Диана Крымская - Черная роза

• Название: Черная роза
• Автор: Диана Крымская
• Жанр: Исторические любовные романы

В «Чёрной Розе» есть всё то, что может понравиться романтичным натурам, любящим псевдоисторические любовные романы: брак по королевскому приказу, ненависть, перерождающаяся в любовь, переодевания, похищения, поединки, интриги, коварные злодеи (и злодейки!) и — страстная любовь.

Редакция авторская, рисунки Татьяны Гавриловой.

---

Ну конечно! Когда она подслушивала разговор Черной Розы и де Брие, в замке отца.

Они говорили тогда о Мари-Флоранс… И Анри де Брие сказал тогда: «… Моя Розамонда тоже набожна и тиха.» Не сестру ли Рауля он имел в виду?

И Мадлен де Гризи, словно отвечая на мысли Доминик, добавила:

— Несчастная герцогиня до сих пор не может оправиться от своей утраты. Её жених, граф де Брие, исчез несколько лет назад, во время войны в Лангедоке. Считают, что он погиб. Бедняжка хотела удалиться в монастырь… но брат запретил ей это. Он обожает свою сестру!

Так и есть! Сестра Рауля была невестой Анри де Брие! Впрочем, что могло быть естественней? Рауль — Черная Роза. Де Брие — его лучший верный друг. Конечно, герцог был бы рад отдать руку сестры молодому графу.

Доминик внимательно пригляделась к юной герцогине. Между нею и Раулем не было большого сходства, — у Розамонды были светло-каштановые волосы и не голубые, как у брата, а зеленые глаза. Она казалась кроткой и тихой, и напомнила девушке Мари-Флоранс, только подбородок был неожиданно твердым, резко контрастируя с мягкими очертаниями лица.

Значит, Анри де Брие погиб. Красивый, золотоволосый, улыбчивый. Бедный друг Черной Розы! И граф… и Жерар де Парди. Сколько молодых жизней унесла эта война!

Теперь нежность и душевность, с которой Рауль обращался с сестрой, восхитили Доминик. Он принес ей маленький стульчик и подушечку для ног и усадил с почтительностью и вниманием, как будто это была сама королева. «Какой заботливый и нежный брат!» — счастливо подумала Дом.

Да, все, все в нем приводило ее в трепет и восторг! Кроме, пожалуй, одного — кольца на его руке не было.

Было и еще одно, что смущало Доминик, — если Рауль был так красив, знатен, богат и могуществен, зачем ему было надевать на себя маску, отправляясь на войну в Лангедок? Эта таинственность совсем ему не подходила, — он мог, как все достойные и честные дворяне, биться с врагом с открытым лицом. Здесь была какая-то непонятная тайна.

Вдруг королева, с улыбкой, показавшейся Доминик немного странной, обратилась к Раулю.

— А у нас новость, дорогой герцог! У нас теперь еще одна придворная дама. Подойдите к нам, графиня де Руссильон! Мы хотим познакомить вас с нашим первым и лучшим из рыцарей.

Девушка заметила, как вздрогнул Рауль, когда Бланш назвала ее имя. Он круто повернулся. — и взгляды его и Доминик встретились. На его лице выразилось изумление — которое, конечно, было наигранным, ведь он же — то есть Мишель де Круа — прекрасно знал, что она направляется в Париж и скоро появится при дворе.

Но затем изумление сменилось нескрываемым восхищением, — и вот это чувство, как тут же решила Доминик, никак не могло быть искусственным. Теперь, когда она видела Рауля без маски или шлема с опущенным забралом, и лицо его не было покрыто грязью и кровью, — он никак не мог скрыть от пристального взгляда Дом своих подлинных чувств. Он был поражен, восхищен и просто пожирал ее своими светлыми глазами, пробуждая в душе девушки самые смелые надежды и мечты.

«Вот сейчас, сейчас он скажет, что я — его жена! — блаженно подумала она, и глаза ее засияли. — Как изумится весь двор! Как оцепенеет королева!.. Конечно, это должно произойти сейчас!»

…Но этого не случилось. Лицо Рауля, явно с трудом, вновь приобрело спокойное и почти безразличное выражение и, поклонившись Доминик, он произнес холодным светским тоном:

— Счастлив познакомиться с вами, графиня, — и вновь повернулся к королеве.

Сияющие глаза Доминик потухли. «Как он может так поступать со мной! — на смену радости и счастью пришли гнев и горечь. Обычно за ними следовала вспышка бешенства, которая когда-то, в замке Руссильон, заставила ее растоптать стяг Черной Розы и изрезать его плащ. Но Дом, хоть и с трудом, подавила это чувство. — Сейчас не время и не место. Но я найду способ поговорить с ним наедине, — и тогда-то он уже от меня не увильнет!»

Между тем, юный король продолжал свои упражнения с кинжалом. Латы на чучеле рыцаря были из мягкого металла, и при удачном броске лезвие входило в них на несколько дюймов.

Вдруг мальчик радостно вскрикнул: кинжал попал прямо в центр красного круга на груди рыцаря! Придворные зааплодировали.

— Мадам! Дядя! Посмотрите — я попал, попал! — и он подбежал к матери и Раулю и, схватив их за руки, потащил смотреть на его маленькую победу. Очо захлопал в ладоши и побежал за королевой. Дамы ее величества, вместе с Доминик, также проследовали на середину залы. Бланш и герцог подошли к чучелу.

— Сир! — воскликнул Рауль. — Такой бросок воистину достоин награды!

И он отстегнул свой кинжал с золотыми, усыпанными драгоценными камнями ножнами и, встав на колено, протянул его мальчику. Но Людовик покачал головой.

— Благодарю вас, дядя, — промолвил он. — Но мне уже обещана награда… и более дорогая!

— Луи, — сказала королева, — нехорошо отказываться. Герцог дарит вам подарок от чистого сердца! Примите же его, не обижайте нашего героя, победителя турнира в Аржантее!

Но юный король опять покачал головой.

— Простите, герцог, но я не приму это… Мадам! — вдруг громко обратился мальчик к Бланш. — А я знаю, почему наш дядя Рауль де Ноайль выиграл этот турнир!

— Почему же? — улыбаясь, спросила королева.

— Потому что в турнире не принимал участие герцог де Немюр!

Улыбка сползла с лица Бланш. Оливковое лицо ее вдруг стало зеленым. Рауль вздрогнул и прикусил губу.

— Что вы сказали, ваше величество? — каким-то не своим голосом произнесла королева.

— Что, если бы герцог де Немюр был на этом турнире, он бы обязательно победил, как пять с половиной лет назад!

— Ваше величество, — вмешалась Инес де Луна, — вы были еще слишком малы тогда… Неужели вы это помните?

— Конечно, герцогиня! — сказал Людовик. — Это было в Сен-Клу. Герцог де Немюр, защищая цвета моей матери, выбил из седла пять рыцарей, включая герцога де Ноайля!

В зале вдруг, как заметила Доминик, установилась гробовая тишина. Что бы это значило? Кто был этот герцог де Немюр, о котором говорил король, и одно имя которого заставило побледнеть королеву?..

Но тут двери открылись, и Матье де Монморанси, снова стукнув трижды своим золотым жезлом, провозгласил:

— Граф де Родез д’Арманьяк, герцог де Немюр!

12. Состязание

…Доминик не была склонна верить в предчувствия; но, когда сенешаль объявил это имя, по спине у нее прошла холодная дрожь.

Все присутствующие, по-прежнему в полном молчании, повернулись к дверям.

Вошедший мужчина был одет во все черное с ног до головы. Единственным светлым пятном был орден на его груди, и, когда он подошел ближе, Доминик узнала этот знак отличия, — тетя Агнесс рассказывала ей о рыцарских орденах, — красный крест в обрамлении серебряных лучей. Этот человек был командором испанского ордена Сантьяго. «Странно… у французского дворянина — испанский орден!» — мелькнуло у Дом.

И меч, и парный к нему кинжал на бедрах герцога были безо всяких украшений; но на сапогах этого рыцаря, также как и у Рауля, были золотые шпоры.

Вот только у Рауля походка была легкая и непринужденная, и шпоры его весело позвякивали, — а герцог де Немюр, хоть и шел с гордо поднятой головой, но шел так, как будто делал над собой какое-то внутреннее усилие; и звон его шпор был мрачен и зловещ.

То ли потому, что он был одет в черное, то ли потому, что в зале для приемов по-прежнему царила гробовая тишина, — но этот человек показался Доминик каким-то злым вестником. Вестником смерти, быть может?..

Он был уже настолько близко, что девушка могла как следует рассмотреть его. И опять озноб прошел по ее телу. Рауль и этот герцог были очень похожи! И фигуры, и рост. Герцог де Немюр был, как и Рауль, смуглый брюнет со светлыми, но не голубыми, а серыми, глазами. И у Рауля волосы были темно-каштановые, а у этого мужчины — черные, тоже очень густые и уже начавшие седеть на висках. У Рауля рот был мягкий, почти женственный, а у этого человека — твердо, даже излишне твердо сжатый, как будто он стиснул зубы, преодолевая некую боль.

Когда Рауль, ее Рауль, шел к королевским тронам, и все низко кланялись ему, — это свидетельствовало о его силе, могуществе и власти; женщины провожали его восхищенными, а кавалеры — боязливыми взглядами.

Но, хотя герцогу де Немюру кланялись гораздо ниже, — во взорах женщин Доминик читала ужас и даже нечто, похожее на отвращение. И это тоже было странно, — ведь он был, несомненно, привлекательным мужчиной, — даже очень, но до Рауля ему было далеко! А мужчины, хотя, казалось, и трепетали перед герцогом, но во многих взглядах Дом уловила что-то вроде презрения.

«Арманьяк Родез Немюр. Я никогда не слышала этого имени. Родез и Немюр… Боже! — вдруг похолодела Доминик. — Как и в имени Рауля, у этого герцога тоже две буквы в имени — «Н» и «Р»!» Но она тут же опомнилась.