Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1977 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №07 за 1977 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

— Ничего хорошего, — сказал бородатый норвежец, стоявший за штурвалом. Он был прав. Давление было низким и продолжало падать.

Дверь рубки распахнулась настежь, и вместе с вихрем дождя и мокрого снега ветер внес Джуди. Она с трудом захлопнула дверь.

— Погодка, кажется, неважная. — Она улыбнулась.

— Входим в полярные широты.

Она невесело кивнула. Я предложил ей сигарету. Джуди жадно затянулась и потом спросила:

— Эта радиограмма была от Эйде?

— Да.

— А что в ней?

Я рассказал.

Джуди повернулась и стала смотреть в иллюминатор.

— Я боюсь, — неожиданно сказала она.

— На вас так действует погода?

Джуди бросила сигарету и с яростью растерла ее каблуком.

— Нет. Не в погоде дело. Это... это что-то такое, чего я не понимаю. — Она повернулась ко мне. — Я должна бы чувствовать себя несчастной уже оттого, что отец мертв. Но у меня такое ощущение, что произойдет что-то еще более ужасное.

Я взял ее за руку. Рука была холодна, как ледышка.

Джуди подняла на меня серые тревожные глаза:

— Уолтер что-то знает... что-то такое, чего не знаем мы. — Голос ее задрожал.

— Почему Хоу должен знать что-то такое, чего мы не знаем? — спросил я. — Вы все это придумываете.

— Я ничего не придумываю, — ответила она в отчаянии.

Некоторое время мы молчали.

— Это, наверное, ваша первая встреча с Антарктикой? — нарушил я тишину.

— Нет, не первая. Когда мама умерла, мне было восемь лет, и отец взял меня с собой на Южную Георгию. Тогда он был шкипером в Грютвикене. Я там прожила около двух месяцев. Потом отец отправил меня к друзьям в Новую Зеландию, в Окленд. Сказал, что мне пора изучать английский. Я прожила там год, а затем, в конце следующего сезона, отец забрал меня с собой назад.

— А Грютвикен, это что — на Южной Георгии? — спросил я.

— Да. Я раза три или четыре плавала с отцом на его китобойце.

— Значит, вы опытный китобой, — пошутил я.

— Ну нет, — сказала она. — Я не то, что Герда Петерсен.

— А кто это?

— Герда? Дочь Олафа Петерсена, — объяснила Джуди. — Олаф когда-то плавал на одном китобойце с моим отцом. Мы с Гердой одногодки. Ей бы следовало родиться мальчишкой. Она могла бы стать капитаном судна, как женщины в России, но не может оставить отца и до сих пор плавает вместе с ним на китобойце. Команда ее обожает.

В рубку ударил внезапный порыв ветра. Судно резко накренилось и зарылось в волну. По всему судну пробежала дрожь.

— Мне пора, — сказала вдруг Джуди.

— Я пойду вместе с вами, — сказал я. — Хочу немного поспать...

Я велел рулевому разбудить меня, если погода ухудшится, и проводил Джуди до каюты...

Продолжение следует

Сокращенный перевод с английского В. Калинкина

На вес золота

В лавочках Аккры среди многочисленных изделий из дерева, кожи, слоновой кости иногда можно видеть миниатюрные медные, бронзовые или латунные фигурки людей, животных, птиц или просто кусочки металла различной формы с непонятными узорами и рисунками. Торговцы сувенирами мало что знают об этих фигурках и, в лучшем случае, скажут, что называются они голдуэйтсами (1 Название происходит от английских слов gold — золото и weight — гирька, разновесок. — Авт.) и в старину использовались как разновески для золотого песка...

Я, как и большинство приезжающих в Гану иностранцев, не имел практически никакого представления о разновесках и, наверно, также предпочел, бы им более эффектные и «выигрышные» произведения искусства народа Ганы... Если бы не довелось мне побывать в одной деревенской мастерской золотых дел мастера, куда повез меня знакомый ашантиец (Ашанти — одно из племен народности Акан (Гана). — Авт.).

...Было заметно, что хозяин не привык к визитам посторонних, и только после долгих просьб разрешил осмотреть мастерскую. Легкое строение с крышей из пальмовых листьев в глубине двора. В одном углу — низкий стол с несложными орудиями труда: несколько гладких разного размера деревянных дощечек и палочек, металлические ножички и остро отточенные прутики, различные по форме и весу молоточки. Здесь же на столе — переносная наковальня. Возле стола — большой калабаш с глиной и несколько горшочков меньших размеров. В противоположном углу — очаг из камней и кирпича-сырца с подвешенным над ним котелком для плавки и разливки металла. Снизу к очагу подведена трубка от ножного меха. К очагу прислонены клещи с длинными рукоятками. Вот, пожалуй, и все оборудование мастерской.

И здесь же, на небольшом возвышении, стояли десятки медных фигурок людей, животных, птиц. Это были те самые разновески, голдуэйтсы.

— Да, да, — ответил на мое недоумение мастер. — Это тоже моя работа. А как же иначе... Не умеешь лить медь, не берись за золото.

Так начал мне открываться удивительный мир голдуэйтсов. И начал, естественно, с легенд.

...Много лет назад по воле богов раскололась гора Босумтви, и из ее недр вышли первые ашантийцы. Они стали жить на земле, где боги рассеяли много золота. Это золото принадлежало ашантийцам, и прежде всего их королю Осею Туту. В знак этого боги подарили ему золотой трон.

Осей Туту, который сидел под деревом кумнини, был поражен, когда трон опустился ему с неба на колени, а его врачеватель и предсказатель будущего Аконье объявил вождям всех племен, что Осей Туту избран богами быть королем королей — асантехене и в золотом троне заключена «сун-сум» — «душа» всего ашантийского народа...

В мистической форме эти легенды отражают некоторые реальные события и исторические ситуации. Действительно, во время правления Осея Туту (1697— 1731 годы) под его властью укрепилась федерация племен Акан, а основой их богатства были золотые месторождения и россыпи, издавна известные на земле ашанти.

Вот что свидетельствуют о том португальские хроники: «Фернао Гомес был так настойчив и удачлив, что вскоре его люди открыли источник золота в месте, которое сейчас зовем Эльмина... В крепости Эльмина торговля очень возросла, и ежегодно в Португалию вывозится до 170 000, а иногда и больше, дублонов хорошего золота высокой пробы. Страна называется Аксим...»

Блеск ашантийского золота манил к себе всех любителей легкой наживы, и вслед за португальцами в прибрежных водах Золотого Берега появляются французские,, английские, датские, прусские корабли. В XVI веке золото, вывозимое с Золотого Берега, составляло от 10 до 35 процентов мировой добычи.

Искусство обработки золота было хорошо развито еще до появления европейцев и всегда вызывало их удивление. Вот что пишет один французский купец, посетивший Золотой Берег во второй половине XVII века.

«...Золотых дел мастера в состоянии делать большое количество мелких предметов и украшений из золота, особенно это декоративные пуговицы гладкие или филигранной работы; гладкие кольца или браслеты в виде цепочек; любопытные броши для шляп и украшения для шпаг, а также много других) оригинальных предметов; я очень часто любовался тем, как мастерски изготовлены предметы из литого золота или отделаны филигранью — они очень точно передавали форму морских ракушек, а также всяких других моллюсков...»

Золото в земле ашанти было основным эквивалентом рыночной стоимости любого товара. Осталось любопытное свидетельство одного английского путешественника:

«Мои покупатели перешли к оплате и буквально начали засыпать золотым песком. От Ассини до Вольты и по всей земле Ашанти золотой песок ходит как деньги, за него можно купить даже связку бананов, и это я видел сам: несколько крупиц золота кладут на лезвие ножа и затем ссыпают в матерчатый мешочек. Кажется, все взрослые мужчины и женщины являются специалистами по золоту... Взвешивают золото с помощью маленьких красных ягод, а иногда с помощью местных разновесков, которые имели форму насекомых и птиц».

Но почему же все-таки разновески, голдуэйтсы, не были, как бы мы сказали, стандартизированы? Откуда такое великое разнообразие форм?

В том-то и дело, что для ашанти каждый голдуэйтс был не менее точен, чем для нас гирька с цифровым клеймом. Старый мастер, когда я задал ему этот вопрос, ответил:

— В ваших деньгах, которыми вы меряете золото, нет души.

Дело в том, что европейская система расчетов была, основана на непонятных для африканцев ценностях: за свои товары европейцы стремились брать только чистое золото, а за местные товары предлагали монеты. Причем оказывалось, что золотые монеты были не из чистого золота, а серебряные — из низкопробного металла. Ценность медных монет для местных жителей была вообще непонятна. Вполне естественно, что такая система платежа не могла завоевать авторитета, и местные жители отказывались принимать европейские деньги. В тех же, случаях, когда эти монеты попадали в их руки, то они быстро превращались в различные украшения.