Константин Преображенский - КГБ в Японии. Шпион, который любил Токио

• Название: КГБ в Японии. Шпион, который любил Токио
• Автор: Константин Преображенский
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-00623-7

Константин Преображенский — бывший разведчик, журналист и писатель, автор книг о Японии; «Бамбуковый меч», «Спортивное кимоно», «Как стать японцем», «Неизвестная Япония» — и многочисленных публикаций. Настоящая книга вышла в Японии в 1994 голу и произвела эффект разорвавшейся бомбы. В ней предстает яркий и противоречивый мир токийской резидентуры КГБ, показана скрытая от посторонних кухня разведки. Автор также рассказывает о деятельности КГБ в России — о военной контрразведке, работе в религиозных организациях, о подготовке разведчиков к работе за рубежом, особое внимание уделяя внутреннему контролю в разведке и слежке за собственными сотрудниками. К. Преображенский часто выступает в российских и мировых средствах массовой информации в качестве независимого эксперта по вопросам разведки.

---

Я поспешил ему навстречу, едва удерживаясь от желания побежать, что было бы весьма неуместно в данной ситуации. Но мне нужно было успеть обменяться с ним несколькими фразами, пока вокруг нет ни души.

Заперев велосипед на замок, студент направился к воротам. Это был чистокровный китаец, о чем свидетельствовал специфический разрез глаз, иной, чем у японцев.

— Скажите, пожалуйста, как пройти в парк Коракуэн? — выпалил я по-японски заранее подготовленный вопрос, словно приняв его за японца.

— Коракуэн прямо за поворотом! — с любезной улыбкой ответил студент, и его характерный акцент окончательно убедил меня в том, что передо мной — китаец. Но тем не менее я изобразил удивление:

— Вы китаец?!

— Да, я приехал из Пекина, — кивнул он.

— А я как раз ищу китайца! Какое счастливое совпадение! — радостно воскликнул я. — В свою следующую журналистскую командировку я намерен побывать в Пекине, а пока собираюсь заняться китайским языком. Вы не согласились бы давать мне уроки по вечерам? Я не могу посещать курсы китайского языка, поскольку днем занят журналистской работой…

В глазах китайского студента зажегся живой интерес. Дело в том, что стипендия китайских студентов, обучающихся в Японии по обмену, в сущности, мизерная и все они с готовностью принимают подобные предложения.

— Каждое занятие будет стоить десять тысяч иен! — нарочито будничным голосом продолжал я. — Заниматься будем в ресторанах.

Щедрая плата за урок плюс бесплатный ужин повергли студента в восторг. Он заулыбался, не скрывая, впрочем, некоторого удивления по поводу моей расточительности.

— Я согласен! — сказал он наконец.

— Отлично, тогда встречаемся сегодня в семь часов на мосту в Коракуэне!

Студент снова кивнул, но теперь уже с выражением почтения, и направился к воротам.

— Кстати, — спросил он, обернувшись, — из какой вы страны?..

— Из Советского Союза! — отвечал я как можно более дружелюбным тоном. — Но это обстоятельство не должно вас беспокоить. Период напряженных отношений между нашими странами давно миновал, и я еду в Пекин с целью крепить дружбу!..

Какой-то миг студент настороженно разглядывал меня, но, очевидно вспомнив о вожделенных десяти тысячах иен, отринул все сомнения и дружески улыбнулся. Я же облегченно вздохнул, сел в автомобиль и помчался в резидентуру, чтобы доложить о только что состоявшемся знакомстве…

Мне было разрешено встретиться с новоявленным знакомым в тот же вечер, поскольку КГБ было хорошо известно, что никаких молодых агентов-китайцев у нас нет и мой новый знакомый никак не мог оказаться уже действующим агентом. Начальникам резидентуры не терпелось узнать, чем закончится моя предстоящая встреча, ведь опыта шпионских мероприятий в форме уроков китайского языка у нее еще не было…

В семь вечера студент уже ждал меня на условленном месте с учебником китайского языка в руках и встревоженно озирался по сторонам, очевидно опасаясь, что я передумаю и он лишится солидного заработка. Когда я появился на мосту, он призывно помахал мне рукой.

Взяв такси, я повез моего нового знакомого в район Ёцуи. Ресторан, выбранный мною, разумеется, был не китайским, хотя и вполне подходил для предстоящей беседы. За границей КГБ никогда не проводит встреч с китайцами в китайских ресторанах из опасения, что служащие в этих ресторанах китайцы могут обратить внимание на столь необычное знакомство своего соплеменника с иностранным дипломатом или корреспондентом. Кроме того, мне было хорошо известно, что стажеры из КНР иногда подрабатывают в таких ресторанах официантами и поварами и можно нарваться на какого-нибудь однокашника моего новоявленного учителя. Дальнейшая шпионская работа с ним потеряет смысл, а все предшествующие усилия окажутся напрасными..

По этой же самой причине наша разведка никогда не приглашает и в русские рестораны за рубежом своих агентов из числа местных граждан русского происхождения. Здесь тоже слишком велик риск случайной встречи с кем-нибудь из знакомых, хотя бередящая душу ностальгическая русская обстановка такого ресторана как нельзя лучше благоприятствовала бы беседе.

Когда мы расположились за столиком, мой «учитель» почувствовал себя несколько смущенно очевидно, в таких солидных ресторанах ему никогда прежде бывать не приходилось. Он сразу же достал учебник и раскрыл его на первой странице, но я покровительственным жестом остановил его и предложил сначала поужинать. Вскоре нам подали заказанные мною дорогие бифштексы, и студент с видимым удовольствием набросился на еду. Я невольно вспомнил свои студенческие времена в Японии, когда получал от СССР почти такую же мизерную стипендию, как этот китаец, и очень радовался любому приглашению в ресторан.

Выпив пива, мой визави слегка захмелел и в ответ на мой вопрос с готовностью поведал, что его семья, как многие другие интеллигентные семьи в Китае, подверглась преследованиям в годы культурной революции. Их сослали на север, в деревню, где они вместе с другими товарищами по несчастью работали в поле. Мой собеседник был тогда школьником, но на всю жизнь запомнил эти тяжелые времена. Потом, однако, его отец смог вернуться в Пекин и вновь занять там довольно высокий пост в армии. Это было как раз то, что нужно нашей разведке!

Я с улыбкой заметил, что мой отец также является генералом, и предложил в связи с этим выпить еще по кружке пива.

После этого молодой китаец окончательно расслабился. Ему явно нравилась и приятная атмосфера ресторана, и возможность насладиться вкусной едой. Я же между делом поведал ему о сталинских репрессиях, дав понять, что в судьбах наших стран много общего и поэтому мы должны помогать друг другу. Студент сочувственно кивал, слегка прикрыв глаза и, конечно, не понимая, что я имею в виду одну только шпионскую помощь!

Наконец было съедено и мороженое, и китаец с тоской посмотрел на лежащий рядом учебник. Чувствовалось, что ему совсем не хочется открывать его!..

— Ну какое может быть занятие языком после пива! Проведем урок в следующий раз! — покровительственно улыбнулся я и тем не менее протянул ему десятитысячный банкнот в качестве платы за урок, как и бы по оговорено при встрече. С благодарностью посмотрев на меня, студент принял деньги. Я же понял, что завербовать его будет очень легко…

На следующем уроке, который состоялся в другом ресторане через неделю, мы выучили китайский счет от одного до десяти, и я вновь заплатил ему десять тысяч. Таким образом, за изучение каждой цифры было заплачено по тысяче иен. Столь высокой платы языковых занятий не существует наверное, больше нигде в мире!..

Получив деньги и потягивая сакэ, студент открыл мне свою величайшую тайну. Оглядевшись по сторонам, он сообщил, что не верит в коммунизм и хочет после окончания учебы попросить политического убежища в США.

«Вот там-то мы и используем тебя как агента!» — удовлетворенно подумал я.

— Напишите-ка мне в качестве журналистского справочного материала список членов бюро партийной организации компартии Китая в посольстве! Я заплачу вам за него тридцать тысяч, — предложил я.

Студент с готовностью согласился и на следующее занятие принес интересовавший меня список.

Я сверил его с официальным списком дипломатического состава китайского посольства. По чти все имена, указанные студентом, в нем значились. Следовательно, студент не врал. Те же, которые не вошли в его список, очевидно, относились к техническому персоналу посольства, и среди них находились замаскированные партийные бюрократы, пребывавшие в капиталистической стране под видом дворников и шоферов. Они-то и осуществляли контроль за мыслями и действиями своих соплеменников.

Такой прием был заимствован китайцами тоже у нас, советских товарищей! Помню, как на выставке «Сибирь» в Токио, в скромном кабинете рядом с дирекцией, сидел, целыми днями ничего не делая, ехидный старичок. Он числился всего-навсего начальником транспортной группы, в действительности же у шоферов имелся другой начальник, а перед бездельником-старичком все советские служащие расшаркивались с подобострастной улыбкой. Он был замаскированным работником Московского горкома КПСС и здесь, в Токио, составлял на сотрудников выставки политические характеристики, способные перечеркнуть их судьбу…

СССР и Китаю, этим двум коммунистическим гигантам, присуще большое сходство. Порой это сходство доходит до смешного, поскольку весь уклад государственной жизни воспринят Китаем от Советского Союза в маоистский период. Там до сих пор сохранились названия некоторых старых промышленных министерств, у нас давно отмененных, а у правление правительственной охраны китайского КГБ даже носило номер восемь — говорят, как у нас при Сталине (потом оно стало именоваться девятым).