Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1977 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №11 за 1977 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Сузанна родилась в правительственном квартале рейнской столицы. Каталась на роликовых коньках у бундесхауза — здание парламента. Ее отчий дом стоял близ парка, где любили прогуливаться министры. Семья слыла добропорядочной: отец, архитектор, был известен солидными проектами и солидной жизнью. Сузанна без труда поступила в Боннский педагогический институт. Окончила курс с хорошими отметками. Была послана на практику в среднюю школу. А когда практика окончилась, ее пригласили в Кёльн, в местное ведомство народного образования. Сузанна вспоминает:

— Полная радужных надежд, я шла на прием к муниципальному советнику. Но он окатил меня ушатом холодной воды: пока, мол, нет свидетельства о вашей благонадежности, мы не можем предоставить вам работу.

Свидетельства такого нет и по сей день. Почему? Прежде всего потому, что Сузанна имела смелость выступить на одном из митингов в Дюссельдорфе, где обсуждался вопрос о плачевном положении иностранных рабочих в Федеративной Республике. Она потребовала на митинге большего внимания к детям «гастарбайтеров», которые в развитой индустриальной стране нередко остаются безграмотными и, уж во всяком случае, малограмотными. Сузанна имела также смелость заниматься общественной деятельностью в боннской организации Германской коммунистической партии.

Сузанна Роде не сдается. Она старается использовать все пути, в том числе и юридические, чтобы отстоять право молодых специалистов на государственную службу. Такова эта хрупкая и вместе с тем сильная молодая женщина с тихим голосом и большими удивленными глазами. Когда я с ней познакомился, то, признаться, подумал: может ли она найти в себе энергию для борьбы? Но однажды я увидел ее в желтом клеенчатом плаще. Она шла, упрямо наклонив голову, шла навстречу ветру и дождю, а впереди грозно сверкнули пластиковые щиты и белые шлемы полицейских. Она продолжала идти...

«Потерянное поколение». Такой термин был в ходу на Западе в двадцатые годы: имелись в виду молодые люди, которые уцелели в окопах первой мировой войны, но так и не нашли себе места в буржуазном обществе. Разумеется, далеко не все «потерялись». Лучшие из них обрели бессмертие: Гвадалахара, Мадрид, маки во Франции, Сопротивление в Италии и Бельгии, героическое антифашистское подполье в «третьем рейхе» говорят сами за себя. С тех пор мир во многом изменился. Иным стало и новое «потерянное поколение». Но его драма не менее глубока, а душевные раны болезненны. Но и сейчас лучшие юноши и девушки, подобно «двенадцати прикованным», подобно «желтым плащам», не дают себя «потерять». По всей Федеративной Республике— в Дюссельдорфе, Дуйсбурге, Киле, Ахене, Ганновере и многих других городах — проходят демонстрации безработной молодежи под лозунгом: «Мы требуем права на труд». В ноябре этого года в Ольденбурге предполагается провести международную конференцию «За соблюдение прав человека в ФРГ — против запрета на профессии». Прогрессивная молодежь Западной Германии не сдается — она борется...

Е. Николаев

Бонн

Самая заоблачная дорога

Железнодорожных линий в Перу насчитывается не более десятка: одни — узкоколейные, длиной 50—60 километров, другие — с нормальной колеей, разветвленные, протяженностью в сотни километров. Однако единой железнодорожной сети в Перу нет, и ни одна магистраль не пересекает страну с севера на юг или с востока на запад.

Причин здесь несколько. Не хватает средств на расширение железнодорожной сети, медленно растет парк локомотивов и вагонов. В северо-восточном департаменте Лорето простирается амазонская сельва, где сама мысль о просеках, насыпях и укладке шпал кажется абсурдной. Но самое главное препятствие — Анды. Могучие хребты Западной Кордильеры отделяют узкую полоску Тихоокеанского побережья от восточных районов страны. Неприступные «пяти»- и «шеститысячники», глубочайшие ущелья, казалось бы, навеки наложили запрет на трансперуанское рельсовое сообщение.

И тем не менее Перу держит своеобразный рекорд по части железнодорожного строительства — здесь лежит самая высокогорная в мире железная дорога.

Магистраль начинается в Лиме. Очень скоро рельсы забираются в горы, а в городе Ороя путь раздваивается: одна ветка уходит на юг к городу Уанкавелика, вторая бежит на север и заканчивается в селении Гойльярискисга. «Заоблачных» железных дорог в мире, пожалуй, не так уж много, но равных этой нет нигде: большая часть пути пролегает выше четырех тысяч метров, а наивысшая точка находится и вовсе на «альпинистской» высоте — 4817 метров над уровнем моря.

Дорога построена примерно 100 лет назад, с тех пор инженерные сооружения и металлические конструкции не раз приходилось обновлять. А этих сооружений и конструкций на всем протяжении пути — изрядное количество: 677 туннелей и 62 моста насчитает пассажир, если пожелает проехать «самой заоблачной» по всему маршруту.

...Туннель — мост — карниз над ущельем... Туннель — мост — карниз... И так без конца. Впрочем, однообразие лишь кажущееся. Скучать на этой дороге не приходится. Доказательством тому служит название одного из перевалов — «Адский» (кстати, все туннели и перевалы имеют свои имена). На высоте 3200 метров поезд вонзается в длиннющий трехкилометровый туннель, а вылетев из него, тут же оказывается на ажурном мосту, повисшем над невообразимой пропастью. Вниз лучше не смотреть. Да и по сторонам тоже: грозные вершины, кажется, готовы сомкнуться над составом.

Никакой предварительной подготовки пассажиры не проходят. Кислородные подушки и транквилизаторы также не полагаются. Да и зачем? Всего-навсего обычная железная дорога. Разве что лежит она выше иных авиационных трасс...

Л. Глебов

Диадема царицы Амаги?

Победив амазонок в сражении на реке Фермодонте, эллинские воины на трех кораблях вместе с пленницами отплыли на родину. Но в море амазонки перебили своих победителей, а так как воительницы не знали искусства мореходства, то корабли стали неуправляемыми, и ветры и течения выбросили их на побережье Меотийского озера, где обитали свободные скифы. И от союза амазонок и скифов появились могущественные племена савроматов, управляемые женщинами-воинами... Сообщения античных авторов о савроматах, или сарматах, перестали быть только исторической легендой лишь в конце XIX века, когда русские археологи в курганах, расположенных в тех землях, где античные авторы помещали племена сыновей амазонок, открыли женские погребения с боевым оружием.

Судя по всему, первые сарматские племена образовались примерно в VIII—VII веках до нашей эры в степях восточнее Дона в Заволжье и южном Приуралье. Затем сарматы начали проникать в степи Причерноморья, где безраздельно властвовали скифы. И в конце концов сарматы, как пишет древнегреческий историк Диодор Сицилийский, «опустошив значительную часть Скифии и поголовно истребляя побежденных, превратили большую часть Скифии в пустыню». Подобные свидетельства нашли археологическое подтверждение. Но некоторые античные авторы писали, что сарматские племена, громя скифов, заняли степи крымского побережья Присивашья... И вот здесь-то, в Крыму, свидетельства античных авторов археологического подтверждения не получили...

В 60-х годах было начато строительство Северо-Крымского канала — одной из крупнейших ирригационных систем в Европе. Одновременно была создана и наша Северо-Крымская экспедиция, задача которой — тщательное археологическое исследование той территории, которая попадает в зону действия канала. За прошедшее десятилетие экспедицией были раскопаны десятки курганов и сотни погребений. Изучены стоянки каменного века, поселения и могильники эпохи меди, бронзы, железного века. Собрана большая коллекция скифских древностей. А вот значительных сарматских памятников не было — только лишь несколько бедных погребений, каменное изваяние, вот, пожалуй, и все.

...Близ Нижнегорска издавна высился огромный — восьмиметровой высоты и диаметром в восемьдесят метров — Ногайчинский курган. Среди местных жителей о нем издавна ходят легенды о бесчисленных сокровищах, скрытых в нем, о белом коне, появляющемся иногда по ночам. И вот, когда воды канала должны были оросить до сих пор безжизненное поле, на котором стоит курган, мы и приступили к его раскопкам. Десять дней от зари до зари бригада скреперистов, выделенных нам строителями, срезала рукотворную гору.

Одиннадцатый день. Конец дня и рабочей недели. С севера неожиданно прорывается резкий, холодный ветер — он рвет разрыхленную землю, песок бьет в глаза, забивается под одежду, хрустит на зубах. Два часа до конца работы. Всего лишь два часа — и, смыв с себя «пыль веков», можно будет отдохнуть от грохота дизелей, напряженного наблюдения за обнажающейся под ножами скреперов стратиграфией кургана, порывов осточертевшего ветра. И вдруг в свежем срезе почвы — венчик глиняного сосуда.