Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1977 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №01 за 1977 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Битва при Каррах была не единичным эпизодом. Катафрактарии стали постепенно теснить некогда несокрушимые легионы. В I веке нашей эры на дунайской границе Римской державы сарматские катафрактарии не раз одерживали победы, прорываясь сквозь пограничные укрепления и опустошая целые провинции. И великий историк Рима Тацит вынужден был с горечью сказать про сарматов, что «вряд ли какой строй может противиться им, когда они действуют конными отрядами».

Так к IV веку нашей эры в истории военного дела произошел очередной крутой поворот — тяжелая конница стала преобладать над тяжелой пехотой.

После Великого переселения народов в средние века развитие военного дела в Евразии пошло по разным путям. В степях, на бескрайних просторах которых были особенно важны скорость и маневренность, кочевники постепенно вырабатывали новый вид конницы — нечто среднее между тяжелой и легкой кавалерией предшествующего времени. Для этого они значительно усовершенствовали ее снаряжение — распространили стремена и жесткие седла, позволившие всаднику еще лучше управлять лошадью и увереннее чувствовать себя в ближнем бою, панцирь стал легче и постепенно заменялся кольчугой, сабля сменила меч.

А в сравнительно небольшой Западной Европе, в которой преобладал пересеченный ландшафт, нападения норманнов, аваров, арабов и мадьяров побуждали к специализации конницы, становившейся все более и более тяжеловооруженной. Когда в начале VIII века нашей эры в ней стало известно стремя, давно уже распространенное среди кочевников, закованный в доспех всадник утвердился на закованном в доспех коне. Как метко заметил один современный историк, «античность выдумала кентавра, раннее средневековье сделало его господином Европы». Появился рыцарь — воин нового типа, отдаленный потомок древних катафрактариев, но еще более специализированный и поэтому многие века казавшийся непобедимым.

И так продолжалось до XIV века, когда в период Столетней войны между Англией и Францией в битве при Кресси английская пехота, состоявшая из свободных крестьян, расстреляла из арбалетов цвет французского рыцарства. Эта битва знаменовала преддверие нового этапа истории. А вскоре появилось огнестрельное оружие. И пехота вновь начала свое восхождение.

А. Хазанов, кандидат исторических наук, Реконструкции М. Горелика

Хосе Васконселос. Трагическая охота

Какой охотник не видел сна, когда желанная дичь представала перед ним в несметном количестве, никуда не исчезала, а ему не оставалось ничего другого, как уничтожать ее без числа и счета... Затем охотник просыпался и, к своему крайнему огорчению, убеждался, что это был только сон, увы, несбыточный сон...

И все же мне, правда только однажды в жизни, пришлось испытать это наяву. Но какой ценой!

Несколько лет назад судьба забросила меня на побережье Перу, на довольно крупную сахарную плантацию. Нас было четверо друзей: мексиканец, перуанец, колумбиец, а четвертый был из Эквадора, прозванный нами для краткости Кито, по имени столицы его родины. Днем каждый занимался положенным ему делом, а по вечерам мы всегда бывали вместе. Мы не находили никакого удовольствия в карточной игре, подобно англичанам с их невозмутимой уравновешенностью, а отдавали предпочтение бесконечным спорам. Так как в наших жилах текла южная кровь, то часто они заканчивались очень бурно. Тем не менее это нисколько не мешало на следующий вечер собираться снова, обмениваться крепкими рукопожатиями и взаимными заверениями в том, что вырвавшиеся накануне резкие слова никак не должны омрачать нашу дружбу. Иногда же обходилось и без этого, а просто продолжался спор с прерванного места. Воскресенья мы обычно посвящали охоте. С вечера обсуждали маршруты, по которым предстояло идти, тщательно чистили старенькие ружья и наконец торжественно трогались в путь. И каждый раз тешили себя надеждой, что именно, сегодня нас будет ждать небывалая удача. Мы долго бродили по безлюдным долинам, тянувшимся вдоль побережья, делали множество засад, увы, как правило, безуспешных, и лишь подстреливали, десяток-другой птиц, которые в жаркие часы сиесты низко пролетали над нами. С приближением вечера настроение наше портилось все больше, и мы возвращались на плантацию, так и не дождавшись удачи.

Однако надежда не покидала нас. Мы проходили без устали десятки километров в день и незаметно для самих себя превратились в неутомимых ходоков. Постепенно наша четверка исколесила все побережье и начала подумывать о новых местах для охоты. Когда мы удалялись от берега, перед нами вставали величественные очертания далеких Кордильер. Горы манили и пробуждали страстное желание попытать счастья на их склонах, поросших девственными лесами. Но особенно соблазняли нас огромные, богатые тропической растительностью плоскогорья Бразилии, простиравшиеся по ту сторону Анд. Первобытная сельва влекла в свое лоно, обещая раскрыть великие тайны. В наших разгоряченных головах зарождались самые отважные замыслы, и, как часто случается со всем тем, о чем много думаешь, мечтам суждено было осуществиться.

Вскоре нам удалось получить отпуск, и мы приступили к сборам. Необходимым количеством продуктов запаслись заранее, в порохе и пулях недостатка не было. Каждый имел добротные сапоги, не боявшиеся ни горных дорог, ни болот. Спать собирались в гамаках. И вот в конце декабря в сопровождений шести проводников-индейцев наш маленький караван тронулся в путь.

Пустынное побережье с его ксерофитными кустарниками, пересохшими руслами рек и редкими оазисами быстро осталось позади. Мы вступили в область горных лесов, состоящих из густых зарослей низкорослых деревьев. Аборигенами эти места назывались «сехас де монтаньяс» (1 Сехас де монтаньяс — брови гор (испан.).). Путешествие по этой части Анд, откровенно говоря, доставляло мало удовольствия, так как продираться сквозь низко растущие ветви было довольно трудно. К счастью, полоса этих неприветливых лесов скоро кончилась, и перед нами раскинулись довольно обширные пространства горных лугов. Днем, несмотря на большую высоту, было тепло, и мы шли налегке, в одних рубашках. Зато ночью даже пончо с трудом спасало от резкого холода. Наконец наш караван перевалил через хребет, и, к удивлению, «сороче» пощадила нас.

Должен сказать, что «сороче» (так называют в Перу горную болезнь) приводит обычно к серьезным последствиям; особенно опасна она для людей со слабым сердцем. Тошнота и головокружение бывают настолько сильные, что иногда могут привести к смертельному исходу. Спасаясь от болезни, индейцы жуют особую траву, которую всегда берут с собой в горы.

Так, без особой спешки, мы достигли, наконец перевала, и это позволило нам набежать «сороче». Наши организмы привыкали к постепенному изменению давления, и все окончилось благополучно. Во многом мы были обязаны мулам, которые еле тащились, не обращая ни малейшего внимания на наши шпоры.

Проводники-индейцы прекрасно ориентировались среди бесконечных хребтов, глубочайших каньонов и диких лесов. Они вели нас кратчайшим путем по обрывистым тропинкам, о существовании которых нельзя было даже и предполагать. И вот наконец гигантские горы, окружавшие нас плотной стеной, расступились, и вновь начали попадаться зеленые лужайки. Все говорило о том, что мы приближаемся к цели.

Однажды утром наш караван выехал на большую равнину. Отпустив поводья, мы втягивали в себя густой воздух низменности с каким-то животным наслаждением. Теперь пейзаж резко изменился: постоянно повторяющиеся изломы однообразных скал, гладко отполированных ветрами и солнцем, сменились пологими склонами, покрытыми соснами и живописными дубовыми рощицами. По мере того как спуск подходил к концу, становилось все жарче, растительность — обильнее, а ручейки, бравшие начало где-то далеко в горах, превращались в шумные быстрые речушки. Чувствовалось, что сельва Амазонки — цель нашего путешествия — была совсем близка. Горы, к которым мы так привыкли, остались далеко позади, напоминая о себе лишь строгими силуэтами мощных вершин. Жужжание насекомых нас попросту оглушало. Влажный, горячий воздух долин затруднял дыхание, действуя еще более угнетающе, чем разреженная атмосфера гор. Духота притупляла волю, нас одолевала сонливость, возбуждая в то же время воображение, подобно какому-то странному наркотику.

И все же каждое утро было для нас праздником, полным радостного ожидания чего-то нового, неизведанного. С первым лучом солнца пышная и буйная сельва, сквозь которую мы продвигались с большим трудом, наполнялась стрекотом насекомых, пением птиц, ревом каких-то животных. Казалось, даже река, вдоль которой мы прорубали себе путь, журчала громче и веселее... Когда же темнело, среди быстро наступавших сумерек в небе вспыхивали огромные пожары, зажженные последними лучами солнца. Затем почти сразу наступала полная тьма, в которой холодный фосфор звезд светился особенно ярко.