Рик Риордан - Кроваво-красная текила

• Название: Кроваво-красная текила
• Автор: Рик Риордан
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-59898-4

В Техасе все больше, чем где-либо в Америке. Даже убийство…

Джексон «Трес» Наварр не был в родном Сан-Антонио более десяти лет — со дня гибели своего отца, местного шерифа. Теперь, повзрослев, он возвращается, одержимый целью разобраться в его смерти и покарать виновных. Однако чем глубже «копает» Трес, тем запутаннее выглядит дело. Плюс ко всему, бесследно исчезает его бывшая девушка, с которой у Наварра, вроде бы, возрождается старый роман. Тресу становится ясно, что он прикоснулся к какой-то страшной тайне, в которую был замешан его отец. Упрямый техасец рвется все дальше и дальше, не обращая внимания ни на намеки, ни на прямые угрозы. А шансов выжить у Наварра остается все меньше…

---

Ларри кивнул, словно соглашался с чем-то, что я сказал.

— Я ничего не видел. Вне всякого сомнения, это был важный документ, но я не видел, как ты его сжег.

— Мы оба знаем, что дело до суда не дойдет, — сказал я. — Так просто не бывает. Риваса принесут в жертву и повесят на него все три убийства. Настоящие виновники наймут дорогих адвокатов, а их защита будет ликовать, потому что никто не сможет предъявить весомых улик.

— Ха! И чья в этом вина, сынок?

Однако Ларри не умел долго оставаться мрачным. Сделка, заключенная нами вчера, все еще ему не нравилась, но я подозревал, что Ларри знает: только так мы могли рассчитывать хоть на какое-то правосудие.

В свете, падающем из камина, веснушки Ларри почти исчезли, и его лицо вдруг стало белым и открытым, каким я его никогда не видел. Он выглядел на девятнадцать лет. Мне кажется, одни люди рождены, чтобы всегда выглядеть на тридцать; это идеальный возраст для их темперамента. Другие чтобы быть двенадцатилетними или шестидесятилетними. Для Ларри девятнадцать был самым подходящим возрастом.

— Твой отец был хорошим человеком, — сказал он и ворчливо добавил: — Ты пошел в него, Трес.

— Хорошим человеком, да? — осведомился Гарретт и оценивающе посмотрел на меня. — Думаю, ты так его и не узнал.

Я понял, что имел в виду Гарретт. Стал бы отец покрывать аферу с «Центром Трэвиса», если бы Кэнди Шефф согласилась убежать с ним, как он просил? Мог бы закрыть глаза на огромные взятки?

— Нет, — ответил я. — Иными словами, нет, так и не узнал. У меня не было возможности. Нам остается лишь верить в него по максимуму и попытаться представить, как бы он себя повел.

Гарретт почесал бороду.

— Именно этого я и боялся.

Некоторое время я стоял перед камином, глядя на оставшиеся письма, зажатые в руке. Всего одиннадцать голубых конвертов, первый помечен маем, последний я получил две недели назад. Все они пришли на мою прежнюю квартиру в Потреро-Хилл и были написаны знакомым круглым почерком с обратным наклоном, который я так любил со старших классов школы.

Я смотрел на письма, чувствуя, как виски проникает в мою кровь, думал об отце, который спрятал письмо в камине, потому что не мог заставить себя от него избавиться. Я представил, как он с дробовиком преследует бандитов, ограбивших прогулочный поезд, снимает с помощью цепной пилы корову с верхушки дерева и обменивается непритязательными шутками с Карлом Келли. Прошло некоторое время, прежде чем я понял, что впервые на воспоминания о нем больше не накладывается одна и та же картина: он лежит на подъездной дорожке возле своего дома, а старый серый «Понтиак» медленно отъезжает прочь. Мысль об этом меня порадовала.

Я протянул руку и аккуратно засунул письма Лилиан между двумя пылающими поленьями, чтобы они не выпали наружу. Когда Гарольд Дилиберто вернулся, я сказал, чтобы он зацементировал дырку в камине, как только у него появится свободное время.

Глава 64

На сей раз у Гарретта не было настроения гнать изо всех сил. Мы поехали вслед за красным джипом Ларри в сторону города, но очень быстро потеряли из виду его задние огни, когда он свернул на автостраду 90. Голос Кармен Миранды лениво плыл над нами, яркий техасский закат пылал на краю равнин.

Когда Гарретт доставил меня на Куин-Энн, я обнаружил на пороге свежий экземпляр «Экспресс-ньюз», прихватил газету с собой и попытался прочитать первую страницу. Роберт Джонсон, встретивший меня без особого энтузиазма, удостоив меня лишь коротким «ррроу», принялся атаковать остальные страницы, чтобы выяснить, сколько квадратных футов ковра в гостиной он сумеет покрыть обрывками бумаги.

— Неужели тебе нечем больше заняться? — спросил я.

Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, словно его возмутила одна только мысль о таком предложении.

В газете говорилось, что Дэн Шефф-младший, наследник «Шефф констракшн», сумел выявить аферу, в которой участвовали члены его семьи и еще несколько человек, в результате чего город мог потерять миллионы на строительстве комплекса изящных искусств. В Дэна-младшего, когда он героически пытался уличить преступников в обмане, стреляли. В деле замешан полицейский, чья фамилия пока не называется; более того, есть основания полагать, что афера со строительством длится уже около десяти лет. Мэр потребовал провести тщательное расследование и выявить, какие нарушения совершены городскими чиновниками. Вскользь упоминалась и моя фамилия, и сообщалось, что я присутствовал во время стрельбы. В статье сообщалось, что Дэн находится в тяжелом, но стабильном состоянии в военном медицинском центре Брук, где получает цветы и слова поддержки от горожан. Местонахождение пропавшей несколько дней назад Лилиан Кембридж, чьи родители оказались связанными со строительными аферами, остается неизвестным.

Я швырнул передовицу Роберту Джонсону. Он тут же схватил ее и помчался ко второй базе.

Когда я убрал гладильную доску и проверил автоответчик, мне пришлось целых полчаса выслушивать самые разные сообщения. Боб Лэнгстон, прежний обитатель дома девяносто, заявил, что собрал достаточное количество друзей придурков, чтобы надрать мне задницу. Карлон Макэффри требовал, чтобы я обеспечил ему эксклюзивное интервью с Дэном Шеффом, пока тот не умер. Кэролайн Смит, из телевизионных новостей, с которой я вместе свалился в реку, сказала, что канал КСАТ готов забыть об инциденте, если я сумею организовать для них интервью с Дэном Шеффом. Детектив Шеффер из департамента полиции Сан-Антонио оставил несколько посланий — его интересовало, куда я исчез вчера ночью, и еще он поставил меня в известность, что Кембриджи подписали показания о неких дисках, исчезнувших с места преступления. Шеффер спрашивал, знаю ли я что-нибудь о местонахождении дисков, или ему нужно меня арестовать. Еще звонила моя мать и пригласила меня на обед. «И, пожалуйста, верни грузовичок Джесса». Ну а Ральф сказал: «Она в порядке».

Сам же я позвонил только Майе Ли.

В Сан-Франциско было шесть часов, и Майя собиралась ужинать. Во всяком случае, так сказал мужчина, который взял трубку в ее доме.

— Хотите, чтобы я ее позвал? — спросил он.

— Просто передайте, что звонил техасец. Она просила дать ей знать, когда все закончится.

Мужчина крякнул, словно наклонился, чтобы завязать шнурок, или просто поправлял галстук.

— Что закончилось? — спросил он.

Я повесил трубку.

Солнце уже почти село, когда я доехал до Монте-Висты, по адресу, который был у всех на слуху.

Я увидел серый трехэтажный дом из необожженного кирпича-сырца, на подъездной дорожке стояли два «Кадиллака», во дворе, на ветвях большого виргинского дуба был построен детский домик из фанеры. Из домика мне улыбнулся мальчишка латиноамериканец, который тут же попытался спрятаться. У него была отцовская улыбка. Я сделал вид, что стреляю в него, и он принялся истерически хохотать. Когда я подошел к двери, то сразу уловил аромат домашних тамале, которые готовили внутри.

Когда дверь открыл Фернандо Асанте, одетый в джинсы и ковбойский свитер, я сказал:

— Где мы можем поговорить?

Другой его ребенок, маленькая девочка, подошла к нему сзади и обхватила за бедро. Асанте посмотрел на меня и жестом предложил войти.

— В чем дело, Джек? — спросил он, когда мы уселись в его кабинете.

Асанте был футбольным болельщиком — даже настольная лампа имела вид шлема, такое обычно можно увидеть в комнатах мальчишек. Кабинет оказался уютным, в нем царил легкий беспорядок, и я подумал, что ожидал увидеть совсем не такую картину.

Асанте выглядел сонным, улыбка политика бесследно исчезла.

— Я люблю все доводить до конца, — сказал я.

Асанте рассмеялся и покачал головой.

— И ты это говоришь после событий прошедших двух недель и десяти лет, сынок?

Я вытащил из кармана листок, который получил прошлой ночью в Олмос-Парк, когда заключил сделку, и показал его Асанте.

Листок не произвел на Асанте никакого впечатления.

— Ну, и что теперь? Очередные старые письма из могилы твоего отца?

Он бросил мне первую страницу сегодняшней газеты.

— Я уже видел, — сказал я.

Асанте улыбнулся, он мог себе это позволить — в газетах не упоминалось его имя.

— Вот что я думаю, мистер Асанте: вы преодолеете нынешние трудности.

Глаза Асанте превратились в два черных камушка и выражали не больше, чем глаза слепого.

— Полагаю, вы сумеете воспользоваться своими связями и повлиять на расследование настолько, что выйдете сухим из воды. Я изрядно вам помог, изъяв большую часть вещественных доказательств — ваши адвокаты будут в полном восторге. Если диски не увидят свет, а вы знаете, что до сих пор они еще не стали достоянием общественности, нет никаких прямых улик, которые позволят связать вас со строительными аферами. Шеффам и Кембриджам предъявят обвинение в мошенничестве — я не знаю, чем закончится суд, — естественно, они попытаются утащить вас за собой, но могу спорить, что вы спасетесь. Если только не появятся диски.