Эдуард Катлас - Создатели

• Название: Создатели
• Автор: Эдуард Катлас
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9922-0968-6

Фантазии, сны и мечты — они бывают разные. И что, если где-то, в другой вселенной, ваши сны становятся реальными? И что, если там ваши грезы могут жить и сражаться, ранить и убивать? И что, если сны человечества становятся там армиями, а ваши фантазии — воинами? И что, если ваша вечерняя дрема не просто сон, но настоящая битва? Битва за ваши грезы, за ваши мечты, за ваши мысли… и вашу жизнь. И кто может стать полководцами в этой битве? Кто поведет вас за собой?

---

Врача прервала жена.

Сначала она вздохнула, чуть приподнявшись со стула, а потом взвыла. Негромко, но мука и боль настолько насытили этот вой, что врач бы предпочел, чтобы она орала во весь голос.

Муж подошел к жене и слегка, несильно, приобнял.

Она этого даже не заметила. Не почувствовала. Всхлипнула, заглатывая воздух, и взвыла снова.

— Он еще жив, — тихо, только ей, сказал отец. — Не хорони его так быстро.

Эти слова сразу успокоили женщину. Она замолчала.

Врач решил, что лучше дать им посидеть с сыном. Он точно мог сказать, что беседа с ним не главное в их нынешнем состоянии. Да и не знал он, что еще сказать.

В таких случаях оставалось только уповать на удачу. На чудо. Молиться. Но как бы это выглядело, если бы он, дипломированный травматолог, произнес подобное вслух?

* * *

Несмотря на домыслы врача, Лекс родителей не слышал. Ни родителей, ни самого врача, ни тихого мерного писка кардиомонитора.

Он вообще ничего не слышал. В этом месте звуки отсутствовали полностью. Не только звуки — краски, запахи. Место обнажало полную импотенцию, неспособность дать Лексу хоть какие-то ощущения.

Его разум старательно обрабатывал абсолютный ноль информации от глаз, от ушей, от носа. От кожи, которая тоже не чувствовала ничего — ни дуновения ветерка, ни холода, ни жара.

Лекс сравнил бы это место с камерой сенсорной депривации, если бы о такой знал. Только, в отличие от темноты той камеры, здесь присутствовал свет. Абсолютно белый. Настолько белый, что мальчик сравнил эту белизну с самой сутью света, с его основой.

Изначальный белый цвет. Тот, от которого произошел цвет снега, молока, цвет новенькой ванной. Тот, которому безуспешно пытались подражать мел и свинцовые белила, известь и каолин.

Единожды увидев, Лекс знал, что этот белый свет невозможно получить банальным смешением красного-зеленого-синего. Этот свет — Изначальный, яркий в своем абсолюте не потому, что где-то горят мощные лампы, но из-за того, что был совершенством.

После слов учителя этот свет еще раз показал Лексу, насколько он был неправ. Зима лишь пыталась продемонстрировать мальчику красоту Изначального света. Может быть, даже наверняка, ей это не очень и удалось, но теперь Лекс готов был примириться с цветом снега, с каждым его оттенком. Потому что с нынешнего момента он всегда будет сравнивать любой цвет именно с этим.

Лекс оглянулся, подсознательно ожидая увидеть что-то хотя бы у себя за спиной.

Сзади обнаружилась дверь, такая же белая на абсолютно белом фоне. Наверное, он заметил тонкую серую щель, очерчивающую дверной косяк, хотя не мог сказать это с уверенностью. Лекс сморгнул.

Изначальный Белый слегка распался, теряя сияние, и Лекс понял, что находится в стерильном белом коридоре — то ли больница, то ли какая-то лаборатория.

Так или иначе, ему надо было вперед. По этому коридору. Он знал, чувствовал, был совершенно уверен, что дверь позади него закрыта. Воспользоваться ею он сейчас не сможет, как бы ни пытался.

А ведь хотелось. Дверь сзади — он понимал — вела в привычный мир, где все само по себе расставилось бы по своим местам, вещи обрели некий обыденный порядок и свет перестал бы светить так ярко.

Но, хотел он или нет, Лекс не стал пробовать дверь позади на прочность. Вместо этого он пошел вперед.

* * *

После нескольких шагов он понял, ощутил, что пол под ступнями слегка пружинит и, каким бы белым он ни был, все равно несколько сероват.

Хотя Лекс мог бы поклясться, что мгновения назад белым было абсолютно все вокруг. Абсолютно! Это навело его еще на одну мысль, и мальчик посмотрел на себя. Поднял руку и взглянул на пальцы.

Рука была как рука. У него не повернулся бы язык сравнить цвет кожи с окружающим Белым. Лекс опустил глаза и понял, что на нем белая пижама и такие же белые (хлопковые?) брюки. Но и они не шли ни в какое сравнение с цветом стен.

Хотя… потолок теперь казался светлее, а стены — темнее, чем потолок, но все-таки они находились в промежутке, где-то между потолком и полом.

Лекс шел вперед, и временами ему казалось, что коридор издевается над ним, меняя свою освещенность и за счет этого цвет, по мере того как он продвигается вперед.

Вроде и каждый из этих оттенков оставался всего лишь оттенком белого. Но в то же самое время отличался. Уж теперь-то, после того как учитель показал ему разницу, буквально ткнул носом в то, что он никак не мог углядеть… уж теперь-то Лекс видел. И легко различал каждый из этих оттенков.

Впереди. Далеко впереди он обнаружил еще одну дверь — практически клон той, что оставил позади.

Он шел к ней долго. В какой-то момент даже начал считать шаги, но тут же сбился. Лекс никогда не думал, что одноцветность так сильно может сбивать с толку. До такой степени, что он не мог посчитать больше… скольких? Какие цифры, какие числа вообще могли существовать в этом месте?

Мальчик сделал еще одну попытку, постаравшись услышать собственное сердце и измерить время человеческим пульсом. Но тут же понял, что Абсолютный Белый, пусть и распавшийся на нескольких Белых Наследников, не позволяет ему и этого. Он не слышал своего сердца и не чувствовал биения пульса. Что-то останавливало его каждый раз, когда он старался прислушаться.

Зато дверь, без ручки и малейших признаков замка, оказалась совсем рядом. Может, не так далеко она и была.

За неимением лучших идей Лекс толкнул дверь вперед.

Глава 2

Павел

Лидерство — оно в крови. Так, по крайней мере, считает отец. Покрутившись в школьной тусовке, между ребят, родители которых через одного владели крупнейшими активами города, а иногда даже не брезговали и непосредственным руководством, Павел склонялся к тому, что в этом вопросе отец ошибается.

Лидеров среди них нашлось не больше и не меньше, чем в любом другом месте, несмотря на безусловный успех в этом деле их родителей. Конечно, можно пофантазировать, что здесь через одного — дети прелюбодеяний и их снабдили не теми генами, но… Повыдумывать на тему разгула страстей в элите можно, даже приятно и открывает поле для множества интересных вечерних фантазий, но вот верилось в это с трудом.

Так что Павел имел свою собственную точку зрения на то, как становятся лидерами. Это профессия, которой можно овладеть. Надо просто изучить правила и почаще тренироваться. Без упражнений любая теория остается лишь никому не нужной бумагой. Макулатурой.

Лидерство — вещь не такая уж и простая. Оно требует сосредоточенности. Дисциплины. И временами — жестокости.

У него получалось. Павел в это верил. Вокруг него всегда оказывалась компания, и большинство из этих парней и становящихся все более аппетитными девчонок готовы были ему подчиняться. Следовать за ним. Ввязываться во всевозможные авантюры, иногда даже на грани дозволенного.

Но Павлу очень быстро пришлось уяснить, что лидерство нужно поддерживать. Постоянно. Быть лидером — это прежде всего постоянно находиться начеку, постоянно следить: не ослабли ли узы, достаточно ли любят тебя твои люди?

По большому счету Павлу было наплевать на одноклассников. Но он учился, тренировался и отлично осознавал, что если проиграет сейчас, то проиграет и в большой жизни. Поэтому не позволял себе расслабиться, пустить все свои навыки, все наработки и полученные знания под откос.

Одна ошибка или парочка — и всё. Всегда найдется кто-то, мечтающий шепнуть у него за спиной: «Павел сдулся», «Павел не тянет», «скучно с ним». Подобного допускать он не собирался.

И что злило более всего, так это современные методы влияния. Он просто мечтал очутиться где-нибудь в прошлых веках, когда можно было просто потребовать клятву верности, и вся недолга. Сейчас же вообще становилось непонятно, кто кем руководит.

Вроде они идут за тобой — ура, можно считать задачу исполненной. Но нет, не проходит и пары дней, как им все приедается, становится неинтересно, и они начинают слушать тебя, даже не слишком стараясь скрыть зевки. Чтобы они признавали тебя своим «боссом», ты должен постоянно прислушиваться к ним. К их мнению. К их желаниям, порой весьма тошнотворным.

Павел считал это отвратительным. Но, к сожалению, пока не нашел ни одного метода контроля своих «подданных», который бы действовал проще. Все они имели обеспеченных родителей, умели сами себя развлекать. Он не мог их удержать ничем, что обеспечило бы ему длительный и надежный результат.

Павел не обладал монополией на лидерство. А жаль. Так было бы значительно проще.

Вот и сейчас. Он считал, что травка — не то развлечение, которым стоило увлекаться. Даже останавливал свою тусовку пару раз, когда все кидались на новую забаву. Но быстро понял, что «его люди» не одобряют своего командира. Кое-кто начал отмежевываться, покуривать в других тусовках, без него.