Диана Крымская - Черная роза

• Название: Черная роза
• Автор: Диана Крымская
• Жанр: Исторические любовные романы

В «Чёрной Розе» есть всё то, что может понравиться романтичным натурам, любящим псевдоисторические любовные романы: брак по королевскому приказу, ненависть, перерождающаяся в любовь, переодевания, похищения, поединки, интриги, коварные злодеи (и злодейки!) и — страстная любовь.

Редакция авторская, рисунки Татьяны Гавриловой.

---

Только когда Черная Роза, звеня золотыми шпорами, начал подниматься по лестнице во внутренние покои, собравшиеся во дворе догадались, наконец, что они видели самого Дьявола Лангедока. Трепет ужаса пробежал по телам несчастных; но люди настолько обессилели, что просто вжались в каменную кладку стен замка и стали шепотом возносить молитвы Господу, прося или защитить их, или послать им, по крайней мере, легкую и быструю смерть.

Между тем рыцарь вошел в залу, которую граф мерил шагами, пребывая в некотором смятении чувств. Сняв шлем, под которым оказалась черная бархатная полумаска, герцог поклонился старику — как равный равному. Руссильон ответил на поклон, невольно подумав, что черно-белое одеяние гостя делает его похожим на фигуру на шахматной доске (игру эту старик любил, и одна из его дочерей, Мари-Доминик, нередко составляла ему партию в дождливые вечера).

— Приветствую вас в Руссильонском замке, монсеньор герцог…

— Черная Роза, — сказал замаскированный рыцарь, прерывая старика, и добавил, открытой улыбкой прося за это извинения — Я хотел бы, граф, сохранить свое инкогнито, и прошу вас пока держать мое настоящее имя в тайне ото всех обитателей замка.

Старик склонил голову в знак согласия.

— Простите меня, монсеньор, но я не смогу принять вас так, как подобает вашему и моему сану. Согласно древнему здешнему обычаю, хозяин замка подает кубок с вином дорогому гостю; но — увы! — бочки в моем погребе опустели. В Руссильоне сейчас слишком много людей, среди них есть больные и даже раненые, и все они мучились от жажды…

— Не извиняйтесь, граф, прошу вас, — отвечал герцог, — я прекрасно понимаю, каково приходится осажденным, и рад, что скоро этому будет положен здесь конец.

Старый вельможа знал стоявшего перед ним человека, — еще несколько лет назад Руссильон часто бывал при дворе и был знаком с большинством знатных дворян королевства.

«Однако, не скажи мне де Брие его имя, я бы, пожалуй, не узнал его. Эта полумаска… и бородка… он отпустил её, чтобы скрыть нижнюю часть лица, — ведь бороды сейчас при дворе не носят. Одет довольно скромно для своего звания — меч и ножны без украшений, плащ сколот на плече серебряной пряжкой; только золотые шпоры да горностаевый мех на плаще выдают в нем рыцаря самого знатного происхождения.»

Руссильон сделал знак домоправителю Бастьену, чтобы тот удалился, и они остались втроем — Черная Роза, граф и де Брие.

— Итак, — сказал герцог, — вы приняли предложение короля Людовика, господин де Руссильон?

— Да, монсеньор.

— В таком случае, позвольте мне ознакомить вас с письмом государя ко мне, — ведь речь идет о наших общих интересах, — и рыцарь, сняв перчатку, достал из-за пояса такой же свиток, как тот, что недавно вручил старому графу посланник герцога…

Его величество был немногословен:

«Буде граф де Руссильон согласится на свадьбу одной из своих дочерей с нашим кузеном, именующим себя ныне герцогом Черная Роза, — мы повелеваем означенному кузену под этим же именем немедленно сочетаться браком с этою девицей, дабы положить мир и спокойствие в нашей провинции Лангедок и доставить сим добрым союзом радость и удовольствие нашим Величествам.»

— Как видите, граф, мой августейший кузен весьма краток и недвусмыслен, — не без злой иронии произнес герцог, — а потому давайте приступим сразу к делу. Как мне известно, у вас несколько незамужних дочерей.

— Четверо, не считая старшей, Марианны.

— С нею я знаком; графиня де Монсегюр очень красивая и достойная женщина. Скажите, граф, все ли ваши дочери находятся сейчас здесь, в замке?

— Да, все.

— Могу я узнать их имена и возраст?

— Конечно, монсеньор. Мари-Флоранс, старшая из них, — ей шестнадцать лет, Мари-Доминик — тринадцать, Мари-Николь — десять и Мари-Анжель — восемь.

— И все они носят первое имя — Мари? — недоуменно спросил Черная Роза.

— В честь моей покойной жены, которую я… к которой я был очень привязан. Она была прекрасна и телом, и душой, моя бедная Мари…

— У вас нет сыновей?

— Увы, Господь не дал нам этого счастья. Наша самая младшая дочь, Мари-Женевьева, умерла младенцем, и вскоре после этого скончалась и графиня… — Старик закашлялся и отвернулся, вытирая лицо платком. Герцог слегка нахмурился. «Одни девчонки!» Поняв его мысль, де Брие тихо шепнул ему: «Монсеньор, ведь первенец Марианны — мальчик; надеюсь, что и вы постараетесь с вашею женой!»

— Не будем тянуть с церемонией, — сказал, слегка усмехнувшись словам друга, Черная Роза. — Я должен обвенчаться с вашей дочерью сегодня же вечером; брачную ночь, если вы позволите, мы проведем здесь же, в замке. А завтра на рассвете я со своим отрядом отправлюсь на помощь де Монфору, — на юге ещё остались группы вооруженных бунтовщиков, и графу приходится несладко… Распорядитесь, прошу вас, чтобы капеллан подготовил часовню к обряду.

— Это не долго; отец Игнасио весьма расторопен и исполнителен. Ещё до заката солнца все будет готово. Но вот что касается свадебного ужина… — замялся Руссильон.

— Не беспокойтесь об этом, господин граф, — отвечал герцог. — В моем лагере найдутся и мясо, и хлеб, и дичь, и несколько бочонков отличного вина. Понимаю, что времени немного, и вашим кухаркам не удастся приготовить изысканное угощение для свадебного пира; но, надеюсь, голодным в замке сегодня вечером не останется никто… Ну, а теперь, господин де Руссильон, я бы хотел, наконец, познакомиться со своей невестой.

— Я велю Бастьену привести всех своих дочерей сюда, монсеньор.

— Включая и девочку, которой всего восемь лет? — усмехнулся рыцарь. — Поверьте, это излишне. Вы оказываете жениху большую честь, предоставляя ему право выбора. Но, я думаю, будет разумнее, если вы сами определите, кто из ваших дочерей станет мне наилучшей супругой. Мы находимся в слишком стесненных временем условиях, и я в любом случае за несколько часов не смогу хорошо узнать свою нареченную, тем более — выбрать её из четверых Говорят, что все ваши девочки очень красивы; и я надеюсь не оказаться в положении библейского Иакова, который вместо прекрасной Рахили получил безобразную Лию.

— Благодарю за высокое доверие, монсеньор, — с поклоном сказал старый граф, — но герцог почувствовал, что отцовская гордость Руссильона задета его последними словами.

А старик про себя не без горечи подумал: «Ему все равно, на ком он женится, — лишь бы поскорее. Да, желание короля — закон для его подданных… Но эта свадьба скорее похожа на простую случку! Да и животных благородных кровей, бывает, случают не столь быстро… Моя бедная Мари-Флоранс! Не так, совсем не так я хотел выдать тебя замуж!»

Граф уже сделал про себя выбор, — он пал на его старшую незамужнюю дочь, которой совсем недавно исполнилось шестнадцать. Сейчас старик вдруг вспомнил, как совсем недавно, недели три назад, Гийом Савиньи, юный паж друга Руссильона, барона Дюваля, попросил у него, у графа, руки Мари-Флоранс. Мальчик был ровесником Фло, и не раз Руссильон видел, как эти почти дети гуляли вместе в саду, или сидели на скамье, и Гийом тихо наигрывал что-то на лютне, или читал его дочери книгу…

Конечно, граф отказал дерзкому мальчишке, который даже не удостоился ещё рыцарского звания, к тому же был беден как церковная мышь, хотя и был отпрыском старинного благородного рода. Руссильон мечтал увидеть Мари-Флоранс и всех своих девочек замужем не за нищими юнцами, а за богатыми владетельными сеньорами.

Что ж! Его мечты относительно старшей дочери сбылись!.. Но ни гордости за столь блестящую для неё партию, ни радости граф не испытывал. Каково придется его бедной Фло, когда она уже через несколько часов обвенчается с абсолютно чужим человеком, да ещё про которого ходят столь ужасные слухи! А ночью… ночью ей придется разделить с ним ложе…

Старик встряхнул головой, отгоняя эти тягостные мысли. Он позвонил в серебряный колокольчик и велел явившемуся Бастьену привести в залу Мари-Флоранс.

В ожидании своей нареченной, Черная Роза отошел к окну. Не только графа одолевали невеселые мысли. Глядя на бегущие на север белые, похожие на стада барашков, облачка, рыцарь думал: «Какое унижение!.. Меня, двоюродного брата короля Людовика, богатейшего вельможу Франции, женят, не спрашивая моего согласия, как последнего бесправного виллана!.. Женят на какой-то незнакомой девице, которую я никогда не видел и не люблю, и с которой отныне до конца своих дней буду связан неразрывными узами! Мари… Мари, Мари! Все дочери графа носят это имя! Как зовут ту, которую позвал мой будущий тесть? Какая разница! — Он горько усмехнулся. — Склони покорно голову перед королевским рескриптом! О, я догадываюсь… и даже знаю, кто стоит за насмешливыми строками этого послания! Не мой кузен король Людовик, нет… а прекрасная, черноволосая Бланш! Она одинаково неистова и в любви, и в ненависти! Жестока месть отвергнутой женщины; и жестока вдвойне, если эта женщина — французская королева! Ей мало того, что я уже испытал из-за её безумной страсти; ей мало того, что я прячу свое лицо под этой маской, как прокаженный; мало того, что вместо гордого имени своих предков скрываюсь под вымышленным прозвищем… Теперь она решила меня насильно женить!.. Впрочем, — и тут герцог невольно улыбнулся, — к твоей досаде, прекрасная Бланш, mon Droit de cuissage[3] никто не посмеет у меня отнять!»