Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1980 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №03 за 1980 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

В XV веке кхмерский король Понхеа-Ят, сдав после изнурительной и долгой осады сиамцам столицу в Ангкорвате, бежал на юго-восток. В 1434 году он добрался до деревушки, которая еще недавно называлась Катурмукха. Измученный войной и поражениями, предательством и пассивностью своих военачальников, король услышал здесь легенду, утешавшую его ущемленное самолюбие.

Рассказывали, что некая женщина по имени госпожа Пень, овдовев, поселилась у подножия холма, на берегу реки Тонлесап. В воде вдова однажды увидела огромное, покрытое листвой дерево «коки», которое несло течением. Призвав на помощь соседей, женщина вытянула вместе с ними дерево на берег. В ветвях она обнаружила четыре бронзовые статуэтки Будды и одну статуэтку Прах Нореэя, или «Вишну, отдавшегося воле волн». Вдову Пень осенило: боги приняли решение покинуть Ангкор и намерены остановиться подле ее дома, чтобы основать новую столицу» где они обретут наконец покой. С радостью и ликованием принесли жители Катурмукха изваяния к дому вдовы и поставили их там под временным навесом. Пень обратилась к ним с призывом нарастить холм, стоявший рядом с ее домом. На его вершине из древесины выловленного «коки» построили временное святилище для статуэток Будды. Изображение же Вишну поместили в часовне у подножия с восточной стороны. С этого времени место стало называться Пном-Дом-Пень, то есть Холм вдовы Пень, а еще позже просто — Пномпень.

Есть города, которые не охватишь с земли одним взглядом. Плоские и растянутые, они словно созданы, чтобы скрывать в себе что-то. Пномпень с холма вдовы Пень раскрывается перед вами, открыто демонстрируя свои достоинства и недостатки: продуманность старого «каменного» города, застраивавшегося французами и местной знатью, нагромождение билдингов первых лет независимости и «свободного предпринимательства», а за ними, в разрывах между этими нагромождениями из армоцемента — почти деревенская мешанина деревянных построек и зловещие, ядовитые пятна болот...

Мы спустились с холма и под немилосердно начинавшим жарить солнцем побрели в сторону королевского дворца. Как ни манили нас его классические кхмерские очертания, вначале пришлось преодолеть, шагая через оборванные провода и спотыкаясь о выброшенный на проезжую часть хлам, торговый город.

К югу от холма Пень и лежат под современным асфальтовым покрытием те миллионы кубометров грунта и камней, которые натаскали сюда подданные короля Понхеа-Ята. Здесь некогда тянулись через город от реки к западным болотам каналы и искусственные протоки, облицованные камнем, которые подавали воду во рвы, опоясывавшие исчезнувшую столицу.

В пустынный королевский дворец мы прошли со стороны набережной через неширокие ворота, возле которых стояли часовые. Штыки их карабинов отражали продолжавшее подниматься к зениту солнце. Напротив три-четыре десятка бойцов, составив оружие в пирамиды, отдыхали в тени пальм у зданий национального музея, испещренных пулеметными очередями. Сквозь проломленную черепичную крышу одного из них торчала, будто любопытствуя, голова Вишну.

Во дворце нет древних камней.

Главное здание в комплексе — Тронный зал — торжественно открыли 16 мая 1919 года для короля Сисовата. Оно заменило прежнюю довольно невзрачную деревянную постройку 1869 года, в которой восседал король Нородом.

Рассказывают, что в Тронный зал иностранцев допускали раньше в исключительных случаях, простой же народ, или, как говорили в кхмерском королевстве, «людей из джунглей» — вообще никогда. В зале длиною около ста метров с первых же шагов начинаешь чувствовать усталость от позолоты. Навязчивая желтизна отражается в зеркалах, покрывает стойки лампионов, поднимающихся из покрытого плиткой пола, поблескивает высоко за стропилами на потолке. Потом из полумрака густой тени, царящей в помещений с закрытыми от жары окнами, выступил трон. Он поднят на небольшую эстраду, которую сверху венчают девять зонтов, один над другим.

Я присмотрелся к тому, как держат себя среди всего этого королевского великолепия наши сопровождающие. Что ощущали эти рабочие и крестьянские пареньки с автоматами, бывшие студенты, а теперь сержанты с пистолетами в брезентовых кобурах, соприкасаясь с тем, что несколько лет назад представлялось им запретным местом, почти обиталищем богов? Двое забрались на трон, а третий их фотографировал. В узких кулуарах справа от трона полноватый очкарик, приводя в порядок десятки завалившихся статуэток Будды на монолитной ступе, пояснял своим товарищам:

— Здесь находится алтарь Хо Прах Аттхи... Он посвящен культу предков. Где-то тут должны быть и урны с пеплом останков умерших членов королевской семьи. Потолок, если посмотреть вверх, здесь сводчатый, а в четырех пролетах зала коробчатый, чтобы удобнее смотрелись выписанные золотом сцены из «Рамаяны»...

— Послушай-ка, отделенный, — говорит крохотный паренек лет шестнадцати, полузадохнувшийся от жары среди стягивающих ему грудь брезентовых подсумков, перегруженных автоматными «рожками», —что такое «Рамаяна»?

Однако преждевременно думать, что новое поколение кхмеров, разделавшись с предрассудками, которые им навязывали, с пренебрежением взирает на творения рук отцов своих. Часовой внутренней ограды моментально согнал с королевского трона парочку, пожелавшую на нем сфотографироваться. Нагнав на переносицу морщину, парень с карабином гневно махнул им рукой:

— Что будет с шелком, товарищи, если каждый начнет отирать о него штаны? Это — народное достояние...

Понадобилось не меньше пяти разрешений, чтобы я смог переступить порог главного храма. Его алтарь трудно описывать. Его нужно видеть собственными глазами. Сотни золотых, серебряных и каменных статуэток Будды стояли вокруг алтаря и на нем, окружая подножие «Изумрудного Будды». Тончайшей работы фигура божества из монолитного кристалла, добытого, как говорят, в Баккарате, покоилась на золотом цоколе. Над ней поднимался пятиярусный балдахин из того же металла. Перед «Изумрудным Буддой» покоился бог несколько поменьше — золотой, поражавший расплывчатой таинственностью выражения, приданного неизвестным художником лицу. В его глазницах и ладонях сверкали огромные оправленные бриллианты.

Прибежал запыхавшийся полный очкарик, бывший студент Пномпеньского университета, и объяснил:

— Фигура золотого Будды полностью отлита из чистого золота и весит семьдесят пять килограммов. На балдахин пошло двадцать килограммов золота... Взгляните под ноги...

Я взглянул. Под моими носками, поскольку охрана приказала снять ботинки перед входом и оставить сумку с фотоаппаратами, тускло отливало потемневшее серебро.

— Пол пагоды полностью покрыт серебряными пластинами. Отсюда и ее название — «Серебряная»...

Шел 1979 год, межсезонье. Природа, казалось, истомилась в ожидании муссонных дождей, которые приходят в мае. Тяжелая давящая жара накрыла город, который все еще оставался почти пустым. Только из улицы в улицу ходили редкие бригады ремонтников, занятые пока одним: завинчиванием сотен тысяч кранов в брошенных весной 1975 года квартирах. Городская электростанция начала подавать ток в отдельные часы суток, и насосы водопровода ожили. Появились люди в рабочих спецовках на текстильных фабриках, заводе прохладительных напитков и льда, в нескольких автомастерских. Заработали комиссии по инвентаризации городского хозяйства, учету жилья. Они выясняли состояние домов, промышленных предприятий и мастерских по кварталам, составляли списки немногих жильцов. У южных ворот Пномпеня, у моста через Меконг, переименованного в «Мост 7 января», где стояли лагерем тысячи людей в ожидании разрешения на въезд в столицу, шла выдача удостоверений личности. Ни у одного кхмера на день освобождения не оказалось на руках никакого документа, даже свидетельства о рождении. Люди значились у полпотовцев по именам только в нарядах на работу.

Естествен вопрос: а почему бы сразу не разрешить всем желающим вернуться в столицу? Когда я его задал председателю пномпеньского военно-административного комитета Сарину, он ответил:

— Заставьте человека, вынужденного долго оставаться в неподвижности, сразу побежать и вы погубите его. Так и наш город. Стремительно заселить его, не имея отлаженного водопровода, электричества, коммунальных служб, системы снабжения, транспорта и запасов продовольствия, не выяснив его санитарного состояния, значило бы с самого начала погубить дело возрождения. Но не нужно забывать и о том, что необходимо проверить тех, кто возвращается. Бывшие полпотовцы и люди из прошлого не должны мешать строительству новой жизни. Подготовка к массовому и постепенному переезду идет. В пригородных общинах созданы народные комитеты самоуправления, которые возглавят временно живущих там пномпеньцев, когда они переберутся в родной город. Мы не собираемся действовать очертя голову или принимать скоропалительные решения. Но и времени не теряем...