Диана Крымская - Черная роза

• Название: Черная роза
• Автор: Диана Крымская
• Жанр: Исторические любовные романы

В «Чёрной Розе» есть всё то, что может понравиться романтичным натурам, любящим псевдоисторические любовные романы: брак по королевскому приказу, ненависть, перерождающаяся в любовь, переодевания, похищения, поединки, интриги, коварные злодеи (и злодейки!) и — страстная любовь.

Редакция авторская, рисунки Татьяны Гавриловой.

---

Новый начальник замкового гарнизона, седой невысокий человек с изборожденным морщинами обветренным лицом, выбежал во двор, застегивая на ходу кирасу, встречать столь знатного и неожиданного гостя. Спрыгнув с коня, король спросил коменданта:

— Где герцог де Немюр, мессир Лавуа?

— Он на охоте, ваше величество, — отвечал старый воин.

— Прекрасно, — улыбнулся Людовик. — Мы подождем его возвращения. Как он себя чувствует? Он всем доволен?

— Мне кажется, ему не на что жаловаться, сир, — сказал комендант Лавуа. — Он кушает превосходно, много гуляет пешком и верхом, читает по вечерам, у него хороший сон… И, если уж совсем откровенно, — старик понизил голос, — есть здесь в замке одна вдовушка. Ну, не из таких, государь, не подумайте… Порядочная женщина. Но перед нашим красавцем она не устояла! Так что у герцога де Немюра есть здесь все, что душа ни пожелает.

«Все, кроме свободы,» — с горечью подумал де Брие.

Но тут послышались звуки охотничьего рога, и из леса показались трое всадников, направляющихся к замку.

— А вот и он, — сказал начальник гарнизона. Через пять минут охотники с соколами и дичью, притороченной к седельным лукам, въехали во внутренний двор Шинона. Немного близорукий король прищурился. Кто же из них де Немюр? Не черный лысый мавр, конечно. И не тот, со страшным изуродованным шрамом лицом. Неужели этот, на великолепном вороном коне, в черной маске, с небольшой окладистой бородкой?..

Да, этот человек соскочил с жеребца, кинул поводья и передал сокола с руки мавру, сорвал свою маску и, быстро подойдя к Людовику, встал на колено и поднес к губам руку короля.

— Это вы, кузен?.. Право, я не узнал вас! — Удивленно и обрадованно воскликнул Людовик. — Встаньте. Поднимите голову. Вы прекрасно выглядите! Румяный… свежий… Взгляд сверкает. Совсем не тот изможденный страдалец, которого мы оставили здесь два месяца назад. И эта бородка вам очень идет!

Де Немюр улыбнулся и погладил свою черную с легкой проседью бородку.

— Я маскируюсь, государь. Вот и маску приходится надевать, когда я выезжаю из замка. Не дай Бог, кто-нибудь из окрестных дворян узнает меня! Ведь я сижу в темнице, в кандалах. — Он поздоровался с графом де Брие и остальными спутниками короля.

— Я уже знаю от господина коменданта, что вы неплохо проводите здесь время, герцог…

— Да, государь, не так уж плохо, — слегка покраснев, ответил Робер, бросив выразительный взгляд на мессира Лавуа, который лишь пожал плечами с самым невинным видом.

— Ну, ну, не стесняйтесь! — Рассмеялся Людовик. — Я рад, что у вас есть здесь все — и для души… и для тела. И, право, долг каждого истинного христианина — помогать сиротам… и вдовам. А какой красавец ваш жеребец! Даже у меня на конюшне нет такого.

— Его зовут Сарацин, ваше величество. Благородное и отважное животное.

— Другого коня у вас и быть не может, наш кузен! А мы к вам с хорошими новостями.

Лицо Робера просияло.

— Я так и подумал! Признаюсь, сир, эта пасторальная жизнь мне изрядно наскучила, и мне все здесь надоело.

— Вы, наверное, еще не знаете, кузен, — началась война. Восстали провинции — Лангедок и Прованс. И уже почти все наши дворяне отправились на юг.

— Восстание?

— Альбигойцы, — объяснил король. — Их мутят катары, эти еретики. Вмешался сам Папа. Его Святейшество послал на подавление бунта и расправу с катарами графа Симона де Монфора.

— Я о нем слышал, — нахмурился Робер. — Неприглядная личность. Безжалостный и жестокий фанатик.

— Но именно такой и нужен сейчас на Юге, кузен. С ересью надо бороться — всеми доступными средствами!

— Государь! Мои детство и юность прошли в Провансе. Я знаю обычаи окситанцев, их язык. И, уверяю вас, в учении катаров нет ничего опасного или вредного. Оно вполне безобидно.

— Герцог де Немюр! — Вскричал Людовик. — От вас ли я слышу столь недопустимые и кощунственные речи? Катарская ересь — безвредна? Не опасна? Вы — католик с ног до головы. Ваша мать была испанка из очень набожного рода. Отец — мой дядя — тоже был истинным защитником нашей праведной веры. На вашей груди — святой крест!

— Да, я католик, — сказал Робер, гордо вскидывая голову. — Но я еще просвещенный человек. И даже надеюсь считаться гуманистом…

Людовик фыркнул:

— Чтобы я больше не слышал от вас ничего подобного, кузен. Я запрещаю вам произносить такие речи! И, прежде всего, — ради вашего же блага. Инквизиция не дремлет. А вы окажетесь, если примете предложение, с которым я к вам приехал, среди ее отцов и приближенных графа де Монфора, а они не потерпят ваших, скажем мягко, заблуждений. А я буду слишком далеко и не смогу защитить вас.

— Итак, вы предлагаете мне, сир…

— Присоединиться к моей армии в Лангедоке.

Де Немюр заколебался. Да, ему осточертела эта сытая и ленивая жизнь в Шиноне. Война — это было так заманчиво! Но то, из-за чего эта война была развязана… Цветущий Лангедок, утопающий в крови бедных безобидных катаров… Он не знал, что выбрать.

— Вы возглавите большой отряд, — между тем продолжал король. — У вас будут самые обширные полномочия. Все нужные бумаги я уже подписал, и они у меня с собой.

— Получается, что я буду независим от Монфора? — спросил Робер. — И он не сможет приказывать мне?

— Да, кузен. Единственное мое условие — продолжение вашего маскарада. Никто не должен знать, что вы не в Шиноне, а на войне.

— Значит, опять маска… — вздохнул де Немюр.

— Увы, дорогой Робер! Но мы сохраним вам ваш герцогский титул; вы появитесь в Лангедоке под любым вымышленным именем, которое себе придумаете, а я собственноручно впишу его в ваши бумаги. Итак, — вы согласны?

— Да, — сказал де Немюр. Ну что ж… Он будет действовать в Окситании самостоятельно. У него будет свой отряд. И к черту Монфора!

— Прекрасно. Я знал, что вы дадите мне положительный ответ. Итак, как вы назоветесь?

— Герцог… Герцог… Может быть, Черная Роза? — задумчиво сказал де Немюр.

— Черная Роза? Почему так?

— Инициалы совпадают с моими — «Р» и «Н». А роза — символ чистоты. И тайны… Моей тайны.

— А черный цвет?

— Траур, — слабо улыбнулся Робер. — По моей свободе. Ведь я все еще считаюсь узником Шинона.

— Не печальтесь, кузен! Эта война хороша для вас еще и тем, что поможет моим добрым гражданам быстро забыть происшествие в Немюр-сюр-Сен. Уверен, она не продлится долго. И, сразу после вашего возвращения, мы подпишем вам оправдательный приговор. И никто не вспомнит даже, за что вы сидели в Шиноне! Да… Тот документ, который написала наша супруга… Мы бы хотели, чтобы пока он был у нас. Как только вы вернетесь с войны и мы встретимся, вы получите его обратно, — в целости и сохранности.

— Да, государь. Я отдам вам эту бумагу, — сказал Робер. (Он получил ее назад через пять лет, когда король перед смертью приехал в Лангедок и подписал де Немюру оправдательный приговор.)

— Вы знаете, — добавил Людовик, — ваш кузен, Рауль де Ноайль, — тоже там, в Лангедоке. Сразу после начала восстания альбигойцев он попросил у нас позволение присоединиться к графу Монфору, и мы милостиво разрешили ему это.

— Рад слышать, — сухо усмехнулся де Немюр. Он сразу понял мысль короля — может быть, Рауля убьют на войне? И тогда и это позорное пятно смоется с чести Бланш.

— Когда мне можно отправляться, сир?

— Как можно скорее, герцог. Сейчас в замке я впишу ваше новое имя в бумаги. Вы можете пока собираться. Да, вот граф де Брие еще в Париже выразил надежду, что вы согласитесь на мое предложение, и хочет также присоединиться к вам.

— Благодарю, Анри, — де Немюр крепко пожал руку другу.

— А два ваших хороших знакомых, также присутствующих здесь, — продолжал Людовик, — граф де Сю и барон де Парди, обращаются к вам с просьбой.

— Я готов выслушать графа и барона.

— Монсеньор, — сказал с поклоном граф де Сю. — У меня есть сын. А у барона де Парди — племянник. Оба они совсем молодые люди, подростки, но рвутся на войну. Мы хотели бы попросить вас, чтобы вы взяли их к себе оруженосцами. Вы окажете нам этим большую честь.

— С радостью, господа. Присылайте юношей в Лангедок.

— Вы можете взять еще людей, если хотите, — сказал Людовик.

— Тогда я возьму Гастона и Исмаила. Они верные товарищи и надежные друзья.

— Собирайтесь, кузен. И с Богом.

Через три часа четверо всадников вылетели на конях из замка и поскакали на юг. Впереди мчался на вороном жеребце в белом плаще с черной розой (ее второпях вышила в своей комнате та самая прелестная вдовушка, о которой упоминал комендант. Она пролила на этот плащ и таинственную эмблему немало горьких слез!) высокий широкоплечий рыцарь, в сверкающем серебристом шлеме, закованный в броню. Герцог Черная Роза, будущий легендарный полководец, покинул Шинон.