Марта Поттерс - Время не властно

• Название: Время не властно
• Автор: Марта Поттерс
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-7024-1356-3

У рыжеволосой Дороти — необычная профессия. Она объезжает норовистых лошадей, а также выхаживает этих благородных животных, если они пострадали от грубого обращения или другого стресса. Однажды девушку приглашают к «пациенту» — великолепному скакуну Алмазу. Хозяин коня, высокомерный красавец, не слишком вежлив с ней, поэтому Дороти категорически отказывается ехать к нему на ранчо. Но неожиданные и загадочные обстоятельства заставляют девушку переменить решение. И спасая Алмаза, Дороти находит… нет, не клад, а нечто значительно более ценное.

---

Они вышли на послеполуденное солнце и вслед за остальными болельщиками двинулись к выходу. Уже на стоянке Алан обернулся к Дороти.

— Вы не откажетесь вернуться в моей машине? Буду весьма признателен за компанию.

12

При мысли о том, что она останется наедине с Аланом, у Дороти сильно застучало сердце.

— Когда едешь в одиночку, дорога кажется длиннее. — Соня поощрительно улыбнулась Дороти.

— Я не против, — как можно беспечнее выговорила Дороти.

— Моя машина с того края. — Алан указал на противоположную сторону стоянки.

— Что ж, увидимся на ранчо! — И помахав друг другу, все разошлись по своим автомобилям.

— Алмаз развил потрясающую скорость. Что говорят судьи? — спросила Дороти, желая услышать, что дисквалификация больше не грозит скакуну.

— Только то, что он еще некоторое время будет находиться под наблюдением. Вот здесь, — добавил он, останавливаясь рядом с блестящим черным «седаном» и открывая перед Дороти дверцу машины.

— Спасибо. — Дороти скользнула на кожаное сиденье и быстро пристегнула ремни безопасности.

В машине пахло мужским лосьоном, и этот запах возбуждающе подействовал на ее напряженные нервы. Дороти подумала, что вряд ли поступила мудро, приняв его приглашение ехать вместе. Но вот Алан сел рядом на водительское сиденье, и она отчетливо осознала, что для нее это последняя возможность побыть с ним наедине.

Через считанные минуты они покинули стоянку и устремились к шоссе. Алан чувствовал себя за рулем уверенно и свободно, и скоро мощный автомобиль принялся с легкостью поглощать милю за милей. Солнце начинало клониться к горизонту, розовые полосы на западном краю неба обещали, что и завтра будет погожий день.

— Расскажите мне об отце, — внезапно попросила Дороти, когда молчание сделалось невыносимым.

Алан бросил на нее беглый взгляд.

— Что вам хочется знать?

— Все равно что… все, — ответила она. — Ведь я не знаю ровным счетом ничего. Мама мне даже имени его не называла.

— Странно, почему? — проронил Алан.

— Может быть потому, что ей внушили, что стыдно быть брошенной в положении. Кое-кто в Литчвуде косо смотрел на нас, — горестно вздохнула Дороти.

— Может быть, она считала, что если станет молчать о прошлом, никогда и никому не расскажет о вашем отце, то сумеет представить, что ничего и не было, и забыть о своей ошибке, — сказал Алан.

Дороти помолчала, обдумывая его слова. Они походили на правду. После развода с Люком О'Хансеном мама больше никогда не говорила о нем. Она избавилась от всех принадлежавших ему вещей и даже выясняла, нельзя ли аннулировать удочерение им Дороти. В конце концов, после долгих споров в разных инстанциях, она оставила все как есть.

— Возможно, вы правы, — сказала Дороти после паузы. — Но каждый роман, неважно, короткий или длинный, удачный или неудачный, заслуживает по крайней мере того, чтобы о нем помнили. Если даже отношения не сложились, разве не правильнее справиться с болью, примириться с тем фактом, что совершена ошибка, и идти дальше? Никто ведь не застрахован от ошибок. Все дело в том, чтобы уметь извлекать пользу из жизненных уроков, каковы бы они ни были. В результате романа моей матери с Эндрю Гибсоном родилась я, — продолжала Дороти, — и делать вид, что его никогда не было, это то же самое, что уверять меня, будто я не существую.

Алан слышал, как в ее голосе звучит затаенная боль. Впервые он представил, каким было ее детство без отца. Найти его, встретиться с ним лицом к лицу — эта мечта была для Дороти средством утвердиться в реальности собственного бытия. Алан признался себе, что и он грешен в том, что старается перечеркнуть прошлое, похоронить свои воспоминания об Этель, забыть сам факт ее существования.

Дороти права. Этель сыграла в его жизни важную роль, и он получил ценный урок. Это чего-нибудь да стоит. Кроме того, сам он вовсе не так безупречен — он придумал для себя такую Этель, какой хотел ее видеть, и, вообразив, что она разделяет его мечты и цели, не потрудился узнать истинную Этель.

Пора освободиться от горечи и гнева, простить себя и погибшую жену, задуматься о будущем, о лучших, счастливых временах. Пора идти дальше, а из прошлого взять одни хорошие воспоминания, только их и стоит нести с собой по жизни.

— Наверное, мне так и не суждено узнать, — со вздохом сказала Дороти.

— Узнать что? — спросил Алан.

— Почему отец вернул маме ее письмо… почему решил больше не встречаться с ней. Он был счастлив со своей женой? — спросила она.

— Насколько я могу судить, да, — ответил Алан.

— А их дочь… Этель, ваша жена… какая она была?

Алан молчал так долго, что Дороти уже засомневалась, расслышал ли он ее вопрос. Она подняла на него глаза и увидела на его лице отражение внутренней борьбы.

— Простите… можете не отвечать, — поспешно сказала она.

— Нет, все в порядке, — произнес он и понял, что так и есть. — Этель была красивой, интересной, но крайне избалованной. Эндрю и Беатрис любили ее до безумия, она выросла, не зная ни в чем отказа.

Дороти услышала в его голосе смесь любви и печали и снова позавидовала Этель, сумевшей завладеть сердцем этого человека.

— Очень жаль, что мне не довелось встретиться с ней, — проговорила она. — Я всегда хотела иметь брата или сестру. Расти единственным ребенком довольно грустно.

— А как вы узнали об отце? — спросил Алан.

— Я разбирала мамины вещи после ее смерти и наткнулась на ее дневник, — сказала Дороти, стараясь сохранять спокойный тон. — Я сама сначала не поверила, но там это было написано — черным по белому.

— И именно потому вы приехали сюда, — констатировал он.

— Да, — подтвердила Дороти. — Я не хотела никому неприятностей, хотела только встретиться с отцом. Неужели это так трудно понять?

— Нет, — ответил он.

— В детстве я сочиняла разные истории об отце, рисовала его в своем воображении и всякий раз по-новому. — Она стиснула лежавшие на коленях руки. — Когда я узнала, что он жив… — Она запнулась. — Мне непременно нужно было повидать его.

Алан накрыл ладонью ее туго переплетенные пальцы, и от этого прикосновения по телу Дороти пробежал сладостный трепет. Она заглянула ему в глаза и с удивлением увидела в них сочувствие и еще что-то потаенное в самой глубине.

— Давайте поедем и поговорим с ним, — сказал Алан, снова кладя руку на руль.

У Дороти дрогнуло сердце.

— С Эндрю, вы хотите сказать?

— Да, — кивнул Алан. — Вчера вечером он испытал потрясение. Сегодня у него был целый день, чтобы подумать о прошлом, о вашей матери и всем остальном. Вы сказали, он помнит ее?

— Да, но… — Дороти замолчала, пораженная его предложением. — Вы, и правда, это сделаете? Отвезете меня к отцу?

Когда Алан, не доезжая до ранчо Синяя Звезда, свернул с шоссе налево, Дороти поняла, что эта дорога ведет в Платановую Рощу, к дому ее отца. С каждой секундой она нервничала все сильнее.

— Вы уверены, что это возможно — явиться вот так, без предупреждения?

— Вы ведь собирались задать ему ряд вопросов? — Алан остановил машину перед красивым особняком, выстроенном в раннем колониальном стиле.

— Да… но…

— Никаких но, — отрезал он, выключая двигатель и поворачиваясь к ней лицом. — Дороти, теперь только Эндрю способен дать ответы на все ваши вопросы. Вы не думаете, что пришла пора получить их наконец?

Дороти встретилась с твердым взглядом его синих глаз, и доброта, и сочувствие, светившиеся в них, придали ей сил.

— Хорошо. Только я сомневаюсь…

Алан улыбнулся и, протянув руку, дотронулся до ее медно-рыжего локона.

— Смелее, Рыжик, ведь вы не отступите в самый последний момент, не так ли?

Противное школьное прозвище заставило ее сердито насупиться. Алан именно этого и добивался. Он страшно хотел обнять ее и поцелуями стереть с очаровательного личика выражение страха и тоски. Но следовало запастись терпением.

— Я не выношу, когда меня называют…

— Рыжиком, я знаю. Но вы такая красивая, когда сердитесь, — добавил он, и не успела она снова выразить ему свое возмущение, как он не удержался и поцеловал ее.

Поцелуй был коротким и не мог насытить мгновенно закипевшую в нем страсть.

— Когда вы разберетесь с этим, нам с вами надо закончить одно дело, — продолжал он. — Я подожду вас здесь. Если понадоблюсь, зовите.

И он, протянув руку, открыл ей дверцу. Дороти набрала в легкие побольше воздуха и вылезла из машины. Пока она шла к двери, ее бедное сердце отбивало частую барабанную дробь. Она нажала кнопку дверного звонка и услышала внутри мелодичный перезвон. На секунду ей захотелось бегом вернуться к машине, но дверь отворилась почти немедленно. На пороге стоял ее отец.