Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1981 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №12 за 1981 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

…Я много раз бывал в школе имени Мухаммеда Этибара. Сидел на уроках. Бродил по коридорам и просторному двору. Разговаривал с учениками и родителями. Как-то раз в углу коридора заметил седобородого мужчину в каракулевой шапочке, сидевшего на корточках. Он, видимо, ожидал кого-то. Мы разговорились. Проницательный взгляд, точная, лаконичная речь, непринужденность в беседе с иностранцем обличали в нем человека образованного. Оказалось, что Махмуд Голь ранее много лет проработал учителем математики. В школе он ждал классную руководительницу своего внука.

— Хорошо стало в Шахре-Нау,— говорил старик, поглаживая шелковистую бороду.— Все больше и больше детей ходят в школу. Правда, многие еще не учатся. Школа только становится на ноги. Но в скором времени учиться будут все.

— Махмуд-моаллим, наверное, в вашей семье все грамотные? — спросил я.

— Какое там! — Махмуд Голь махнул рукой.— Из шести сыновей только двое кончили школу. О дочерях не говорю. Сам учительствовал почти всю жизнь, а детям не смог дать образования. На учебу нужны были деньги, а их взять неоткуда: мой род не из богатых. Но уж за внуков я взялся. Ни один не останется неграмотным. Стране нужны знающие люди, специалисты, и мои внуки ими станут. Обещаю вам! Клянусь хлебом! — с неожиданной горячностью воскликнул старик, как будто именно я требовал с него это обещание и не мог уйти, не заручившись клятвой.

Л. Миронов, соб. корр. «Правды» — специально для «Вокруг света» Кабул — Москва

Тропой архаров

Едущие в Бадхыз сходят с поезда в Моргуновке, не доезжая одного перегона до Кушки. Мы проспали и, когда проводница догадалась нас разбудить, выскочили из вагона одетые кое-как, держа в охапку рюкзаки. Это было пятого марта, когда даже в Россию приходит весна. А здесь крутом лежал снег. Мой отряд на сей раз (это было несколько лет назад) состоял из друга, Вити Меркулова, пожелавшего провести свой отпуск в экспедиции, и Вали, моей жены, сотрудника на общественных началах.

Чуть свет я отправился в поселок заповедника, разбудил заместителя директора по научной работе Юрия Горелова, попросил помочь. Все мы, зоологи, знаем друг друга, если не лично, то по работам, понаслышке. Стоило мне назвать себя, как Горелов сказал: «Все ясно», и протянул руку.

В десять утра мы погрузили снаряжение в машину и поздним вечером подъезжали к кордону Акарчешме, где предстояло жить и работать. Позади остались непростая переправа через реку Кушку, кордон Кызылжар с его знаменитым оврагом, где на устроенный людьми водопой приходят сотни куланов и джейранов.

Из всего, чем славен Бадхыз, меня влекли лишь архары. Лучшее для них урочище — Акарчешме — было потому и для нас самым привлекательным местом. Долгое время я изучал домашних овец, теперь необходимо было повторить наблюдения, но уже с их дикими предками. Тогда стало бы ясно, что унаследовано овцами от архаров, а что создал человек за века одомашнивания.

Там, где прошли отары овец, возникают тропинки. Чабанские стоянки окружают разбитые, струящиеся по ветру пески. Зеленая пустыня отступила, она перемята, загублена овечьими копытами. Слишком просто было бы все объяснить неумелостью или жадностью людей, взявших с пустыни непосильную дань. Овцы и козы вредят ей в силу привычки ходить след в след, из-за того, что пастухи не позволяют им вольно рассеяться, разойтись небольшими группами. Важно понять, насколько изначальны беды овцеводства, что идет в нем от диких предков, а что зависит от методов работы человека. Так возникла и укрепилась мысль изучить жизнь архаров. Оставалось лишь добиться ее осуществления.

Горелов проводил нас до Акарчешме, провел по окрестностям. Сразу от кордона мы поднялись круто вверх, на хребет, прошли два километра, пока со взлобья не открылся просторный вид на долину, густо иссеченную оврагами. Здесь Горелов предложил нам сесть и победно повел рукой окрест. Как видно, он не впервые проделывал этот номер и заранее знал, что удивит. В километре от нас, на поляне, зажатой между двух оврагов, паслось и лежало около трехсот архаров!

Горелов стоял над нами и оттого казался еще более широкоплечим, чем был. И лицо было счастливое, решительное, сверкающее улыбкой. Правда, улыбка уже отсвечивала стальным блеском; в голубых глазах сквозила пронзительность фанатизма — этот человек больше двух десятков лет сражался за природу Бадхыза. Горелов держал в руках карабин, дотрагиваясь до вмятин на окованном прикладе, и рассказывал о былых схватках с браконьерами...

Горелов звал нас вперед, хотел показать другие заветные уголки, и моим любознательным спутникам совсем не по душе было оставаться здесь, на продутом ветрами взлобье, где одни архары да зоологи чувствовали себя хорошо. Но пробил мой час. Я наладил подзорную трубу. Горелову пришлось распрощаться. Его звали свои дела.

Прежде всего мы пересчитали архаров. Они лежали несколькими группами, и трудно было определить, случайны ли эти скопления. Лежали они головами в разные стороны, так что невозможно было подойти к ним, оставаясь незамеченным. Когда пасшиеся архары ложились, лежавшие вставали и начинали пастись. Ясно, что роль сторожей никто постоянно не выполнял.

К вечеру архары зашевелились. Те, что лежали в глубине скопления, выходили ближе к краю, начинали пастись. Вскоре оживление усилилось, и в центре показалось пятно, свободное от животных. Пасущиеся архары образовали кольцо. На моих глазах кольцо стало шириться, архары расходились в разные стороны. Потом они повернулись головами к ветру. Вмиг стадо приобрело форму подковы, концы ее стремительно растягивались в стороны, тогда как центр уходил все дальше на ветер. Передо мной была уже дута метров пятьсот длиной. Архары расходились все дальше, дуга стала рваться на части. Отдельные группы-части в своем движении оказались над обрывами. Пути вперед не было, группа собиралась воедино, и тотчас картина, только что увиденная мной в большом стаде, повторялась. Кольцо, подкова, дуга — формы стада закономерно сменяли друг друга, причем происходило это очень быстро, в считанные минуты. Несмотря на голод, животные не терпели тесноты, стремились вперед, к ветру, если находились в центре дуги, или в стороны до тех пор, пока не оказывались в двух-трех метрах друг от друга. Те, что отстали, образовывали вторую дугу, метрах в пятидесяти позади первой.

Закономерность происходящего приводила меня в восторг. Ощущение удачи, находки, открытия, если хотите, большого или малого, но открытия, причем в такой важнейшей области этологии, как поведение животных на пастбище, охватило меня...

Наблюдая, как рассеивалось скопление архаров, я тотчас вспомнил множество подобных изменений в стадах овец, в табунах лошадей. Но там вмешательство пастухов тотчас меняло естественный ход перестройки животных. Нужно было забраться на заснеженные холмы Бадхыза, чтобы понять природную основу рассредоточения животных по пастбищу. Теперь становились ясными и причины многих трудностей управления стадами домашних животных. Можно было попытаться разработать новые приемы пастьбы.

Через час мы встретились с Виктором и Валей, которые ушли побродить по горам, так и не дождавшись часа вечерней кормежки архаров. Они тоже были полны новостей. Нашли гнездо грифа, самка высиживала яйцо. Фисташковое дерево, на котором сложено гнездо, растет на склоне оврага, в него легко заглядывать сверху. Когда вылупится грифенок, будет интересно сфотографировать. Кроме того, Витя принес два черепа архаров с неплохими рогами. Видно, это были остатки зимних волчьих пиршеств. Еще они видели лису.

При свете свечки Валя варила кашу, а мы с Витей сделали две ходки за дровами: обламывали у фисташковых деревьев нижние сухие ветки. Они были очень твердыми, едва поддавались топору. Зато горели жарко.

Кроватей в домике не было, пришлось разложить спальные мешки на полу. Егери заповедника, жившие с семьями на кордоне, дали нам войлочные кошмы. Стулья из ящиков, свет свечи над столом, где горячая каша в мисках, тихая музыка из транзисторного приемника — мы, похоже, совсем неплохо устроились.

Как ни радовали меня наблюдения за поведением животных на пастбище, надо было воспользоваться еще лежавшим на холмах снегом, чтобы закартировать тропы архаров. Запоздавшая весна могла наконец-то прийти, и тогда мы бы упустили эту возможность. Следующие пять дней мы неустанно лазили в окрестностях Акарчешме, и вскоре жизнь архаров «у себя дома» стала нам знакомой и понятной.

Хребет, возвышавшийся над кордоном, огибал ручей. Его притоки глубоко врезались в склоны, бежали в ущельях с крутыми бортами. Поднимаясь по дну ущелий, мы видели высоко над головой зубчатые цепи скал. Между ними протянулись щебнистые поля, на которых ноги тонули в красном месиве из снега и почвы. Архары предпочитали ночевать посредине таких полей. Здесь ни сверху ни снизу к ним нельзя было подойти бесшумно.