Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1991 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №02 за 1991 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

...Эти строки я пишу поздно вечером, плача от дыма и отмахиваясь от комаров. Артур с перебинтованной ладонью сидит рядом. Никто к нам так и не приехал, не прилетел и не приплыл. Вероятно, наш сигнал просто не заметили. Что ж, может, это и к лучшему. У нас еще есть одна ракета, но стоит ли ее использовать? Если бы приехал врач, Артур вряд ли бы остался на острове. Впервые я задумался, каково мне будет одному на Абакумихе. Остров, совсем недавно представлявшийся мне невероятно живописным, показался унылым и безрадостным. От одной мысли, что много дней мне придется одному смотреть на эти острова, покрытые мрачным сосновым лесом, на это однообразное море, на это солнце, гвоздем торчащее посреди противного голубого неба, стало не по себе. Артур должен остаться. Лишь бы не было заражения, тогда уже вызывать врачей просто необходимо. Поблизости есть много сфагнума, ранозаживляющего, обеззараживающего мха. Можно использовать его. На юго-западном берегу Абакумихи я видел маленькие листья папоротника — тоже вполне пригодны для этого. Нужно сделать все, чтобы рана затянулась.

День третий. 10 июля. Вторник.

Проснулся я, как ни странно, невероятно уставшим. Во всем теле была большая, ленивая истома, тягучая, как резина. Малейшее движение отзывалось ватной болью в мышцах. Результат двух дней непрерывной работы. От энтузиазма не осталось и следа. Мне стоило немалых усилий, чтобы пересилить лень и отправиться за водой на островок. По дороге заметил, что птицы, которые в первый день, едва завидев нас, шарахались врассыпную, сейчас лишь настороженно вскидывали головы и провожали внимательными взглядами — мол, этим-то здесь чего нужно? К нам явно привыкали...

На островке, к моему удивлению, все ручьи почти пересохли, вода во впадинах стала мутно-зеленоватой. Ценность островка таяла на глазах. Пришлось вернуться и идти к каменным уступам. Там я нашел отличную воду. Глубокая впадина была наполнена почти доверху. Я огляделся: таких луж поблизости было немало, но все они то ли заросли тиной, то ли сильно позеленели. Как бы такая участь не постигла и наш новый источник. Вероятно, лужу надо чем-то прикрыть от солнца, дабы не высохла, и хорошенько промарганцевать, чтоб ничего не завелось.

О еде мы почему-то не вспоминали до самого вечера, вероятно, легенда об огромной питательности мидий имела под собой основание. Работали в тот день без передыха. Натасканные бревна для строительства хаты (так мы называли свой дом) кончились еще утром. Пришлось снова взять на себя роль ломовых тягачей. Нужной длины бревна быстро иссякли. Нам все чаще и дальше приходилось удаляться от бивака и брать бревна гораздо длиннее, чем было необходимо. Класть такие бревна было глупо. Рубить их — едва ли умнее. Поэтому мы решили их пережигать. Очаг наш работал весь день бесперебойно, окуривая сизым дымом все вокруг, в особенности нашу хату.

Пережженные бревна мы заливали водой, обрубали черные угли и клали на стену. Особенно тяжело мне давалась рубка пазов. Сухожилия кисти просто не в состоянии были сжиматься от противной ломоты. Ближе к вечеру со стенами было покончено. Я сходил за пресной водой, Артур приготовил мидий и брусничный отвар. Ужин задобрил наши рычащие желудки, и с новыми силами мы продолжили строительство. Пробежав по округе, собрали немного более или менее уцелевших прямых досок. Через час в срубе стояли солидные крепкие нары и столик. Нашлась доска и для полки над нарами, на которую мы свалили всю нашу мелочь. Уже поздно вечером мы начали класть крышу, но, измотанные, уставшие, решили отложить это дело на завтра.

В течение дня появлялись небольшие наметки планов на будущее. Неплохо было бы составить хотя бы приблизительную карту Абакумихи и собрать гербарий местных растений. Можно сколотить простенький плотик и сплавать на Кондостров, где был наш последний перевалочный пункт до высадки и где сейчас живут наши ангелы-хранители, организаторы и инструкторы робинзонады. Правда, до этой базы километров семь, но до ближайшего берега Кондострова всего лишь метров двести-триста...

День четвертый. 11 июля. Среда.

Проснулся внезапно рано утром и с полатей увидел солнце прямо в проеме двери. Подобно египтянам, мы поставили дом входом к восходу солнца. Ярко-малиновый диск быстро выплывал из-за светло-синего моря.

Я чувствовал себя совершенно разбитым. Правая кисть почти не работала — сказывался трехдневный, почти непрерывный мах топориком. Вставать не хотелось.

Проснулся снова уже за полдень. Первым делом сильно разозлился на свою леность и усталость и, стряхнув Артура с плащ-накидки, пошел за мхом. Он цвел поблизости. Мох нужен был, чтобы забить зияющие щели в стенах. В три приема я принес достаточно мха и разложил его с солнечной стороны хаты — сушиться.

Во второй половине дня, когда ветер явно грозил натянуть дождь, мы развернули настоящие дебаты: чем крыть крышу — еловым лапником или сосновым? Сосен здесь было много, елей же раз-два и обчелся, и те какие-то потрепанные, полузасохшие, покрытые мхом и лишайником. Я был категорически против вырубки елей. Артур, напротив, вспоминая добротность еловых лап, предлагал повалить пару хороших деревьев и обчистить их. Спор длился минут пятнадцать, в результате, мысленно плюнув друг другу под ноги, мы разошлись, оставшись каждый при своем, а хата без крыши. Первым не выдержал жалкого вида нашего бивака Артур. Махнул на свои еловые принципы, взял топор, и мы отправились рубить сосновые лапы. Несколько заходов, с сосенки по ветке — и через пару часов крыша была вполне сносной.

Во время последнего захода я незаметно для себя увлекся и поднялся по камням чуть ли не на самую высокую точку острова. Любопытства ради залез еще выше — на засохшее ветвистое дерево и огляделся. С севера на восток вдоль горизонта тянулась еле заметная, чуть более синяя, чем море, линия земли. Вся южная сторона была испещрена островами. Приглядевшись к ним пристально, я узнал два знакомых острова. Когда шли на высадку, наш баркас дважды бросал якорь у этих островов и высаживал на них Робинзонов, наших конкурентов. До ближайшего острова, названного Горбатым, было километра два. На нем высадился Даниил, угрюмый богатырь из Люберец, взявший прозвище «Дикий». Немного южнее выглядывал из-за Кондострова пологий островок, названия которого я не запомнил. Там высадился парень, тоже из Люберец, по прозвищу «Михайло». Позже я узнал, что на этот остров через несколько дней забросили парня из Чимкента по прозвищу «Али». Так что там их теперь двое.

Кондостров занимал в этой панораме добрую четверть горизонта. Прикинув расстояние, я снова подумал о плотике...

В этот день я совершил первую исследовательскую вылазку в глубь Абакумихи. Некоторое время шел почти в сплошных дебрях сосен, мха и травы. Брусника еще только цвела. Вскоре сосновые буераки кончились, пошло редколесье с частыми каменными проплешинами. Издали заметил геодезический знак — трех-четырехметровую пирамиду из посеревших от времени и одиночества бревен и досок. На одном из боковых бревен было приколочено что-то вроде лестницы. Взобравшись на самую верхушку пирамиды, я снова огляделся. Это уж точно была наивысшая точка Абакумихи. Спускаясь, натолкнулся на табличку, приколоченную к центральному шесту. На ней было грубо вырезано: АБАКУМИХА ПАВ. А. С.

Вернулся к биваку берегом. Артур между тем набрал мидий, и вскоре мы их щелкали, словно орехи. Надо сказать, что последнее время у меня к ним выработалось стойкое отвращение. Как я ни старался тщательно их очищать, песок все время хрустел на зубах, да и после каждой трапезы на зубах образовывался отвратительный желтый налет, который без щетки просто не удалить. Единственное, что меня заставляло есть мидий, — это чувство прогрессирующей слабости во всем теле. Полуголодный режим давал о себе знать. Мы уже начали замечать, что стоит только резко встать, как в глазах темнеет и на фоне этой темноты разворачиваются фантастические цветные картины. Труднее стали даваться крутые подъемы и спуски.

За едой я рассказал Артуру о своих открытиях в глубине Абакумихи, заметил, как при упоминании об утке в его глазах блеснули голодные огоньки. После короткого спора решили завтра ставить силки у гнезда. Обсудив прошедший день, сели за дневники — в своем доме, под своей крышей. Хорошо! Появилась даже мысль сделать игральные карты из бересты, но это на будущее, когда навестим соседей. Выглянув в очередной раз из хаты, чтобы проверить, идет ли дождь (притащила-таки его туча), я заметил на мутном горизонте судно. Скорее даже угадал его по шлейфу дыма. До него было километров пять. Я крикнул Артуру: «Корабль на горизонте!» — и он тотчас выскочил из дома. При этом обронил:

— Черт побери, никогда не думал, что слово «корабль» может меня так взволновать...

Проследив за судном взглядами до самого северного монолита Абакумихи, за которым оно скрылось, мы вернулись в хату и сошлись на том, что судно очень напоминает наш баркас.