Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1981 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №04 за 1981 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

— Невольно приходилось пытаться искать разгадку научных вопросов самого различного характера,— продолжал рассказывать Даниэль Усиков.— Например, зимой ребята наткнулись на совершенно новый для Снежной вид спелеофауны — ложноскорпиона. В отличие от настоящего довольно невзрачное существо, хотя и воинственное при первом знакомстве, но на самом деле безобидное... Или при повреждении телефонной линии связь в отдельных случаях не прерывалась. В чем дело? Может быть, река служила проводником? Стоит задуматься. Часто в телефонной трубке ни с того ни с сего раздавалось какое-то загадочное попискивание. Уже который год мы бьемся над разгадкой этого таинственного явления. Пока безрезультатно. Предполагаем, что это может быть связано с электризацией, которая возникает при перемещении каменных плит внутри горного массива. В общем, я считаю, что Снежная преподнесет ученым еще не один сюрприз...

В. Супруненко / Фото автора Дурипш — Снежная — Москва

Бенгальские матери

Комната за гостиной

Чувство тоски по матери знакомо каждому, даже если человеку за пятьдесят. А мне было намного меньше, когда я начала заниматься в университете Шантиникетан, в индийском штате Западная Бенгалия.

Первую женщину, которая отнеслась ко мне чисто по-матерински, я встретила через месяц после приезда в Индию. Это было в Шиллигури, городке на склонах Гималаев. Я приехала туда со своей подругой по общежитию, чтобы провести десять дней каникул.

Меня приветствовал шумный господин в башмаках на босу ногу, а за ним стояла худенькая женщина в круглых тонких очках. Она робко улыбнулась: как хорошо, что я говорю по-бенгальски, поскольку сама она английским не владеет. Промолвив это, она исчезла в кухне, оставив меня в просторной гостиной. Служанка принесла чай и печенье, моя приятельница поставила на проигрыватель английскую пластинку.

В гостиной сквозило. Приятельница предложила мне свое сари. Оно было ненамного теплее моего летнего платья, зато до пят. Завернувшись в сари я грустила в одиночестве. Подруга куда-то убежала. «Наверное, ужин готовить»,— подумала я.

Доиграла музыка. В наступившей тишине я вдруг услышала мелодичное пение в соседней комнате: бенгальская колыбельная. Я слушала и покачивалась из стороны в сторону. Потом не выдержала и постучала в дверь.

Песня замолкла, но никто не пригласил меня войти. Я чуть поколебалась, но, когда пение зазвучало вновь, открыла дверь и шагнула через порог.

На полу сидела, скрестив ноги, мама моей подруги. На ее коленях покоилась головка толстенькой девочки лет пяти. Мама держала девочку за руку и ритмично похлопывала по ее ладошке: «чакку чар — пагар пар…» Они улыбались друг другу — ребенок сонно, мать с любовью. Мое появление прервало песню. Женщина удивленно смотрела на меня.

Замешательство было взаимным.

Меня поразил контраст. По ту сторону дверей — большая гостиная с европейской мебелью, со шкурами на полу, с проигрывателем, по эту — темная комнатка с единственной широкой постелью для всей семьи, пирамидка чемоданов, прикрытая батиком, со стопкой книг наверху, да еще вешалка для сари. В углу — чадящая переносная глиняная печурка. В центре всего этого на полу — засыпающая девочка.

И еще: тепло и запах тушеного мяса, сковородочки на огне, мягкий звук колыбельной и сияние глаз. Глаза эти уже не были скрыты за стеклами очков. Только теперь я увидела, как огромны и ласковы они.

Лицо хозяйки дома как бы говорило: «Господи, что ей здесь надо? Но ведь — смотри-ка! — в сари и держится скромной».

— Входи, входи, ты хочешь послушать эту колыбельную?

Я села на пол и осознала, что она перешла со мной на «ты».

Так познакомилась я с моей первой бенгальской мату такой. Вернее, «мамой» я стала называть ее позже, но с этого момента она обращалась со мной по-матерински.

Девочка уже давно спала, но колыбельная все звучала. Хозяйка поняла, что песни нравятся мне. И они зазвучали еще раз, после ужина — у моей постели. Сначала мне казалось, что ее хлопоты — не более чем традиционный долг хозяйки дома.

Через пару дней я занемогла. Она вставала ночью, чтобы укрыть меня теплым одеялом. Она варила мне неперченую и несоленую курицу — экзотика для бенгалки! — поскольку прочитала где то, что в Европе так кормят больных. Она клала мне в постель грелку, ходила по дому и, прикладывая палец к губам, шептала: «Тсс, Гана уснула».

Она вовлекла в эту заботливость всех в доме. Стоило войти на веранду, где собиралась вечерами вся семья, меня встречали сочувствующие взгляды

Наконец я поправилась, и лицо хозяйки немного посветлело. Я увидела Гималаи вблизи, отпраздновала в кругу семьи День огней. Когда нас провожали на вокзал, мама приятельницы, обнимая ее, плакала, а я подавляла слезы, не желая отвлекать их. Уже позже я поняла, что это было прощание матери с двумя дочерьми. Но потом в общежитие стали приходить из Шиллигури посылки, те же, что моя подруга получала и раньше. Только содержимое удвоилось: две домашние лепешки, два мешочка сладостей, четное число мандаринов, два сложенных листочка бумаги, на одном — «моей дорогой Буль-Буль», на втором — «моей дорогой Гаче». Дело, конечно, не в посылках, главным для меня было то, что на далеком бенгальском севере, у подножия Гималаев есть кто-то, кто печалится обо мне.

Рис насущный

Мне стоило огромных трудов найти возможность увидеть работу бенгалок вблизи. Кухня — главное место их деятельности, — как правило, строго отделена от помещений для гостей. Здесь принимается во внимание и гигиена, и удобство гостей. Мы ведь тоже стремимся отделить кухню — хотя бы занавеской, если маленькая квартира. В Бенгалии все-таки главная причина — в традициях и религии. Учитывая многочисленные предписания индуизма, лучше скрыть от гостя готовку блюд, чтобы его религиозные чувства не были осквернены. В городских домах кухня находится в задней части первого этажа; в деревне, как правило, под особым навесом во дворе.

В деревнях бенгальская плита — это круглая глиняная печка с отверстием для топки и другим — для золы. Верхняя часть открыта, так что огонь касается днища горшков. Иногда это переносная печка такой же формы, но с более тонкими стенками. Такие печки до сих пор — обязательная часть городского домашнего хозяйства. У газовых плит, которые в городах потеснили печки, та же традиционная форма и высота, позволяющая готовить, сидя на корточках. Европейскими плитами пользуются только самые зажиточные семьи.

Вся кухонная утварь приспособлена к форме печки и способу готовки. У нее закругленное днище, как у наших туристских котелков. Подобно походным котелкам, они закопчены снизу, но только сразу после готовки. В бедных семьях металлическая утварь — зачастую единственное богатство дома, и потому о ней всячески заботятся. У деревенских прудов по утрам я встречала женщин, старательно начищающих горшки и котлы песком, золой, пучком травы или соломы. Пятна выводили кислым тамариндовым соком, а потом неутомимо чистили, покуда не засияет медь, как золото.

Кухонная утварь в Бенгалии исключительно проста: каменная дощечка с валиком для размола кореньев, деревянная скалка и доска для теста, несколько поварешек, ручки для снятия сковородок с огня, а главное — бати — нож.

В бенгальской кухне нож, похожий на наш, служит лишь для немногих операций. Для всего остального используют бати — нечто вроде серпа, укрепленного на дощечке. Чтобы что-нибудь разрезать, нужно сесть на корточки, правую ногу поставить на дощечку, чтобы бати не двигался, и передвигать разрезаемый предмет по острию. Способ резания и сам инструмент так отличны от наших, что уже только из-за бати я никогда бы не смогла стать бенгальской домохозяйкой. Однажды я попыталась разрезать на бати арбуз. Одетая в сари, я присела на корточки, держа правую ногу на дощечке, но покачнулась раньше, чем успела поднести арбуз к острию. После нескольких робких движений (причем я боялась наклониться, чтобы не упасть и не выколоть острием глаза) я отказалась от дальнейших попыток.

Бенгальские хозяйки при помощи бати не только режут овощи, но и легко чистят рыбу.

Но главный труд, который занимает у деревенских женщин все вечера,— это очистка риса. Инструментом здесь служит толстый ствол дерева с колышком на конце. На короткий конец ствола женщина наступает ногой, стоя при этом на глиняном возвышении и опираясь на бамбуковую палку. Длинный конец с колышком опускается как колотушка в ямку с рисом. Другая женщина помешивает рис в ямке и, когда он очищен, отделяет его от мусора, подбрасывая на решете. Чешуйки отлетают, и рис ссыпают в корзинку — прекрасный рис, потому что такая очистка не лишает его ни вкуса, ни витаминов, как при мельничном помоле. И сам звук, издаваемый при этом, приятен. Глухое «бух, бух, бух» — обязательный атрибут деревенского вечера. Но слишком уж много часов звучит это буханье...