Лиза Смит - Влечение

• Название: Влечение
• Автор: Лиза Смит
• Жанр: Любовно-фантастические романы

После предательства брата Стефан Сальваторе перебирается из Нового Орлеана в Манхэттен, чтобы начать там новую жизнь. Поклявшись никогда больше не причинять вреда людям, он бродит по улицам, стараясь раствориться в городской суете. Но едва ему стало казаться, будто он наконец вырвался из цепких объятий прошлого, как выяснилось: сбежать от собственного брата не так-то просто. У Дамона грандиозные планы на будущее, и эти планы не осуществить без участия Стефана, хочет он того или нет. Вместе братья начинают штурмовать Нью-Йорк. Когда подвиги Дамона и Стефана попадают на страницы светской хроники, на горизонте появляется их старинный враг. И он жаждет мести.

На основе романов Л. Дж. Смит и телевизионного сериала, снятого под руководством продюсеров Кевина Уильямсона и Джулии Плек

---

Пьянчуга обернулся:

— Эй?

Я вжался в стену ближайшего особняка, безмолвно молясь, чтобы пьяница пошел дальше по своим делам. А он медлил, оглядывая все вокруг мутным взглядом, а потом вдруг свалился на тротуар и громко захрапел.

Девушка застонала и дернулась. Скоро она очнется и поймет — с громким криком, само собой, — что ее держит на руках незнакомец. Пытаясь успокоиться, я досчитал до десяти. А потом бросился вперед неровными прыжками, как будто за мной гнались все демоны ада, не заботясь о том, чтобы держать свою ношу осторожно. Шестьдесят девятая улица, Семидесятая… Капля ее крови стекла по моей щеке. За мной эхом отдавались шаги. Где-то далеко заржала лошадь.

Вскоре мы оказались на Семьдесят второй улице. Еще один квартал, и мы будем на месте. Я оставлю ее у дверей и побегу обратно…

Но, увидев дом один по Ист-сайд Семьдесят третьей улицы, я остановился.

Дом, в котором я вырос, был огромен. Мой отец построил его на деньги, которые он заработал, приехав в Америку из Италии. В Веритас было три этажа, по периметру всего дома шла широкая солнечная галерея, а до второго этажа тянулись стройные колонны. В доме можно было найти любой предмет роскоши, который в принципе существовал во время блокады южных штатов.

Но этот дом — точнее, особняк — был просто гигантским. Настоящий замок из песчаника, занимавший почти целый квартал. Тесно расположенные окна походили на внимательные глаза. Кованые железные балконы, напоминавшие те, что украшали дом Келли в Новом Орлеане, нависали друг над другом. Сухие коричневые виноградные лозы свисали на металлические кружева. Там были даже украшенные горгульями заостренные граненые башенки в европейском стиле.

Как это символично — дом, куда мне надо попасть, охраняют монстры.

Я поднялся к гигантской двери из темного дерева, украшенной резьбой. Аккуратно положив девушку на ступеньку, взялся за бронзовое кольцо и трижды постучал. Я собирался вернуться в парк, но тут массивная дверь распахнулась, как будто была не тяжелее садовой калитки. В дверях застыл высокий и тощий слуга, одетый в черный костюм. Мы посмотрели друг на друга, потом на девушку на ступеньках.

— Сэр, — дворецкий обратился к кому-то невидимому на удивление спокойным голосом, — это мисс Сазерленд…

Послышались крики и суета. Практически сразу в дверном проеме возникло множество озабоченных людей.

— Я нашел ее в парке, — начал я.

Продолжать не пришлось.

Зашуршали нижние юбки и тяжелый шелк — не менее полудюжины плачущих женщин, не считая джентльменов и слуг, высыпали на крыльцо и окружили девушку, как стайка взволнованных гусей. От густого запаха человеческой крови закружилась голова. Роскошно одетая пожилая дама — вероятно, мать — приложила руку к шее дочери, чтобы проверить пульс.

— Генри! Занесите Бриджит внутрь, — приказала она.

Дворецкий осторожно поднял девушку, не поморщившись, когда кровь полилась на его белый жилет. Экономка последовала за ним, внимательно слушая все еще плачущую мать, жестами разгонявшую горничных по местам.

— Уинфилд, пошли мальчика за доктором! Велите Герте нагреть ванну! Пусть приготовят бульон и травяную настойку! Немедленно снимите корсаж и расшнуруйте корсет! Сара, наделайте бинтов из старого белья. Лидия, пошли за Маргарет!

Толпа вернулась обратно в дом, один за другим. Остался только мальчик в бриджах и кепке, рванувший по улице, — в ночи раздавался громкий топот. Как будто дом, выплюнувший несколько мгновений жизни и семьи, снова поглотил своих жителей, окружив их теплом и защитой. Даже если бы я хотел, я не смог бы последовать за ними. Люди должны сами пригласить свою судьбу войти — даже если они об этом не знают. Без приглашения вампир не может войти в дом и вынужден оставаться наблюдателем, в ночи, вне тепла и уюта.

Я собрался уходить — и так задержался гораздо дольше, чем хотел.

— Подождите, юноша.

Голос был такой уверенный, глубокий и громкий, что я остался на месте, как будто пригвожденный некой Силой.

В дверях стоял человек. Я предположил, что это хозяин дома и отец девушки, которую я спас. И без того толстый, он выпячивал вперед перетянутый кушаком живот. На человеке был дорогой, твидовый, отлично сшитый, но совсем простой костюм. Вся его внешность, вся манера вести себя — от рыжих бакенбард котлетами до сверкающих черных глаз и полуулыбки, кривившей левую половину рта, — выражала уверенность. Казалось, что большую часть жизни он тяжело работал; мозолистые руки и красная шея говорили, что свои деньги он получил не в наследство.

Молнией проскочила мысль: как легко было бы приманить его сейчас. Всего один шаг… крови в его солидном теле хватит, чтобы не голодать много дней. Я почувствовал боль в челюсти — резались клыки, которые принесли бы смерть этому человеку.

Но такая жизнь навсегда осталась позади, сколько бы искушений меня ни окружало.

— Я собирался уйти, сэр. Я рад, что ваша дочь в безопасности. — Я отступил к теням.

Он удержал меня, положив тяжелую руку мне на плечо. Сузил глаза. Хотя я мог убить его в любую секунду, желудок противно сжался от страха.

— Как тебя зовут, сынок?

— Стефан. Стефан Сальваторе.

Я сразу же понял, что сглупил, назвав ему настоящее имя, особенно если учесть, что я натворил в Мистик-Фоллз и Новом Орлеане.

— Стефан, — повторил он, оглядывая меня. — Не собираешься потребовать награду?

Я поддернул манжеты — внезапно мне стало стыдно за мой потрепанный вид. Черные брюки, из заднего кармана которых торчал мой дневник, обтрепались. Рубашка выбилась из брюк и измялась. Ни шляпы, ни галстука, ни ремня. Вдобавок я был весь в грязи, и от меня дурно пахло.

— Нет, сэр. Рад был помочь.

Мой собеседник молчал, как будто обдумывая мои слова. Я подумал, не вверг ли его в шок вид окровавленной, лежащей без сознания дочери. Он потряс головой.

— Чепуха! — Он сжал мое плечо. — За спасение своей младшенькой я готов отдать все. Входи! Я настаиваю. Выкури сигару и позволь мне поднять бокал за спасителя моей малышки.

Он втащил меня в дом, как упрямого пса на поводке. Я попытался было протестовать, но замолчал, оказавшись в огромном холле, обитом панелями вишневого дерева. Витражные окна, днем бросавшие разноцветный свет на лестницу, сейчас сверкали под газовыми лампами, как драгоценные камни. Наверх вела огромная величественная лестница — казалось, балясины для нее выточили из целых стволов. Когда я был человеком, я мечтал выучиться на архитектора, и этот дом я с удовольствием изучал бы часами.

Прежде чем я успел как следует оценить холл, меня втащили в уютный кабинет. У дальней стены теплым оранжевым светом пылал камин, у стен, оклеенных темно-зелеными обоями, стояли обитые шелком стулья с высокими спинками. За диваном прятался стол для снукера, а между высокими двустворчатыми окнами стояли шкафы, заполненные книгами, глобусами и различными диковинами. Мой отец, коллекционировавший книги и предметы искусства, влюбился бы в эту комнату. Сердце сжалось, когда я понял, что сделал хоть что-то, чего он не сумел.

— Сигару? — Хозяин дома извлек деревянный ящичек.

— Нет, сэр, благодарю. — Сигары были отличные, из моего родного штата. Мне очень хотелось принять предложение, но сейчас даже тихий стук птичьего клюва по коре был бы невыносим для моих обостренных чувств, а облака черного дыма казались самоубийством.

— А от рюмочки не откажешься, надеюсь? — Он приподнял кустистую бровь.

— Нет, сэр. Спасибо, сэр.

Правильные слова получились сами, пока я ходил по комнате взад-вперед.

— Вот так-то лучше. — Он налил мне абрикосового цвета жидкости из хрустального графина.

— Итак, ты нашел мою дочь в парке. — Он протянул мне стакан бренди. Я не удержался, посмотрел сквозь него на свет. Это красиво, даже без учета моих вампирских чувств, превращающих каждый луч света в переливающуюся радугу.

Я кивнул и отхлебнул немного. Присел в кожаное кресло. Теплая, сладковатая жидкость успокаивала и одновременно заставляла сосредоточиваться. Всего один вечер — и я не сплю в парке, а пью отличный бренди в огромном особняке вместе с очень богатым человеком. Когда я собирался броситься в темноту, чувство невыносимого одиночества заставило меня остаться. Я не разговаривал с людьми две недели, а теперь меня пригласили в роскошный дворец. Я чувствовал незаметный никому, кроме меня, пьянящий запах людей — слуг и членов семьи; в соседних комнатах их было не менее дюжины. А в кухне сидели две собаки.

Хозяин странно посмотрел на меня, и я заставил себя сосредоточиться:

— Да, сэр. Я нашел ее на развалинах старой деревни сенека.

— А что ты делал в парке так поздно? — Он сверлил меня взглядом.

— Гулял, — честно ответил я.

Я был готов к череде неудобных вопросов, которые помогут оценить мое положение в обществе, — хотя мои лохмотья позволяли сделать определенные выводы. На его месте я бы дал себе пару долларов и выкинул себя за дверь. В конце концов, в Нью-Йорке нет недостатка в грабителях, и, хотя он этого не знал и, наверное, даже не мог вообразить, я был худшим из них.