Тур Буманн-Ларсен - Амундсен

• Название: Амундсен
• Автор: Тур Буманн-Ларсен
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02860-0

Герой книги — выдающийся полярник Руал Амундсен. Он единственный побывал на обоих полюсах Земли и совершил кругосветное плавание в водах Ледовитого океана. Прошел Северным морским путем вдоль берегов Евразии и первым одолел Северо-Западный проход у побережья Северной Америки. Блестящий организатор, на пути к Южному полюсу безошибочно выбрал собачьи упряжки и уложился в сжатые сроки, пока трудности не ослабили участников похода. Фигура исторического масштаба, опыт которого используют полярники до сего дня.

Однако на вершине жизни, достигнув поставленных целей, герой ощутил непонимание и испытал одиночество. Тур Буманн-Ларсен пытается понять причины этого.

В жизни полярника любовь плохо сочетается с Арктикой. Автору удалось показать разбитые судьбы и жизненные драмы, стоящие за выбором Амундсена. Норвежский историк создал яркий портрет знаменитого полярника, образ которого, сохранив величие, впервые предстал по-настоящему близким и понятным.

---

Сумасшедшая женщина покончила с собой — вполне заурядная история. Но почему она сделала это в уединенном мемориале Руала Амундсена?

В одном из писем брата упоминается, что барышня Эурдал служила прислугой в одном из бергенских семейств в Сиэтле. Там она могла контактировать со своим славным соотечественником. Утверждали также, что она работала и в Ураниенборге. В таком случае, видимо, очень недолго, и тот факт, что она легко нашла дорогу к усадьбе, если не сказать к флигелю прислуги, свидетельствует в пользу данного допущения.

Самоубийственный пожар в доме Бетти, пожалуй, не имеет биографического значения; тем не менее он знаменателен как символ многих завуалированных обстоятельств, связанных с историей жизни полярника. Руал Амундсен сам окутывал свою жизнь туманом. Тогдашние историки видели свою задачу не в прояснении неизвестного, а скорее в закреплении мифов, созданных самим полярником. Учитывая огромное значение Руала Амундсена для своего времени, этот биографический вакуум стал необычайно просторным полем для всяческих домыслов. Поразительно, сколь велика была власть полярника над человеческой фантазией. Молчание, секреты, тайные сговоры не только сделали мифом его личность, вся его жизнь обернулась притягательной загадкой. Победы праздновались, но никто не считал погибших на поле брани. И вовсе не вина, а склонность к замалчиваниям привела к тому, что Руал Амундсен и его подвиги так и остались весьма зыбкой территорией.

Глава 50 ДВЕ МИНУТЫ МОЛЧАНИЯ

«Сегодня с именем одним — один народ, единый сердцем». Под такой шапкой вышла «Афтенпостен» 14 декабря 1928 года. Правительство решило объявить день покорения Южного полюса национальным днем памяти Руала Амундсена. Ровно в полдень весь народ, во всех городах и весях, посвятит полярнику две минуты своей жизни — две минуты полного молчания.

Отметили этот день и в зарубежных представительствах, и в норвежских диаспорах многих стран. Но утверждать, что «весь мир» почтил память норвежского полярника, было изрядным преувеличением, хотя «Афтенпостен» именно так и писала. Норвежский посол в Лондоне Беньямин Фугт прислал на родину следующее донесение: «Один из здешних норвежских корреспондентов сказал мне, что тщетно пытался уговорить разные английские газеты вспомнить эту дату в своих публикациях. Ответ был один: "14 декабря, Южный полюс, нет, с этим мы примириться не можем"».

Во всех норвежских школах произносили речи, пели патриотические песни и призывали к двухминутному молчанию. По радио целый день передавали программы, посвященные знаменательной дате. В столице славословия полярнику разносились над людскими толпами из громкоговорителя, укрепленного на башне церкви Христа Спасителя. Официальная Норвегия во главе с королем и кронпринцем собралась в крепости Акерсхус. Присутствовали здесь и Фритьоф Нансен, и капитан «Фрама» Свердруп, и капитан «Мод» Вистинг, и еще живой капитан Густав Амундсен.

«Афтенпостен» так описывает минуты молчания в старинной крепости: «Все встают. Почетный караул низко опускает норвежский флаг перед бюстом Руала Амундсена — наступает глубокая, благоговейная тишина, слышен лишь бой часов, который разносится по всей стране, везде и всюду, где живут норвежцы, расходится волнами в мировое пространство, неведомо как далеко…»

Речь памяти полярника произнес слегка неуместный здесь корпулентный капитан Готвалдт, начальник радиослужбы дирижабля «Норвегия». Кое-кто явно был удивлен таким выбором. В этот час на ораторской трибуне полагалось бы стоять преемнику, наследнику по героической линии норвежских полярных исследований, Ялмару Рисер-Ларсену. Однако Густав Амундсен и его сын ожесточенно протестовали против того, чтобы герой-летчик «со слезами на глазах стоял перед всем миром, играя на давно порванных струнах дружбы».

Предшественник, Фритьоф Нансен, произнес свою речь в память Руала Амундсена еще осенью. И все тем же загадочным образом волны эфира донесли ее до всех радиоприемников в стране. Конечно же слова Нансена и стали подлинной надгробной речью Руалу Амундсену.

Без малого сорок лет — с тех самых пор, как Нансен, увенчанный лаврами, вернулся из Гренландии первым норвежским героем, а безымянный семнадцатилетний парень, стоя в толпе на тротуаре, ел его глазами, — тень Фритьофа Нансена осеняла жизнь и дела Руала Амундсена. Впоследствии двух этих норвежцев снова и снова сравнивали между собой. Чаще всего приходили к выводу, что предшественник более велик, чем преемник. Однако на нескольких бурных этапах своей карьеры младший превзошел старшего. В первый раз — когда вырвал себе Южный полюс, во второй — когда в рекордные сроки организовал дирижабельный перелет над Северным полюсом, и в третий — когда героической смертью превратил себя из опасного безумца в сущего святого.

Хотя Фритьоф Нансен испустил последний вздох под открытым небом, на своей веранде, его кончину в 1930 году едва ли можно назвать героической. Избрав для похорон день Национального праздника, 17 мая, соотечественники попытались сделать их свидетельством всенародной консолидации, но пышной церемонии недоставало символической силы, которая вознесла в вечность Руала Амундсена.

Последние годы жизни Фритьоф Нансен, не жалея сил, старался организовать в Арктике научную дирижабельную экспедицию. Бремя забот и огорчений, связанных с этой идеалистической затеей, было так велико, что можно с уверенностью сказать: это тоже сократило профессору жизнь, хотя и не стало непосредственной причиной его смерти.

Национальный патриотизм всегда был мощнейшей движущей силой полярных исследований. Руал Амундсен использовал его эффективно и без зазрения совести. Нансен со своим Обществом арктических исследований явил нам столь же героический, сколь и яркий пример того, как безнадежны оказались все старания найти дирижабль для полета под международным флагом науки.

В своей речи памяти Руала Амундсена Фритьоф Нансен не упомянул о жертвенности и мученичестве — попытке спасения Нобиле, — хотя именно этот элемент задавал тон в волне траурных речей, захлестнувшей страну. Экспедицию «Латама» славили как величайший из подвигов полярника — как экспедицию не ради исследований и патриотизма, но ради любви к ближнему. «Именно здесь благородный человек Руал Амундсен продемонстрировал всему миру величие духа, равного которому во все времена еще поискать», — писала «Афтенпостен». Нансен лишь констатировал, что, «закончив труды, он вновь вернулся на просторы Ледовитого океана, где вершилось дело его жизни. Он упокоился в безвестной могиле под чистым небом ледового мира, над которым веет ветер вечности».

В такой интерпретации, если отвлечься от поэзии, Руал Амундсен отправился вовсе не спасать жизнь другого человека; наоборот, он искал себе могилу. Для человека столь искушенного в международных спасательных операциях, как Фритьоф Нансен, невозможно было рассматривать эгоистическую воздушную акцию Руала Амундсена как начинание во имя добра.

Нансен считал, что главным в деяниях коллеги был «сам факт этих деяний». «Амундсен не был ученым, да и не хотел им быть», — заявил профессор со вздохом дорого доставшегося смирения.

«Он был настоящий мужчина, это верно». Фраза Фритьофа Нансена балансирует на волосок от риторической пустоты. У него в запасе нет высоких слов о «человеке Руале Амундсене», он не находит нравственной масштабности, не находит развития в деле жизни, которое должен прославлять. Если он сам пришел от физических подвигов к углубленности науки, то Руал Амундсен, скорее, выбрал противоположный путь. Начался он многообещающе, пробами воды и наблюдениями за магнетизмом, а закончился все более поверхностной акробатикой, все меньшей глубиной.

Профессор выбирает биологический ракурс: «Во все времена он будет стоять в истории изучения Земли особняком — плоть от плоти глубинных корней своего народа». Руал Амундсен низводится до генетического примера, до физического связующего звена меж легендарными героями ушедшего мира викингов и новой, молодой Норвегией: «Именно такие мужчины, как он, волевые, сильные, дают веру в преемственность поколений, уверенность в будущем». Память о Руале Амундсене усилит в Норвегии биологическое самосознание, веру в норвежское племя: «Тот мир, что взрастит таких сынов, еще молод».

С совершенно иным подъемом и чувством Фритьоф Нансен пятнадцатью годами раньше писал некролог Роберта Скотта и его товарищей. Вывод тот же: все они были настоящие мужчины. Мужчины. Мужественность Амундсена основывалась на физических достижениях, тогда как мужественность Скотта в сущности своей была духовной. Величайшим подвигом англичанина в смертный час стал подвиг духа: «Опустошенный, сведя счеты с жизнью, он лежит там, чтобы никогда больше не подняться, ледяное око смерти глядит на него, меж тем как он спокойно ведет карандаш по бумаге».