Катрин Гаскин - Дочь Дома

• Название: Дочь Дома
• Автор: Катрин Гаскин
• Издательство: Аурика
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 985-6046-14-9

Жанр, в котором пишет известная американская писательница, автор десятков популярных на Западе книг, вряд ли может быть отнесен к легковесному потоку так называемых «любовных романсов». Ее книги — это романы о женщинах, женщинах с большой буквы, об их проблемах, страстях, тяготах и удачах.

Современный роман «Дочь Дома» это своего рода семейная хроника, посвященная силам, сталкивающим и объединяющим различные поколения одной семьи.

---

Она слышала тихое звяканье ложек о чашки, наблюдала, как собаки подошли, чтобы выпросить последний кусок пирога. Шила и Том вели беседу; слышались имена людей, с которыми они встречались в Кулнейвене. Мора видела, как приятно Тому вернуться сюда, где шел разговор о знакомых вещах… Она впервые поняла, как мудро он поступил, проведя четыре года в Лондоне. Его любовь к Джине не была забыта, но стала удаленной, а Ратбег явился местом, куда можно вернуться с радостью, местом, чем-то милосердно отодвинутым от сердечной боли тех лет. Мора понимала, что Шила тоже была рада, что он вернулся, — как была бы рада, если бы после долгого отсутствия вернулся Гарри. Но Том был ей ближе по возрасту, и он был братом Гарри.

Джеральд щелкнул пальцами, подзывая собак, но их интересовала только Шила. Они время от времени поднимали головы с лап и преданно смотрели на нее. Когда она встала, чтобы поискать сигареты, они бросились следом, а когда снова села, улеглись рядом с хозяйкой, неподвижные и красивые, словно запечатленные кистью художника.

Мора, прислушиваясь к Шиле и Тому, ощутила желание присоединиться к их разговору. Темой было все то же прошлое, а она была лишь частью будущего. Мора подняла глаза на Джеральда, и он каким-то образом понял ее беспокойство:

— Шила, можно мне показать Море трофеи? Мне кажется, она еще не видела их.

Шила посмотрела на них:

— Разумеется. Но, я надеюсь, вы не заскучаете?

Джеральд встал:

— Когда я начну рассказывать о каждом из них, она не сочтет это скучным.

Он повел ее по длинному коридору, одна сторона которого была уставлена стеклянными ящиками. Там находились щиты и кубки, сиявшие так, словно были начищены вчера.

— Вероятно, так и было, — ответил Джеральд, когда рассказывал об этом. — Маргарет не выносит беспорядка. У нее до смешного небольшой штат прислуги, пригодный для уборки лишь двух комнат, но она все равно не желает запирать те, которыми не пользуются. Очень глупая женщина, как я часто ей говорю.

Он не пытался давать объяснения о трофеях, но медленными шагами, заложив руки за спину, подошел к высокому окну в конце коридора. Мора присоединилась к нему. Память ей не изменила.

Мора увидела, что не хватает нескольких кедров у края лужайки. Но теперь были лучше видны парк и молодые лошади, мокрые и темные, стоявшие под сенью вязов. Косой дождь резко выделялся на фоне синевы кедров. Море начало казаться, что, может быть, именно этот дождь и рано наступивший вечер вызвали чувство болезненной апатии, поразившей дом.

Джеральд прочитал ее мысли, словно она произнесла их вслух.

— Ты, несомненно, увидела перемены? — Он смотрел на лошадей.

— Не сразу, — сказал она. — Вспомните, ведь я бывала в Драмноке не более трех раз. Тут было полно народу, и многое было не так, как теперь, когда леди Маргарет больна.

— Да, многое можно отнести на счет болезни, но не то чувство, какое ныне присуще этим местам. Тут так грустно для Шилы…

Он положил руку на подоконник:

— Рассказывал ли тебе Том о смерти ее отца?

— Том упоминал, но без подробностей.

— С тех пор прошло больше двух лет. Он вел машину из Дублина и врезался в парапет моста. Это была утрата для всех нас. Как-то всегда представляется, что, если такому человеку, как Ричард, суждено погибнуть насильственной смертью, то это должно случиться во время охоты или на войне. Но мы не были удивлены, когда узнали всю правду. Я полагаю, что начало этому было положено самим Ричардом и Маргарет. Они всегда тратили слишком много денег… Его отец нажил состояние при эксплуатации английских угольных шахт, а ее семейство, я думаю, имело очень мало. Тут не стеснялись в расходах… Я не знаю, как шли у них дела во время войны. Полагаю, как и у большинства из нас. Не знаю, много ли осталось от угольных акций… Хотя со всем этим покончила национализация. Но они никогда не снижали своего уровня жизни, и внезапно Ричард обнаружил, что ему нужно больше денег, чем у него есть. Он вложил все, что имел, в золотые рудники в Южной Америке. Они прогорели, о чем он узнал в тот день в Дублине. Я полагаю, что в тот скверный зимний вечер, возвращаясь в Драмнок, бедняга не полностью владел своим рассудком. Прошло много времени, прежде чем они узнали, как мало у них осталось средств… Маргарет уволила несколько слуг и прожила те деньги, какие остались. Шила знала о лошадях почти столько же, сколько знал ее отец. Она продолжала извлекать из этого все, что могла. Я думаю, они собирались продать Драмнок и заниматься только конюшнями. Хотя в действительности никогда на это не пошли бы. Полный крах наступил, когда Маргарет узнала от врача о своей болезни. Сначала Шила испугалась и пришла ко мне. Но она привыкла принимать решения самостоятельно и сказала, что сохранит дом, пока мать жива. Я полагаю, что она права. Но это чертовски тяжело для нее. К тому же девушка не оправилась после смерти Гарри. Но в таких обстоятельствах женщины действительно проявляют мужество. Твоя мать тоже была мужественной женщиной, Мора. Я хорошо ее помню, хотя видел только один раз.

Джеральд молча смотрел на дождь. Она видела его взгляд, устремленный в прошлое. О чем он думал? О Шиле и Гарри, или о женщине, лежавшей наверху?

Он резко повернулся:

— Давай вернемся в комнату, моя дорогая.

IV

Мора услышала шаги Джеральда по коридору. Она положила перо и стала ждать, когда он войдет.

— Ты здесь, Мора? — услышала она голос дяди.

— Входите.

Он остановился на пороге:

— Прости, что врываюсь к тебе, моя дорогая. — Он указал на лежавшие перед ней бумаги. — Только что по телефону со мной говорила Маргарет Дермотт. Ей бы хотелось увидеть тебя.

— Ей лучше?

— Лучше, чем вчера. Она на ногах и, по-видимому, достаточно хорошо себя чувствует, чтобы повидаться с тобой.

— Да, но…

Он мягко спросил:

— Тебе не хочется ехать, Мора?

— Не то чтобы не хочется. — Она отодвинула в сторону стул и встала, все еще не глядя на него, нерешительно перекладывая бумаги. — Это не так, — сказал она. — Я не хочу ехать, потому что слишком многое там должно произойти. Мне больно думать о Шиле, на которую обрушилось все это.

— Это будет добрый поступок, — сказал он. — Маргарет редко хочет видеть кого-то. Она говорит, что помнит, как ты приезжала в Драмнок когда-то. Она, по-видимому, боится, что ее не будет в живых, когда ты приедешь в следующий раз… Хотя Бог наверняка не приберет ее так скоро. Поэтому, может быть, как раз хорошо…

— Да, — сказала Мора. Потом повернулась к нему: — Конечно, я поеду. Я помню, как я раньше робела перед ней. Она была обычно такая веселая.

Джеральд вздохнул:

— Ах, она глупая и непрактичная женщина, но обладает большим очарованием… Они с Ричардом отличались этим. Поэтому многие их любили. — Он порылся в кармане:

— Вот ключ от машины. С машиной Тома тебе было бы легче управиться, но он унес ключ с собой; я думаю, ты достаточно хорошо знаешь дорогу, чтобы добраться туда. Для нее будет не так утомительно, если ты приедешь одна.

— Думаю, я справлюсь. Она ожидает меня к чаю?

— Да. Но не нужно торопиться. Сначала допиши свое письмо.

Но когда он ушел, у нее пропало желание заканчивать письмо, которое предназначалось Десмонду и было только что начато. Она собрала листки и сложила их в ящик.

Мора сменила платье и тщательно подкрасилась. Воспоминание о той довоенной пестрой толпе гостей все еще не покидало се. Она села и посмотрела на себя в зеркало. Десмонд одобрил бы слабые румяна на щеках и солнечный загар. А Джонни одобрил бы покрой льняного платья, он сказал бы, что его цвет подходит к цвету ее волос.

Она резко отвернулась от туалетного столика. Но мысль о Джонни никак не уходила. Словно потеряв рассудок и сознавая, что изменяет Тому, она выдвинула верхний ящик и достала шкатулку, в которой хранила перстень, подаренный Джонни. Она надела перстень на палец, внимательно рассматривая его отражение в зеркале.

Потом взяла кардиган и сумочку и спустилась вниз.

Дом в Драмноке казался омытым солнечным светом. Да, правда, это был чудесный дом, думала она, — белый и высокий. На лестницу было приятно смотреть. У стен стояли изящные стулья из красного дерева, с овальными спинками, изогнутыми ножками и подлокотниками. Над каминной полкой висел портрет темноволосой молодой женщины, которая была слегка похожа на Шилу… Возможно, кисти Лелли[4].

Первыми вбежали собаки, тихо постукивая коготками по деревянному полу. У лестницы они остановились и подождали Шилу, спускавшуюся вслед за ними:

— Мора! Все тебя ждут! Матушка снимет с меня голову — она вне себя от нетерпения повидать тебя.

Леди Маргарет сидела в гостиной. Она наклонилась вперед навстречу Море и протянула к ней руки. Мора увидела женщину, которую не узнала, за исключением запомнившейся с детства синевы ее глаз. Она тщательно вглядывалась в желтое морщинистое лицо, исхудавшее от мучений, в поисках красавицы, какой та была когда-то.