Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1983 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №11 за 1983 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

— Осколочным заряжай!

А затем почувствовал удар, и танк, как будто наскочив на серьезную преграду, на мгновение остановился и снова пошел вперед, резко сдавая в левую сторону. И здесь я снова, как на полигоне, отыскал группу снующих около орудия фашистов, теперь уже они отчетливо были видны все, и дал по ним выстрел. Услышал громкий голос Феди Вознюка — радиста-стрелка:

— Есть прямое попадание, и орудие, и его прислуга в щепки разлетелись.

— Командир, у нас перебита левая гусеница, — докладывает механик Семилетов.

— Выйти из танка с Вознюком через люк в днище! — приказал я. — Мы с Голубенке вас прикроем огнем из пушки и пулемета.

В этот миг я увидел несколько танков нашего батальона, они шли по другим просекам. Выскочили на опушку наши стрелки и цепью пошли вперед.

На ремонт гусеницы ушло около часа. Но, как говорится, беда не приходит одна: при вращении танка на одной гусенице его засосало в болотистую почву, а впереди метрах в десяти оказалось минное поле, поставленное фашистами на большом сухом участке поляны. Поэтому выбираться танку нужно было только назад. А на это ушло немало времени. В дальнейшем мне пришлось догонять своих по следу наших танков, а заодно и уничтожать отходивших гитлеровцев.

Добраться до своего батальона удалось только с наступлением темноты. Гитлеровцы, использовав лесные завалы и минно-взрывные заграждения, остановили наши подразделения перед вторым оборонительным рубежом. В течение ночи с 3 на 4 ноября мы осуществили дозаправку машин горючесмазочными материалами, боеприпасами и немного отдохнули. На рассвете 4 ноября командир батальона, собрав нас, командиров танков, взводов, рот и офицеров-самоходчиков, вывел нас на первую линию наших стрелков. И показал:

— Вот видите, впереди нас в трехстах метрах устроены сплошные лесные завалы из бревен? За этими завалами и сидит противник, он и не дает подняться нашим стрелкам.

Меня до сих пор удивляет, почему фашисты не обстреляли нас тогда, ведь мы же стояли во весь рост, одетые в форму танкистов...

Я оглянулся на товарищей и тут только заметил, что нас осталось 9 командиров из 13, из тех, что собирались 2 ноября в землянке командира батальона перед наступлением. А значит, осталось и 9 танков. Но самоходных орудий по-прежнему было три.

Чумаченко продолжал:

— Сейчас же выдвигайтесь на эту поляну, развернитесь в линию и атакуйте противника.

Такая постановка задач в годы войны практиковалась часто, и она себя зачастую оправдывала, мы наглядно видели противника и хорошо усваивали задачу.

Мы вышли на опушку, фашисты дали нам спокойно развернуться, а затем открыли бешеный огонь из-за бревен. Мы же огнем с места, короткими остановками начали расстреливать завал бронебойными и осколочными снарядами. Конечно же, нам, командирам танков, в этой обстановке лесного боя пришлось в основном ориентироваться, высовываясь из командирского люка. В один из таких моментов на моих глазах от разрыва вражеского снаряда был тяжело ранен в голову мой товарищ по 2-му Горьковскому танковому училищу лейтенант Василий Смирнов.

В курсантской роте, да и не только в роте, а и во всем училище я был самый младший по возрасту. Василий же Смирнов уже до войны работал два года директором средней школы. Поэтому я всегда внимательно прислушивался к его советам. В пылу боя я не видел, как его вынесли из танка и как увезли, но мы считали его погибшим.

К моей большой радости, в январе 1952 года на Ярославском вокзале, в воинском зале, я увидел очень знакомого мне пожилого офицера войск МВД. Остановился, вгляделся, узнал и окликнул его: «Вася!» Он обернулся ко мне, и мы расцеловались...

А в тот день нам все-таки удалось разбросать бревна в обороне гитлеровцев и, преследуя их по просекам и лесной чащобе, еще засветло выйти на опушку леса к совхозу «Виноградарь». А дальше дела пошли хуже. Противник обрушил на наш боевой порядок шквальный огонь артиллерии и под его прикрытием, развернув в боевой порядок до 30—35 танков, бросил их в контратаку. Силы были неравны. Проведя напряженный лесной бой и вырвавшись первыми на опушку леса, откуда нам стала видна северная окраина Киева — Приорка, мы, ведя ответный огонь, используя выгодный рельеф местности и лесной массив, отошли в глубь леса и организовали круговую оборону.

Противник, подойдя к лесному массиву, выдвинул вперед подразделения охранения, состоящие из трех средних танков, а главными силами, построившись в две походные колонны, двинулся в лес.

Мне было приказано своим танком перекрыть центральную просеку. Справа и чуть сзади встал танк Ванюши Абашина, а слева меня уже прикрывала самоходная установка ИСУ-152. Начало быстро темнеть. Подходили главные силы гитлеровцев. По шуму моторов было ясно: впереди шел тяжелый танк «тигр».

Слышу голос командира роты старшего лейтенанта Аветисяна: «По танкам противника огонь!» Приказываю Семилетову:

— Вася, на малых оборотах чуть дай вперед, а то мне мешает дерево.

— Есть чуть вперед на малых! — ответил Семилетов.

За сутки боя мы с экипажем окончательно сработались, и он понимал меня с полуслова. Улучшив позицию, я сразу увидел надвигавшуюся на меня колонну противника. На этот раз гитлеровцы изменили своему принципу и двигались без света, делая подсветки с задних машин.

Не дожидаясь, когда механик-водитель окончательно установит танк, я дал первый выстрел по головному танку, который от меня уже находился метрах в пятидесяти. Мгновенная вспышка на лобовой части фашистского танка: он загорелся, освещая всю колонну.

— Подкалиберным готово! — докладывает заряжающий Голубенко без моей команды на это.

Вторым выстрелом в упор мы расстреляли выходящий из-за первого горящего танка второй. Он также вспыхнул. В лесу стало светло как днем. А в это время слышу выстрелы танка Ванюши Абашина. Слева — глухой и долгий выстрел нашей самоходки. А у нас в прицеле уже несколько снопов горящих танков. Кричу механику Семилетову, чтобы он подошел ближе. Фашисты начали отходить, пятясь задом. Подойдя почти вплотную к первому горящему танку, вижу за его правым бортом следующую живую цель (как оказалось впоследствии, это была крупнокалиберная самоходная пушка противника «фердинанд»). Прицеливаюсь и даю выстрел — и сразу горящий факел. Мы преследуем противника и овладеваем совхозом «Виноградарь». Стало быстро светать. Противник усилил огонь с позиций, оборудованных севернее района Приорка.

Нам же требовалось привести себя в порядок и подготовиться непосредственно к штурму города. Мы уже видели его окраины и купола церквей в центре. Подъехавший вслед за нами исполняющий обязанности замполита батальона капитан Иван Герасимович Елисеев сообщил нам, что в ночном бою мы уничтожили семь фашистских танков и три самоходных орудия. И добавил, что фашисты, охваченные паникой, оставили на лесных дорогах много убитых, а также и раненых...

Здесь, в совхозе, мы заправились, готовясь к решающему штурму. Мне было видно в прицеле, как к северной окраине города медленно, но настойчиво продвигаются наши стрелки-пехотинцы. Здесь я впервые увидел вышедших справа воинов-добровольцев чехословацкой бригады с их командиром, в то время подполковником Свободой. Они шли на трех танках Т-34 и двух легких Т-70.

В 11.00 5 ноября 1943 года в наше расположение приехали командир бригады полковник Николай Васильевич Кошелев и начальник политотдела подполковник Николай Васильевич Молоканов. Нас быстро собрали. Я недосчитал еще двух командиров танков. Все самоходчики были по-прежнему с нами.

Командир бригады обратился к нам по-отечески. Будучи офицером связи в штабе бригады и часто встречаясь с ним, я знал, что это большой души человек. Сейчас он был очень взволнован, даже начал заикаться. «Танкисты,— сказал он,— перед вами город Киев, мы его видим. Нам поставлена задача войти в город». Далее он конкретно указал нам маршрут наступления и добавил: «Вашему батальону предоставляется возможность первому прокладывать путь к центру города».

И вот минут тридцать спустя, построившись в боевую линию, наши танкисты устремились в атаку. Мы очень быстро овладели южной окраиной Пущи-Водицы, с ходу пересекли железную дорогу, идущую из Киева в Коростень, а затем и шоссе Киев — Житомир. Здесь на шоссе я увидел щит, на котором было написано крупными буквами по-немецки — Киев. Сердце невольно защемило. Было видно, что на окраине города с запада уже завязали бои наши стрелковые части. Противник отвечал из пригородов сильным артиллерийским огнем.

Кратковременная остановка. Командир батальона выстраивает нас в походную колонну. На головной танк он сажает группу разведчиков, среди которых запомнились мне сержанты Жорж Ивановский, Мугалим Тарубаев и недавно назначенный (вместо погибшего младшего лейтенанта Себянина) командир взвода разведки старшина Никифор Никитович Шолуденко. За разведчиками шел танк лейтенанта Ивана Абашина, затем экипаж командира роты старшего лейтенанта Аветисяна, мы и далее в последовательности взводов. Помню, что в колонне за нами были танки лейтенантов Гроздева, Панкина, Голубева... Мы понимали, что обходим город с запада. Преодолели большой ров. Но мой танк застрял в нем. Чтобы усилить тяговое усилие, я приказал механику Семилетову преодолеть ров задним ходом. Так оно и вышло. Ко мне подбежал командир батальона капитан Чумаченко Дмитрий Александрович и спросил: «В чем дело?» И разобравшись, сказал: «Молодец, правильно! Не отставай». Вскоре, обогнав наших стрелков-пехотинцев, мы ворвались на улицу Борщаговскую. Город горел, и особенно его центр. Гитлеровцы вели беспорядочный огонь из-за домов, из дворов. Высунувшись из командирского люка, я вел огонь, периодически опускаясь к педали привода танковой пушки или пулемета. А вот и Т-образный перекресток. Вижу, как головной танк, идущий с разведчиками впереди нас в двухстах метрах, достиг этого перекрестка и вдруг, объятый всплеском пламени, свернул вправо и врезался в один из угловых домов. Разведчики, находящиеся на нем, были с танка сброшены. Лейтенант Абашин и я открыли огонь по стремительно удиравшей самоходной установке врага.