последний кусочек колбасы, который съели еще накануне. Взошла луна, впервые за все это время случилась светлая погодливая ночь. Теперь уже близко, рукой подать, высветился ледовый хаос глетчера Большая Саукдара.

— А все-таки красиво на Памире, — почти шепотом сказал Энн.

— Чокнулся ты совсем, — еле слышно прохрипел в ответ Яак.

По скальным бортам кулуара они спустились на снежное плато, ровное, как полированный стол. Только бы и радоваться, что не нужно теперь висеть на веревке над пропастью, но снег раскис. И стал всасывать их в глубину, как болотная трясина.

— Ну вот и хватит с меня. Дальше ты пойдешь один. — Яак опустился в мокрый снег.

Энн попытался было поднять Яака, но сам от бессилия рухнул в снег.

Они все-таки поднялись. Энн положил руку Яака на свои плечи, и они двинулись вперед. Шли, падали, ползли и снова поднимались.

Лютый мороз, который преследовал их несколько суток подряд, обернулся лютой жарой. Снег, казалось, собирал все лучи света и посылал на них. Обжигал обмороженную кожу лиц и даже сквозь черные очки слепил глаза. Над плато миражем струился тяжелый раскаленный воздух. Энн попытался было обернуться на стену, чтобы увидеть путь подъема и спуска, но тут же опустил голову: стена обожгла глаза.

Через каждые десять шагов они, разморенные ледниковым суховеем, обессиленные голодом, опускались на снег и засыпали.

А с заходом солнца их одежда и обувь снова обрастала льдом...

Яак пытался сказать что-то, но у него ничего не получалось — совсем потерял голос, но потом все-таки прошептал:

— Какое сегодня число?

— Тридцать первое июля, кажется.

— Сколько прошло?

— Четырнадцать дней. Десять на стене, четыре дня спускались после лавины.

— Дойдем? — спросил Яак.

— Дня три-четыре пути нашим темпом через ледник и перевал. Конечно, дойдем, — ответил Энн, хотя сам чувствовал, что им не дойти.

Яак вдруг выпрямился, на мгновенье замер и заорал нечеловеческим голосом:

— Ра-ке-та! Красная ракета! — потом схватился за бок и стал медленно опускаться на снег.

— Посиди, посиди, отдохни, это бывает, почудилось.

Но вдруг Энн услышал голоса, ясные и близкие. С ледника поднялась еще одна ракета и долго не гасла. Только теперь зеленая.

Яак опустил голову на колени и заплакал. Энн попытался что-то сказать, но тоже стал вытирать рукавами пуховки мокрые глаза.

Евгений Котлов, наш спец. корр.

Памир

В Техас на воздушном шаре

— Омаха, говорит воздушный шар Н2749А, прием.

— Н2749А, повторите.

— Я — воздушный шар Н2749А.

— Я — Омаха. Вы сказали — воздушный шар?

— Да, — Арт Суонсон поднес микрофон к губам. — Мы летим на высоте 380 футов на юго-запад; просим определить наше местонахождение с помощью радара.

— Н2749А, вы летите слишком низко, наши приборы вас не засекут. Свяжитесь с базой ВВС в Оффате. Прием.

— Спасибо, Омаха. Если нас несет к вам, то скоро встретимся.

— Желаем удачи и надеемся, что до этого не дойдет, — ответил диспетчер аэропорта, которого, без сомнения, мало привлекало воздухоплавание, во всяком случае, вблизи вышки контроля за полетами.

В корзине из ивовых прутьев, подвешенной к потрепанной оболочке, которая неслась по воле ветра над американским Средним Западом, были двое: Курт Стелинг, научный консультант одного из правительственных учреждений в Вашингтоне, и Арт Суонсон, бывший сотрудник «Гудьир Корпорейшн», — оба заядлые энтузиасты воздухоплавания: их не остановило даже вполне понятное суеверие — вылет состоялся в пятницу, 13 октября 1972 года. Помимо метеорологических исследований, в задачи полета входило установление нового мирового рекорда. Аэронавты намеревались пробыть в воздухе 62 часа и, таким образом, побить все рекорды Европы и США по продолжительности полета на воздушных шарах этого класса — с объемом 3500 кубических футов.

Подготовка к полету началась еще в апреле 1972 года. Курт Стелинг встречался с учеными из различных ведомств и старался убедить их в том, что многие измерения в нижнем слое атмосферы могут выполняться аэронавтами без больших затрат.

Вначале предложения Стелинга были встречены без особого энтузиазма. Но в конце концов его усилия увенчались успехом: необходимые приборы и средства были, получены.

В то время как Стелинг занимался планированием полета и получением прогнозов погоды в Вашингтоне, второй пилот — Арт Суонсон — находился в Акроне, штат Огайо, где готовил к полету старый воздушный шар, принадлежавший местному клубу воздухоплавателей.

И вот вечером 12 октября 1972 года Стелинг и Суонсон встретились в городе Су-Фоле (штат Южная Дакота), где расположен полигон для запуска беспилотных аэростатов с научными целями. Ночь они провели в мотеле, обсуждая предстоящий полет. Стелинг надеялся вылететь на следующий день вечером, чтобы избежать нагревания газа лучами солнца: при старте это вызывает утечку гелия.

Рано утром аэронавты уже были на стартовой площадке, где чуть ли не с рассвета возбужденно суетились мальчишки. Они наполняли песком балластные мешки. Рядом стоял огромный тягач с цистерной гелия, от которого к воздушному шару тянулся длинный шланг. Гелий медленно, с шипением наполнял оболочку.

Каждые полчаса Стелинг получал по телефону погодные данные из аэропорта Су-Фоле. Прогнозы были неопределенные, однако предполагалось, что вечером воздушный шар будет двигаться на юго-юго-восток, а затем — ночью — на восток-юго-восток.

В 18 часов 45 минут все было готово. Вот как рассказывает о запуске Курт Стелинг:

«Мы высыпали балласт из нескольких мешков. Вокруг собралась толпа не меньше ста человек. Мальчишки цеплялись за края корзины. Я закричал: «Отпускай!» Мы не двинулись с места. Я приказал мальчишкам вывести нас на середину поля. «Отпускай!» Никакого эффекта. Мы высыпали еще немного песка. «Отпускай!» Мальчишки отпустили корзину, и ровно в 19 часов мы начали мягко подниматься над высоковольтными линиями и шоссе».