Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1981 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №06 за 1981 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Крепость Пилау пала. Помню, шли мы каналом, чтобы встать у маяка и выйти на берег, прошли мимо потопленного транспорта. На нем пытались бежать из Кенигсберга фашистские генералы, и судно было потоплено нашими кораблями. Громадное судно опустилось на грунт, а перекрестия мачт торчали над водой, как могильные кресты...

Василий Викторович положил передо мной пачку свежих фотографий, а сам встал и начал ходить по комнате. Пока он вспоминал войну, у меня возникло много вопросов, но стоило хозяину поставить точку в своем рассказе, как я понял, что все, о чем хотел спросить, касалось переживаний и эмоций не воина, а просто человека. Как солдат, он говорил только фактами, как человек, он избегал эмоций. Казалось, боль войны в нем постепенно спрессовалась, но осталась тяжелой, незарубцевавшейся раной...

Новые фотографии, так же как и множество парусников на стенах кабинета — в чеканке, дереве, репродукциях,— лежали по эту сторону войны. С хорошо отпечатанных на добротной бумаге снимков смотрели морские офицеры и среди них хозяин дома. Вот Василий Викторович в звании капитана третьего ранга, заместитель командира дивизиона, а вот он среди выпускников военной академии; а в другом снимке нетрудно угадать, что друзья позируют перед камерой вместе с Василием. Викторовичем. Стукаловым после присвоения ему звания контр-адмирала...

Наконец, когда Василий Викторович вернулся на свое место, я спросил у него:

— Которая из этих фотографий занимает особое место в вашей послевоенной жизни?

— Ее здесь нет,— сказал Василий Викторович и, полистав альбом, извлек портрет жены, Нины Федоровны.— В 1968 году вызвали меня в штаб флота и предложили послужить на Севере. Я согласился... Прихожу домой, думаю, как же мне сообщить об этом Нине Федоровне: «Не кажется ли тебе, что в уюте Москвы мы забыли моря?» — «Скажи,— говорит она,— что-нибудь случилось?» — «Предлагают на Северный флот...» — выложил начистоту я. «И что ты сказал?»— «Что посоветуюсь с тобой».— «Да не говорил ты так,— подумав, сказала она.— И хорошо, что не говорил...»

Надир Сафиев

Не ведавшие надежд

Сколько Ги помнил себя, вся их огромная семья жила в деревне, но раз в году родители сажали детей на борта повозки, полной овощей, отец впрягался в тележку, затем они очень долго тащились к столице по раскаленной дороге. Родители никогда не поднимались к белому городу на холмах, им нечего было там делать, да и страшно заглядывать в  недоступный, охраняемый свирепыми «тонтон-макутами» (При режиме «Бэби Дока» часть тонтон-макутов сменила свое одиозное название на «леопарды», не изменив, впрочем, ни в малом своей сути.— Примеч. ред.) мир богатых людей. Выдохшийся за дорогу отец из последних сил волок тележку по узким грязным улицам, мимо таверн, складов, кабачков и хибар с облупившейся штукатуркой и слепыми проемами окон. Распространяя зловоние, гнили сваленные прямо на тротуар кучи фруктовых отбросов, в них привычно копошились дети и свиньи.

На подступах к базарной площади все труднее было пробиваться среди лотков, корзин, тележек, лавировать между сидящими на мостовых крестьянами в выгоревших, заношенных до дыр рубахах. На базаре они долго не задерживались. Овощи старались сбыть в тот же день и выручку тратили тут же, в лавчонках, покупая необходимую хозяйственную утварь и одежду. В основном семья жила на заработки отца во время сафры: плантации принадлежали американцу — владельцу нескольких сахарных заводов. Старшие братья уходили на сафру вместе с отцом. Заботы об огороде лежали на матери. А шестилетний Ги оставался за хозяйку и няньку трех сестричек. Таких детей-нянек в Гаити называли «гадб». Ги научился ловко управляться с малышами: укачивал их, засовывал в голодные рты жеваные стебли сахарного тростника в тряпице. Кроме того, таскал воду из ручья кормил худую остромордую свинью. Сестренки были легонькие — с большими головами и раздувшимися животами. Маленькая все надрывалась от крика и, не прожив на белом свете и года, умерла. К смерти детей в деревне относились как к неизбежности.

Когда две оставшиеся девочки чуть подросли и их можно было оставлять в доме одних, отец повел Ги в начальную школу. Несколько километров они шли проселочной дорогой, и красная пыль, уже успевшая накалиться под утренним солнцем, жгла босые ноги мальчика. Школа была в большом бараке, где на скамьях сидели дети самого разного возраста. Ги с трудом улавливал смысл слов учителя, как ни напрягался. Литературный французский язык не имел почти ничего общего с диалектом, на котором говорили у них в деревне. Занятия превратились в невыносимое мученье. Дома помочь Ги никто не мог. Ни неграмотные мать и отец, ни старшие братья, которых в школу никогда не водили. Занятия сопровождались окриками и пинками. Он, как и большинство других крестьянских детей, оставил школу, так и не научившись читать.

...В 1971 году старый диктатор Франсуа Дювалье отдал богу душу. Более трех десятилетий он и его присные, как пауки, высасывали из страны соки. Двести семейств богачей купались в роскоши, проживая миллионы гурдов, а множество деревень вымирали от голода. За эти годы жертвами репрессий пали десятки тысяч патриотов. Немногим лучше отца оказался и сын диктатора Жан-Клод Дювалье, к которому перешла власть.

Кличка, прилипшая к Жан-Клоду с детства, благозвучностью не отличалась — «Сундук». Чтобы оправдать в глазах окружающих тугоумие и леность своего дитяти в школьные годы, отец его прибег к фальсификации: уменьшил возраст сына на три года.

На фото: В сельских районах Гаити топливо, необходимое для освещений и обогрева жилищ,— дефицит. Своих машин у жителей нет. Вот и приходится отправляться в порт Кап-Аитьен и «заправлять» дорогим бензином привычную тягловую силу — обыкновенных осликов, навьюченных канистрами.

Почувствовав приближение конца, «Папа Док» решил объявить недоросля своим преемником на посту «пожизненного президента» — для этого ему пришлось внести коррективы в конституцию страны: снизить возрастной ценз для кандидата на президентский пост с сорока до двадцати лет. Но тут оказалось, что согласно подделанным некогда бумагам сын не достиг даже этого возраста. Тогда конституцию подправили: вторично.

...Отец увез Ги в город. С помощью живущих там родственников мальчика удалось определить в услужение в семью состоятельных мулатов — к их сыну. Клод, подопечный Ги, оказался старше и намного крупнее его. Ги учил его деревенским играм и водил гулять в местный «кони-айленд» — парк с увеселениями и аттракционами, созданный по американскому образцу. А когда Клода определили в частную французскую школу, Ги дважды в день, прихватив сумку с книгами, сопровождал его.

Он научился извлекать кое-какую выгоду из своей городской жизни. Выполняя поручения в торговой части города, успевал раньше швейцара подскочить к автомобилю, притормозившему у входа в магазин, и услужливо распахивал дверцу. Порой Ги дежурил у светофоров на набережной. И пока горел красный свет, успевал стереть тряпочкой с ветрового стекла соль, оставшуюся от морских брызг. Он старательно закатывал полученные монеты в пояс, чтобы дома их не обнаружила служанка, в комнате у которой ему выделили угол.

Потом у хозяев родился второй ребенок. Маленькое кричащее существо, Только с более светлой кожей, чем у него. Теперь Ги мало спал по ночам. Ему по-прежнему ничего не платили. Питался вместе со служанкой. Донашивал одежду Клода, только вот к ботинкам, как его ни принуждали, привыкнуть не мог.

Хозяйская девочка подрастала, ей подыскали бонну. Клод совсем уже вырос, и Ги стал больше не нужен. Он решил пробираться домой.

...В их хижине жили чужие люди. Сосед сказал Ги, что последние месяцы в деревне свирепствовал голод. Половина жителей вымерла. Нужда погнала крестьянские семьи через границу —в Доминиканскую Республику. Отец Ги снова нанялся сезонным мачетеро на плантации сахарного тростника, а когда мать умерла от голода, увез детей с собой. Куда — никто не знал.

...В день празднования шестидесятичетырехлетия отца многопудовый «Сундук» важно принимал с балкона президентского дворца военный парад. А неделю спустя отец освободил для него кресло «пожизненного» президента»

«Мой отец совершил политическую революцию. Я совершу экономическую. Жан-Клод Дювалье, пожизненный президент Республики Гаити». Такой плакат теперь встречал путешественников в аэропорту Порт-о-Пренса.

...Ги вернулся в Порт-о-Пренс. Ночевал на базарной площади: спал, завернувшись в газеты, на пустых прилавках вместе с другими бродягами. Нанялся разносчиком к торговцу овощами. По двенадцать часов в день таскал лоток по городу, надрывал горло, рекламируя товар.