Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1980 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №02 за 1980 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Теперь в дело вступил сам Лузельва, принявшийся быстро раскапывать землю мачете. И вот — я даже не поверила своим глазам! — в образовавшейся канавке показалось что-то похожее на конец толстого шланга. Один из мальчишек немедленно крепко ухватился за него, а Лузельва продолжал осторожно копать дальше. Пять... десять... тридцать сантиметров, а извивающийся «шланг» все не кончался. И лишь когда Лузельва продвинулся почти на метр, он отбросил мачете, обеими руками обхватил тело пресмыкающегося и сильным рывком выдернул его из земли.

Признаться, вид этого пятифутового темно-сине-зеленого блестящего существа, конвульсивно извивающегося в воздухе, невольно заставил меня отступить назад. Конечно, я знала, что змей, ведущих подземный образ жизни, не может существовать в природе: для представителей отряда пресмыкающихся там просто нет необходимой пищи. И поэтому ломбрисес должны относиться к червеобразным, а следовательно, не представляют опасности для человека. Но то, что я увидела, превзошло самые смелые мои предположения. Да, это был червь, но какой! Толщиной в целых два дюйма, причем поразительно большие сегменты его тела непрерывно сжимались и растягивались наподобие мехов аккордеона. Вид у ломбрис, видимо, был отвратительный, но мне он показался прекрасным. Ведь само существование их подвергалось сомнению!»

В ходе этой и последующих экспедиций Марта Латам установила, что гигантский земляной червь обитает лишь в одном ограниченном районе колумбийских парамос в глинистых склонах на высоте от 13 до 14 тысяч футов. Тело у него очень сильное и так крепко цепляется за почву, что, если просто тянуть за один конец, оно рвется. Поэтому, чтобы добыть ломбрис, нужно обязательно раскопать нору. К сожалению, Марте Латам не удалось доставить ни одного из этих эндемиков в США живым: после поимки они быстро погибали, и через несколько часов их толстое пятифутовое тело превращалось в сгусток зловонной слизи. Однако, помещенные в банки с формалином, ломбрисес стали сенсационным объектом научных исследований для зоологов, а самой миссис Латам снискали среди коллег заслуженную славу.

Впрочем, экспедиция за «земляной змеей» имела для нее еще одно неожиданное последствие. По возвращении на свою базу в Кондото, крошечный городишко, затерявшийся в болотистых джунглях тихоокеанской низменности Чоко, Марта Латам приобрела у индейцев 50 лягушек кокоа и отправила их в Национальный институт здравоохранения США. В отличие от легендарной ломбрис эти крошечные земноводные размером в полтора дюйма и весом всего в один грамм были известны зоологам еще с середины прошлого столетия и числились в научной классификации под названием Phyllobates latinasus. Индейцы чоло утверждали, что кокоа очень ядовиты, и даже простое прикосновение к ним влечет за собой неминуемую смерть.

Через несколько дней в Кондото на ее имя пришла срочная телеграмма от доктора Уиткопа из Национального института здравоохранения. Из нее явствовало, что посланные Мартой Латам лягушки были первыми экземплярами кокоа, попавшими в руки ученых за пределами Колумбии. Правда, при доставке уцелело лишь семь особей, из которых шесть умерло на следующий день в институте. Последняя из полусотни, писал доктор Уиткоп, хотя и находилась в плачевном состоянии, успела потрясти научный мир. По предварительным данным, выделяемый ее кожей яд в десять раз сильнее яда японской собаки-рыбы Spheroides, до последнего времени считавшегося самым смертоносным веществом на свете. По своему действию он сходен с кураре, вызывает паралич дыхательных мышц, а затем неизбежную смерть. Для дальнейших исследований институту требовалось как можно больше яда кокоа, названного батрахотоксином — «лягушачьим ядом». Добыть его и поручалось миссис Латам.

На первый взгляд задача казалась не такой уж трудной, ибо, по словам индейцев, в болотах, окружающих верховья реки Сан-Хуан и ее притоков, мини-лягушки водились в изобилии. Но яд выделяла кожа лишь живых кокоа, а перевозку в США они вынести не могли. Значит, предстояло найти способ получать его непосредственно на месте и затем отправлять в институт. Как это сделать — неизвестно. Ученые, исследовавшие батрахотоксин, смогли лишь установить, что он легко растворяется в спирте, не теряя своих свойств.

Для начала Марта Латам решила расспросить индейцев чоло, как они изготавливают свои отравленные стрелы. Оказалось, что все делается очень просто. «Ядовитый пот», по их словам, выступает у лягушки, когда она сердится, испугана или если ей сделать больно. Поэтому индейцы насаживают кокоа на палку, подносят к огню и трут кончики стрел о ее спину. Яда одной лягушки хватает на пятьдесят стрел, причем они остаются смертоносными целых пятнадцать лет. После этих объяснений вывод напрашивался сам собой: снять кусочки кожи со спины кокоа и тут же опустить их в спирт, чтобы растворить в нем образовавшийся в это время батрахотоксин.

Теперь предстояло позаботиться о добыче. Куимико, постоянный проводник Марты Латам в ее походах по болотистым дебрям Чоко, предложил перебраться в деревню Плайя-де-Оро в верховьях реки Сан-Хуан, где, по его словам, «маленьких чертей была тьма-тьмущая».

«За годы знакомства с Куимико я привыкла доверять опыту и суждениям моего неизменного спутника, — пишет Марта Латам, — и поэтому согласилась с его предложением. Когда мы добрались до деревни — что само по себе было целым приключением, ибо плыли на не внушающем доверия плоту по бурной реке, где то и дело встречались мели и перекаты, да еще под сильнейшим ливнем, — на берегу нас встречало все ее население от мала до велика. Каким-то непостижимым образом до индейцев уже дошла весть, что я приехала за кокоа, и теперь они все жаждали предложить свои услуги. С помощью Куимико я быстро договорилась о таксе за каждую пойманную лягушку.

Несмотря на уговоры Куимико, советовавшего как следует отдохнуть после утомительного плавания на плоту, я все же отправилась с индейцами в лес. Мне было интересно посмотреть, как они ловят этих смертоносных крошек, которые самим своим видом — две ярко-золотистых полосы на черной спине — словно предупреждали: держитесь от нас подальше.

Я шла вслед за Куимико по узенькой тропинке, петлявшей между кустов и деревьев по поросшей травой болотистой почве. Когда заросли немного поредели, мой проводник остановился, присел на корточки и принялся тоненько посвистывать, слегка ударяя пальцем по щеке: «Щьи... щьи... щьи... щьи...» Потом замолк, прислушался и опять засвистел. После четвертой «трели» откуда-то — мое цивилизованное ухо даже приблизительно не смогло определить направление — послышалось ответное «щьи... щьи... щьи...». Но Куимико сумел это сделать, ибо в то же мгновение прыгнул в сторону, словно настоящая гигантская лягушка, и, подняв фонтан грязи, приземлился на четвереньки посреди редкой травы в добрых двух ярдах от тропинки. Одним молниеносным движением он сорвал лист с ближайшего куста, свернул его кулечком, что-то зачерпнул им в грязи и уже завязывал верхний конец стебельком травы. Начало было положено. Не прошло и получаса, как у меня в сумке набралось уже три десятка таких же кулечков с кокоа. В этой необычной охоте больше всего меня поразило то, как безошибочно определяют индейцы не только направление, откуда раздается посвистывание лягушек, но и расстояние до них. Если добыча находится слишком далеко, чтобы сразу схватить ее, ловец осторожно приближается к кокоа и только после этого совершает внезапный прыжок».

Вскоре Марта Латам убедилась, что Куимико не преувеличивал, когда говорил о «лягушачьем царстве» возле Плайя-де-Оро: их несли десятками с утра до вечера, и миссис Латам приходилось целыми днями сидеть со скальпелем и пинцетом, готовя спиртовой раствор яда. Однообразная, утомительная работа постепенно притупляла осторожность. И вот однажды к вечеру, «сама не знаю, каким образом, я чуть-чуть оцарапала скальпелем палец, — рассказывает Марта Латам. — Машинально я сунула палец в рот, чтобы высосать ранку, и тут же ощутила во рту металлический вкус. Горло перехватила спазма, со лба по лицу заструился холодный пот. «Противоядия нет. Все кончено», — подумала я. Судорожно хватая ртом воздух, легла на стоявший рядом топчан. «Ты можешь дышать, ты можешь дышать», — непрерывно повторяю про себя. Как только горло сдавливала очередная спазма, я из последних сил заставляла себя сделать глоток томатного сока — единственной жидкости, оказавшейся под рукой. Словно в тумане видела в дверях хижины столпившихся индейцев в промокших под ливнем пончо, которые принесли свою дневную добычу. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем утихли спазмы и сознание вернулось ко мне. Каким-то чудом, а скорее всего потому, что успела высосать ранку, пока яд не проник в кровь, я осталась жива».