Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1977 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №01 за 1977 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

...Уехать из Суринама и не увидеть рабочих буш-негров я не мог. Так я оказался на мосту Котика-бридж. Целый день с раннего утра мы ходили и ездили по джунглям с молодым инженером-стажером из Голландии. Разговаривали с рабочими, мастерами, механиками... Отличные знатоки джунглей, буш-негры незаменимы на этой работе. С переносной пилой они ходили но лесу, легко отыскивали нужные сорта деревьев, валили их, определяли качество, обрубали ветки, готовили мощные стволы к транспортировке. Производство было налажено по последнему слову техники. Точно по графику подходили мощные трайлеры, погрузчики, грузовики. Современными машинами тоже управляли буш-негры из тех самых экзотических деревушек. Только зарплата у них была не совсем современной. Большинство получает сто суринамских гульденов в месяц (около 50 рублей) — правда, как объяснил мне сопровождающий, они дополняются медицинским обслуживанием и страховкой на случай увечья...

В сущности, этот заработок не самый низкий в Суринаме, да и отрасль промышленности, которую контролирует «Бранзил», занимает в общем объеме производства страны всего три процента. Основные доходы крупные иностранные монополии получают от «красного золота» — бокситов.

Но прежде чем рассказать об этом — несколько слов о тех, кто составляет большинство населения страны. После отмены рабства и массового ухода африканцев с плантаций проблема рабочей силы стала для плантаторов чрезвычайно острой. В Китай, Индию, Индонезию направились вербовщики. Они сулили хорошие заработки и сытую жизнь в далекой стране. С бедняками подписывали контракты на пять лет и тысячами отправляли в Суринам. Сначала везли только индийцев, знавших секреты выращивания риса, потом, с 1890 года, чтобы сбить цену на рабочую силу, начали контрактовать яванцев. Индийцам в Суринаме все время напоминали, что яванцы обходятся дешевле, а яванцев настраивали против соседей-индийцев, возбуждая зависть к их «привилегированному» положению.

Изменилось ли что сегодня в этих отношениях? Студенты-индийцы из университета пригласили меня ознакомиться с «привилегированным положением» в одной из общин. Ехать пришлось недолго — небольшие участки земли, принадлежащие индийцам, начинаются минутах в двадцати езды от Парамарибо. Домики жителей — рахитичные строения из досок, похожие на обветшалые сараи под соломенными крышами, — жались к дороге с унылым однообразием. У одного из них мы и остановились. Наше приближение к весьма условному ограждению из проволоки было встречено неслыханно громким лаем двух тощих собак. Хозяева, однако, не появились. Мои спутники, не смущаясь этим обстоятельством, прошли в калитку к дому. Большие щели меж досками, отсутствие ставен в окнах и замка на открытой, криво висящей двери откровенно говорили о том, что хозяева не боятся быть обворованными. Один из студентов постучал по подпорке навеса. Из темноты дома вышел мальчик лет девяти. Индийские дети удивительно красивы, а этот мальчишка показался мне просто принцем из мультфильма — так неправдоподобно велики были его глаза с пушистыми ресницами, так ослепительно сияла улыбка среди этого уныния нищеты. Студент объяснился с мальчиком, и тот грациозным жестом пригласил нас следовать за собой — так, будто мы должны идти по дорогому ковру, а не по грязи. Спутники мои остановились, сняли ботинки, засучили брюки и пошли следом. За домом находился небольшой участок земли, залитый водой. Хозяев мы застали за посадкой риса. Не прекращая работы, стоя но колено в воде, они опускали маленькие зеленые кустики рассады в воду и говорили с нами, изредка поднимая голову и одаривая улыбками.

В домике под соломенной крышей обитали отец, мать, двое стариков и шестеро детей. Крохотный клочок земли за домом — арендованный участок. Он, конечно, не может обеспечить семью полностью, но и с голоду не дает умереть. А вот если бы еще отец получил работу, то совсем было бы хорошо. Пока что, однако, работы постоянной нет, и приходится — вот уж который год — делать что попадется. На разговор к заборчику участка подошла соседка — старая яванка с козьей ножкой в скрюченных пальцах. Я спросил, сажает ли рис она. Ответ был краток: нет денег нанять трактор, чтобы расчистить болото, а у самой не хватит сил.

Я уже знал, что индийцы и яванцы живут довольно дружно. Через сто лет совместной жизни очаг национальной розни переместился на вражду между крестьянами — выходцами из Азии и бывшими африканцами — теперь в основном рабочим классом и служащими.

В разговор вступила жена хозяина. Она выпрямилась и спросила, правда ли, что я из России.

— Из Советского Союза, — отвечаю я.

Хозяева переглядываются и улыбаются.

— Россия — Друг Индии, — говорит женщина. И они снова улыбаются. В этой глуши такая осведомленность удивляет. Но это только сначала: ведь многие семьи переписываются с родственниками на далекой родине и из писем узнают больше, чем из местных газет.

— Скажите, почему вы сажаете на своем участке именно рис?

— Он очень дорог на рынке, и купить его мы не можем, а это основная еда, — отвечает хозяин. Жена его уже снова согнулась над посадками.

— Сколько вам нужно зарабатывать, чтобы нормально жить?— спрашиваю я.

— Гульденов сто двадцать, — без раздумья отвечает хозяин.

Сто двадцать на десять человек? Вспоминаю, что служащий гостиницы в Парамарибо, холостой парень, говорил мне, что меньше чем на триста гульденов в месяц он жить не смог бы. Но у каждого свой предел мечтаний. И неудивительно, что у индийца-рисовода этот предел невысок. Среди крестьян много таких, как он, скрытых безработных, которые числятся арендаторами клочка земли. Когда-то они были основными поставщиками риса на рынок Суринама и на экспорт. Но постепенно высокомеханизированное хозяйство монополии СМЛ (Нидерландский фонд современной агрикультуры) вытеснило их продукцию с рынка и оставило крестьян без работы. СМЛ и до сих пор контролирует около 80 процентов суринамского экспорта риса и располагает самыми современными способами и технологией рисоводства. Всему этому должны были — во всяком случае, так провозглашалось — обучаться крестьяне. И обучались — 6 человек в год. Да, шесть из 20 тысяч крестьян, занятых в рисоводстве.

— Извините, что я не зову вас в дом, но скоро стемнеет, а мы должны закончить работу. Да и для вас, наверное, это слишком бедный дом, — говорит хозяин.

— Кто знает, чем измерить богатство человека? Ваш дом мне кажется очень богатым — ведь у вас такие красивые дети, и их шестеро.

Красное золото Суринама

Как только высокий креол с пышной прической и внушительной бородой принял меня в отделе внешних сношений компании «Суралко», я понял, что ни серьезного разговора, ни тем более посещения рудников не будет. Бывает так: хозяин радушен, изо всех сил старается показать свое расположение и желание помочь, а тем не менее чувствуется, что все наоборот...

Креол вручил мне множество рекламных проспектов «компании, внимательно выслушал и даже записал просьбы. Потом несколько раз приходил ко мне в гостиницу, рассказывал о продвижении запросов по административным инстанциям, а я все больше убеждался в пустоте разговоров.

Последняя встреча была и вовсе смешной.

— Вы знаете, — грустно сказал он, — руководство компании считает посещение вами рудников нецелесообразным. Производственные секреты, вы понимаете... Они, правда, предложили посетить нашу электростанцию в горах, но, раз вам все равно не разрешат зайти внутрь, я воспользовался вашим именем и отказался. Вы не в обиде?

О каких это производственных секретах идет речь?! Вскрышные разработки бокситов видны с дороги. Самосвалы и экскаваторы работают везде одинаково. А о роли алюминиевых компаний в жизни страны я знал и без бородатого креола.

Бокситы нашли в Суринаме в 1915 году. Долгое время их держали под спудом как стратегический запас, и лишь в годы второй мировой войны месторождения стали разрабатываться — им суждено было сыграть важную роль: ценнейшее сырье вывозили в США, где из него производили высококачественный алюминий. В настоящее время добыча сосредоточена в руках двух компаний: «Суринам алюминиум», или «Суралко», дочернего предприятия одной из крупнейших монополий Соединенных Штатов «Алкоа» («Алюминиум компани оф Америка»), и «Биллитон», в которой преобладает голландский капитал (эта фирма входит в группу «Ройял Датч-Шелл»).

Бокситы Суринама приносят монополиям баснословные прибыли. Равходы на добычу минимальные — сырье залегает практически на поверхности. Мощные экскаваторы попросту снимают верхний слой почвы и ссыпают в стотонные грузовики. Содержание алюминия в руде — среди самых высоких в мире: каждые четыре тонны бокситов дают тонну металла. По объему добычи «красного золота» маленький Суринам занимает третье место в капиталистическом мире после Ямайки и Австралии. Считают, что международный алюминиевый спрут «Алкоа» именно отсюда получает треть сырья.